Статьи. Эссе (сборник) - Евгений Лукин

Тем не менее – ради чего? П. Амнуэль пишет:

«Я так и слышу хор моих оппонентов: ведь повесть-то СОВСЕМ НЕ О ТОМ! Повесть-то о герое-мученике, о его мужественном сопротивлении бездушной машине подавления…»

Что ж, тема определена более или менее верно. Однако речь в данном случае идет не о теме, а скорее об идее повести. Пользуясь формулировкой Михаила Зощенко: «Чего хотел сказать автор этим художественным произведением?» Так вот…

Своей повестью «Монах на краю Земли» Сергей Синякин хотел сказать и сказал: «Научное утверждение может быть истинным, может быть ложным, но, взятое на вооружение идеологией, оно неминуемо становится поводом к уничтожению людей!»

Для П. Амнуэля, видящего спасение человечества именно в науке и технике, подобная мысль – нож острый. Так и не доказав литературной ущербности «Монаха», он прибегает к последнему, отчаянному аргументу:

«Но я, извините, не верю этому герою, и этому автору, и этому сюжету, по той простой причине, что не могу поверить в то, что это – серьезно».

Не верит, потому что не может поверить… Нет, критик не притворяется – он искренне возмущен. А теперь спросите себя: если в наши дни гражданин цивилизованного государства Израиль П. Амнуэль с таким пылом негодования обрушивается на еретическую мысль о плоской Земле, то что же должны были сделать с аэронавтом Штерном за подобную ересь в СССР сталинских времен?

Стало быть, идея повести – верна. И П. Амнуэль, нечаянно уподобившись гонителям Штерна, доказал это с блеском. Всем, кроме себя самого.

Я уже предупредил, что по мелочи придираться не намерен. Поэтому готов считать забавным недоразумением явный промах, когда критик в качестве положительного примера приводит роман Святослава Логинова «Многорукий бог далайна», где мир, если помните, описан не просто плоский, но еще и квадратный.

Я даже готов допустить, что ошибка, послужившая поводом к написанию данной статьи, также сделана критиком неумышленно. Кстати, вот она:

«А поджанр всех этих произведений один – научная фантастика. Как и повести Синякина».

Кто ему это сказал? Найти бы, в глаза посмотреть…

И это все о Синякине. Но далеко еще не все об авторах, выродившихся вслед за читателем, который «голосует рублем».

«Авторы вывелись еще и потому, – пишет П. Амнуэль, – что на протяжении десятилетий слышали от мэтров, что новые идеи фантастике не нужны, фантастика НЕ ДОЛЖНА прогнозировать, фантастика НЕ ДОЛЖНА то, а ДОЛЖНА это…»

О каких же это он, интересно, мэтрах? Да уж наверное, не о тех озорных старикашках эдельвейсах, что учинили когда-то мятеж в литературоведении, объявив НФ жанром, разбив ее на поджанры и окончательно отгородившись от прочей изящной словесности частоколом самодельной терминологии. Той самой терминологии, которую использует в своей статье П. Амнуэль. Слово «идея», к примеру, он употребляет в одном-единственном смысле: сюжетоообразующая научно-фантастическая гипотеза…

Так что же это за мэтры, испортившие вкус читателю и, как следствие, растлившие авторов? Имен, к сожалению, критик не называет, лишь пространно пересказывает наставления этих вредителей. Суть наставлений можно выразить одной фразой: «Фантастика – это прежде всего литература».

И дальше – без перехода:

«Вот еще утверждение, которое мне в последнее время приходилось многократно и читать, и слышать: „Читателям плевать на философские мысли и проблемы автора, они платят деньги не за это, а за интересную историю“».

Чье утверждение-то? Тоже мэтров? Выходит, что тоже…

Остается лишь надеяться, что и эта подтасовка сделана П. Амнуэлем не умышленно, а так, по простоте душевной…

За десять последних традиционно проклинаемых лет те, кто пытался в условиях России мыслить самостоятельно, вынуждены были резко повзрослеть. Недаром же сказал Достоевский: «От истинного, настоящего горя даже дураки иногда умнели… это уж свойство такое горя». Мы лишились многих иллюзий – в том числе убежденности, что наука работает на благо человека. Увы, наука работает исключительно на благо науки и к счастью людскому никакого отношения не имеет. Железяки становятся все совершеннее, а люди по-прежнему убивают и предают друг друга, по-прежнему образуют собой систему, которая их же и давит…

Невольно возникает ощущение, что в каком возрасте человек покинул Россию – в том он и остается до конца дней своих. Статья Амнуэля «Время сломанных велосипедов» словно вынута из 80-х годов. Именно с позиций критики тех лет громит он антинаучное и, стало быть, реакционное произведение. Скажу больше: если заменить обобщающее слово «читатель» на более обтекаемое выражение «некоторые наши читатели» (то же самое и с авторами), статью эту можно было бы смело публиковать еще при Советской власти.

