Алый, как снег - Александр Бушков

Вдоль рядов шустро прорысили официанты, ставя перед каждым посетителем большой пузатый бокал с чем-то золотистым, искрившимся пузырьками. Сварог пригубил — походило на шампанское, и неплохое.

Толстячок, чуть приплясывая, продолжал:

— Дамы и господа! Не буду вас мучить долгими разговорами, да и моя персона, увы, увы, на этом подиуме не доставит никакого удовольствия, что я, как человек самокритичный, прекрасно понимаю. А посему, не теряя времени, перейдем к лотерее!

Оркестр взорвался веселой мелодией, похожей на быструю плясовую. Клоун проворно спрыгнул с подиума, коротким прыжком наподобие балетного оказался у колеса, и, ухватившись за него обеими руками, с большой сноровкой раскрутил как следует, отскочил, встал рядом, картинно скрестив руки на груди.

Колесо завертелось так, что разноцветные клинышки слились в один туманный круг. Медленнее… медленнее… совсем медленно. Остановилось окончательно. Точнехонько напротив стрелки оказался зеленый сектор с цифрой 16. Оркестр вновь исполнил нечто вроде туша.

— И вновь сплелись воедино и красота, и удача! — жизнерадостно завопил клоун. — Шестнадцатый номер! Очаровательная даулетта из-за шестнадцатого столика — и квадранс веселого танца! Поприветствуем и подбодрим, дамы и господа!

Раздались гораздо более оживленные аплодисменты. «Вот так влипли, — ошеломленно-сердито подумал Сварог. — И что теперь прикажете делать? Ну да, все получает объяснение: подиум, песочные часы…»

Он посмотрел на Яну — она выглядела совершенно спокойной, глаза в полумраке поблескивали чуть загадочно. Клоун, в три прыжка оказавшийся у их столика, сказал тихонько:

— Вы, конечно, можете отказаться, даулетта, но тогда вам, согласно правилам, придется немедленно покинуть город вместе с вашим спутником…

Сварог и в полумраке рассмотрел, что глаза у него отнюдь не веселые — цепкие, неприятные. Это не белый клоун и не рыжий клоун — нечто третье, никогда Сварогу в цирке не встречавшееся ни за Земле, ни на Таларе. Словно вместо глаз веселой клоунской маске воткнули два острых осколка битой бутылки…

Он так и не успел принять какое-то решение: Яна наклонилась к нему через неширокий столик и шалым, решительным шепотов спросила:

— Один-единственный раз в жизни… Позволишь?

Неожиданно для себя он кивнул — не исключено, оттого, что так и не смог понять, что же выражают ее глаза. Уж никак не стремление к вульгарной, развратной забаве, здесь что-то другое, сложнее…

Он остался сидеть, прихлебывая шампанское. Яна шла к подиуму, клоун что-то спросил на ходу, она ответила. Оба поднялись на подиум, и клоун закричал:

— Дамы и господа, очаровательная далетта Миэлла!

Грохнули аплодисменты, заиграл оркестр. Спрыгнув с подиума мимо коротенькой, в три ступеньки, лесенки, клоун сказал что-то, неслышное за музыкой. Яна сбросила туфельки, клоун их проворно подхватил и потащил за ширму, словно хомяк в норку, вернувшись, нажал что-то на одной из стоек, и двойной пузырь песочных часов крутнулся на девяносто градусов, тонюсенькая струйка ярко-желтых песчинок потекла вниз, ударили литавры, Яна, ослепительно улыбаясь, расстегнула вторую пуговицу платья.

Она танцевала грациозно, как всегда, без тени смущения, сверкая улыбкой, посылая в зал игривые взгляды — пополам классической тоголады и импровизации. Золотые волосы летали над плечами, и во всем этом, вот удивительно, не было ни капли вульгарного, пошлого, так что Сварог поневоле залюбовался. Оркестр сначала, это чувствовалось, пытался ее вести, но очень быстро стал подлаживаться под ее танец. Какое-то время она откровенно дразнила зал, делая вид, что вот-вот сбросит расстегнутое сверху донизу платье — и сбросила в самый неожиданный момент под всплеск аплодисментов. Поймав платье на лету, клоун и его уволок за ширму.

Сварог смотрел. Самое удивительное, он не чувствовал злости, не сердился ничуть. Какие-то сложные чувства клубились в душе. Может быть, она хотела таким вот образом навсегда отбросить некое напоминание о давнем, неприглядном прошлом, освободиться от какого-то гнета на душе. Очень может быть. Но и доля отнюдь не невинной забавы тоже присутствовала — Сварог видел это по ее глазам и улыбке.

Клоун третий раз сбегал за ширму — и еще один раз, последний. Яна танцевала вокруг столба, держась так, словно была здесь одна-одинешенька. Сварог подумал: в конце концов, если он прав, тут все до единого — мертвые, исключая их с Яной, их нет на свете несколько тысячелетий… И вдруг ощутил нешуточный прилив типично мужской гордости: пяльтесь, пяльтесь, корявые, хоть глаза проглядите — но девушка только моя, так что пускайте слюнки, сколько вам угодно…

Последние песчинки просыпались вниз, оркестр врезал во всю ивановскую и замолк. Яна, обеими руками отбросив волосы за спину, непринужденно раскланялась — лишь щеки чуточку порозовели — и грациозной походкой удалилась за ширму. Зал исходил овацией.

Из открывшейся неприметной дверцы появилось человек семь, элегантно одетых субъектов и, когда Яна, уже полностью одетая, вышла из-за ширмы, — кинулись, обступили, что-то принялись наперебой втолковывать, совали визитные карточки. Сварог ухмыльнулся, допивая шампанское, — кажется, понимал, в чем там дело.

Яна все карточки приняла — но в ответ на обращенные к ней темпераментные реплики всякий раз с улыбкой качала головой. В конце концов вся кодла отхлынула с разочарованным видом.

Клоун деликатно подхватил Яну под локоток, но повел не к столику, а вновь на подиум. Вскинул руки, прося тишины. Когда она воцарилась, торжественно возгласил:

— Обладательница нашего коронного приза — далетта Миэлла!

Оркестр грянул туш, зрители захлопали. Клоун достал что-то из кармана, Яна, догадавшись, склонила голову — и клоун и надел ей на шею цепочку с овальной подвеской. Галантно подав руку, проводил до столика. Светильники медленно разгорались.

— Лотерея закончена, дамы и господа! — кричал с подиума клоун. — Всего вам наилучшего, и пусть кому-то из дам повезет в другой раз!

Яна, успевшая за ширмой причесаться, смотрела на него с примечательной смесью смущения и вызова. Сварог не собирался ей пенять — значит, так ей было надо. Присмотрелся к «коронному призу»: не такая уж и тонкая цепочка золотого цвета, на ней подвешена крупная раковина, очень похожая на каури. Тронув ее кончиками пальцев, Яна сообщила тихонько, чуть удивленно:

— Ты знаешь, настоящее золото, не такой уж низкой пробы…

— Солидная фирма, — усмехнулся Сварог.

— А почему — раковина?

— Ну, так тут, видимо, принято, — пожал он плечами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});