Ржевская бойня - Светлана Герасимова

Как всегда, после операции оперативные отделы армий сделали описание ее проведения, где также назвали причины неудач. Основной причиной называлась полуторамесячная подготовка к прорыву, которая «дала возможность противнику расшифровать замысел командования, в силу чего элемент оперативной внезапности был утерян…». Противник на направлениях действий ударных группировок уплотнил войска, особенно артиллерию, приблизил к флангам оперативные резервы.

Опять анализировались действия всех родов войск. В выводах по операции 20-й армии говорилось, что «наступающая пехота скучивалась, ее огневые средства часто бездействовали, атакующие танки, оторвавшись от своей пехоты… останавливались, не маневрировали на поле боя, не искали для уничтожения огневых точек противника… Части имели достаточно полное представление о первой линии обороны противника… О второй же линии обороны почти никаких данных не было… Во время наступления разведка на себя не велась. О количестве живой силы противника четкого представления не было. Взаимодействие всех родов войск… еще недостаточно налажено и организовано… Нет общего языка между пехотой и авиацией, пехотой и танками, между авиацией и танками…». Почти дословное повторение недостатков при проведении предыдущей операции!

Серьезной критике подверглись действия механизированных и танковых соединений. Опять, как и в анализе предыдущей операции, констатировалось, что огромная масса танков не выполнила поставленных задач. При изучении опыта военных действий уже во время войны говорилось, что на обоих фронтах они не были использованы для массированного удара по уничтожению живой силы противника. Некоторые записи в документах 20-й армии практически повторяют записи о летне-осенней операции: «Командиры танковых подразделений своих действий с пехотой не узнавали, с местностью не знакомились, в силу чего танки неоднократно взрывались на своих минных полях… Танковые части не знали противника, его огневых средств… Во время боя танки плохо обеспечивались артиллерийским огнем… Танки часто были предоставлены сами себе и не имели поддержки пехоты…». Авторы статьи об операции в новом издании Военной энциклопедии констатировали неправильное использование танковых и механизированных корпусов, которые вводились в бой для прорыва обороны противника преждевременно, что приводило к большим потерям танков. Даже они, представители официальной историографии, вынуждены признать «допущенные штабами фронтов просчеты в планировании наступления… недооценку сил противника…».

Еще накануне наступления советских войск начальник отдела «Иностранные армии Востока», после войны создатель западногерманской разведки Р. Гелен, предполагая направления возможных ударов, писал: «Русские зачастую ставят слишком труднодостижимые цели для сил, которые используют». Штабная разведка 9-й армии также объясняла неудачи советских войск ошибками командования: «Командование противника, которое продемонстрировало опыт и гибкость на стадии подготовки и начала проведения наступления… по мере развития операции вновь проявило прежнюю слабость. Противник многому научился, но вновь доказал свою неспособность пользоваться стратегически благоприятными ситуациями. Та же картина повторяется, когда операции, начавшиеся с местных побед, превращаются в бессмысленное, беспорядочное осыпание ударами позиций фиксированной линии фронта там же, где были понесены тяжелые потери… Этот необъяснимый феномен возникает неоднократно…».

По мнению Д. Гланца, вина за неудачу операции и, в первую очередь, за страшные людские потери лежит на командовании фронтов и лично на Г. К. Жукове. Если вспомнить, что заместитель Верховного Главнокомандующего и стоял у истоков операции, и был ее руководителем, с этим придется согласиться. Даже М. А. Гареев – апологет военного таланта Г. К. Жукова, ссылаясь на слова Василевского, признавал, что «в Ставке или ее представителем Жуковым рассматривались отдельные планы фронтов и армий». Сам же Г. К. Жуков, критикуя позднее генералов, которые не упоминали о своих неудачах, в своих воспоминаниях рассказывает лишь о некоторых эпизодах боев в ноябре – декабре 1942 г. под Ржевом, замалчивая весь ход операции и ее страшные итоги.

* * *

Как уже говорилось, 2-я Ржевско-Сычевская наступательная операция войск Западного и Калининского фронтов осуществлялась параллельно со Сталинградской наступательной операцией. Но если под Сталинградом 6-я немецкая армия Паулюса была окружена, перестала существовать, а Красная Армия добилась стратегического успеха, то под Ржевом 9-я армия генерала Моделя выстояла, а операция по ее уничтожению закончилась провалом. Прочно занимала свои позиции и группа армий «Центр». Нанести ей поражение в 1942 г. не удалось. Обеим сторонам было ясно, что битва за ржевско-вяземский выступ не завершена и будет продолжена. Уже в декабре, еще во время 2-й Ржевско-Сычевской операции в Ставке ВГК шла «разработка операции Западного, Калининского, Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов на декабрь 1942 – февраль 1943 г.».