Не верите? Ну так я вам сейчас приведу две цитаты, изъяв из них пару-тройку слов, чтобы задание не казалось слишком легким:

«Ах, какие замечательные примеры можно найти в фантастике, где герои <…> восстают против косности, идут вперед и побеждают (или погибают, но все равно побеждают, ибо в любом случае новое, неизведанное одерживает победу над косным, отживающим)…»

«Фантастика – это прежде всего мечта, проникновение в возможные события, это показ людей <…>, преодолевающих трудности, борющихся и побеждающих. Это литература, пробуждающая любовь к знаниям, <…> зовущая к светлому началу, а не тянущая в болото невыкорчеванных недостатков и в темный угол безысходности».

А теперь вопрос на засыпку: которая из цитат принадлежит П. Амнуэлю (2000 г.), и которая А. Казанцеву (1983 г.)?

Как будто и не было этих семнадцати лет, верно?

Видно, сладко им там живется, «в безмятежной аркадской идиллии», если только и осталось, что сидеть да мастерить заводные механические игрушки НФ.

P.S. А что, Земля в самом деле круглая?

Сравнительное естествознание

Заметки национал-лингвиста

Мне тебя сравнить бы надо…

Из песни

Наверное, с момента своего появления на земле человек полюбил присваивать себе почётные титулы: он и царь природы, и венец творения, и мера всех вещей. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Существует даже экзотическая гипотеза, будто именно с этой целью и был изобретён язык. Следует, впрочем, заметить, что истинные национал-лингвисты никогда её всерьёз не воспринимали. Язык не изобретёшь, ибо изобрести что-либо можно только с помощью языка. А если кто приведёт в пример бессловесных крыс, тем не менее придумывающих и передающих потомству всё новые и новые приёмчики и уловки, то я сочту себя вправе сослаться на Эдисона, сделавшего уйму открытий и при этом, насколько мне известно, тоже не знавшего ни слова по-русски.

Одно из главных положений партии национал-лингвистов звучит так: язык, на котором мы лжём, по сути своей правдив. Против нашей воли он, стоит в него вникнуть, беспощадно обнажает подоплёку вещей и явлений. К примеру, нет смысла возмущаться несвоевременной доставкой почты (бумажной). По-другому и быть не может, пока над дверью красуется вывеска «Отделение связи». Тут уж, сами понимаете, либо отделение, либо связь – одно из двух.

Итак, какие бы тёплые слова мы о себе ни говорили, как бы ни титуловали себя венцом, царём и мерой, правда неминуемо выйдет наружу. Поможем ей в этом.

Замечено, что, чем точнее сравнение, тем оскорбительнее оно для рода людского. Наименее всего человек сопоставим с небесными телами – должно быть, именно поэтому так лестно слышать, что тебя уподобили звезде, комете, галактике! Единственный космический объект, от сравнения с которым хочется невольно уклониться, это, конечно, чёрная дыра, но после того, как создатель теории чёрных дыр публично отрёкся от своего детища, данное явление перекочевало из астрофизики в эзотерику. Так сказать, выпало из номенклатуры.

Теперь переберёмся поближе, в места обитания самочинного царя природы, на планету Земля. Начнём с чего-нибудь крайне далёкого от человекообразности. Лучше всего, с царства минералов.

Геология поставляет не менее приятный материал для сравнений, чем астрономия. Какой бы горной породе ни уподобили вы своего ближнего, он будет неизменно польщён. Стойким назвали, упорным. Особенно хороши в похвальной речи драгоценные и полудрагоценные камни. Одно условие: ни в коем случае не злоупотребляйте научной терминологией, обходитесь исконной лексикой. Даже за «обсидиан» по нашим временам можно ответить, поскольку незнакомые слова многими расцениваются как матерные. Мрамор, гранит, лава (конечно же, кипящая) – это дело иное, это пожалуйста.

Но обратите внимание: сомнительных комплиментов явно поприбавилось. («Ну ты слюда-а!..» «Ну ты раку-ушечник!..» За такое, согласитесь, побить могут, причём не столько за интонацию, сколько за общее звучание и неприличную хрупкость упомянутых пород.)