С конца декабря 1942 г. по всему периметру ржевско-вяземского выступа начались позиционные бои.

Завершение: ликвидация плацдарма

Ржевско-Вяземская наступательная операция

2—31 марта 1943 г.

К началу нового, 1943 г. на центральном участке совет-cко-германского фронта все еще продолжала стоять мощная группировка немецких войск – группа армий «Центр» – в составе 77 дивизий и бригад, более половины которых располагались на ржевско-вяземском выступе в 150–220 км от столицы советского государства. В январе – феврале 1943 г. по всему периметру ржевско-вяземского выступа шли бои без значительных успехов. На ряде участков фронта проводились небольшие частные операции. Так, например, 25 января части 215-й стрелковой дивизии 30-й армии пытались полностью освободить городской лес и левобережную часть Ржева, но успеха не имели.

После освобождения 17 января Великих Лук советские войска оказались западнее Ржева на 240 км. Это значительно ухудшило положение всех немецких частей, находившихся на ржевско-вяземском выступе. По словам Б. Лиддела Гарта, «теперь стала очевидной опасность, нависшая не только над Ржевом, но и над всем немецким клином». Эту опасность ясно видело командование обеих армий. По словам пленного из немецкой 87-й пехотной дивизии, «офицеры нам всегда говорили, что со стороны Великих Лук постоянно грозит опасность окружения». Да и общая ситуация на Восточном фронте после завершения 2 февраля 1943 г. Сталинградской битвы была уже не в пользу германских войск.

Решение о ликвидации ржевско-вяземского плацдарма обе стороны приняли практически одновременно.

26 января 1943 г. командующий группой армий «Центр» генерал фон Клюге рекомендовал Гитлеру оставить ржевский выступ для выравнивания линии фронта и предотвращения возможного окружения обескровленной 9-й и 4-й армий. На этом же неоднократно настаивал и начальник Генштаба генерал-полковник Цейтцлер. Как и ожидалось, Гитлер вначале категорически воспротивился этому, но тяжелейшая обстановка на фронте после Сталинградской катастрофы заставила его согласиться с предложениями генералов. 6 февраля он, наконец, разрешил отвести 9-ю и часть 4-й армий на линию Духовщина – Дорогобуж – Спас-Деменск. По словам Б. Лиддела Гарта, «фюрер обычно отвергал всякую мысль об отступлении, особенно когда речь шла об отходе с позиций на московском направлении, однако теперь он был вынужден согласиться с необходимостью выровнять линию фронта на этом участке, чтобы избежать поражения и высвободить резервы».

Операция по отводу войск с выступа получила кодовое название «Бюффель» («Буйвол»; иногда – «Бюффельбевегунг» – «Движение буйвола» и «Бюффельштеллюнг»– «Позиция буйвола»). Для 9-й армии эта операция заключалась в том, чтобы до распутицы выстроить новую линию обороны, установить для отхода промежуточные оборонительные рубежи, произвести «очистку армейского района более 100 км в глубину», построить новую 200-километровую дорогу для автомобилей и 600-километровую – для саней и гужевого транспорта, вывезти «хозяйственное добро» и боевую технику, отправить на запад «по их желанию» 60 000 гражданских русских, свернуть 1000 км железнодорожной колеи и 1300 км проволочных проводов, проложить вновь 450 км кабеля, разработать план передвижения отдельных корпусов.

Ставка Верховного Главнокомандования также в конце января разработала план нескольких последовательных операций на западном направлении, связанных единым стратегическим замыслом (схема 33). Для осуществления замысла предполагалось привлечь войска Калининского, Западного, Брянского и вновь создаваемого на основе Донского Центрального фронтов. Планировалась следующая последовательность действий фронтов: вначале ударами войск Брянского и левого крыла Западного фронтов окружить и разгромить орловскую группировку противника (2-ю танковую армию), затем армиями Центрального фронта, которому предстояло развернуться между Брянским и Воронежским фронтами, развить наступление на Брянск и Смоленск, выйти в тыл ржевско-вяземской группировки врага и совместно с войсками Калининского и Западного фронтов окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр». Таким образом, в январе 1943 г. Ставка ВГК, как и в январе 1942 г., вновь ставила масштабную задачу: в ходе, по словам К. К. Рокоссовского, «красивой по замыслу операции» нанести поражение центральной немецкой группировке.