Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь - Вера Камша

– Минуту, сударыни. – Пьетро слегка приоткрыл дверь, впустив в тревожную тишину лязг и вопли. Очень близкие. Средь бела дня они звучали не столько страшно, сколько неуместно. Левий за несколько месяцев умудрился-таки превратить Ноху в благолепное эсператистское гнездо, и вдруг кто-то кого-то режет…

– Идемте, – коротко велел монах. – Вплотную к стене и быстро, как только можете. Не отставайте и не бойтесь.

– Мы поняли. – Арлетта взяла баронессу за руку, на которой не осталось ни единого кольца. Грабеж Марианне больше не грозил, только насилие.

– Да, – подтвердила Звезда Олларии, – мы не отстанем.

Сомневаться в талантах столь уверенно тащившего их куда-то скромника было поздно, а Левий в людях разбирался – раз оставил с ними именно Пьетро, значит, так нужно. Монашек охотящейся лаской выскользнул за дверь, женщины, не расцепляя рук, двинулись за ним. Арлетта, безбожно щурясь, шла первой, но смотреть в пустом дворике было не на что. Они без приключений добрались до угла, и шум обрел плоть – в проеме арки серые гвардейцы яростно сражались с оравой каких-то оборванцев. Выучка и отличное оружие церковников уравнивались многочисленностью налетчиков. Оборванцы один за другим валились под стремительными и точными ударами, но через невысокий внутренний забор лезли все новые и новые, и было это всего в паре десятков шагов.

Пьетро поднял руку, и дамы за его спиной замерли, из-за угла разглядывая топчущееся на месте побоище, потом раздался быстро приближающийся топот. С другой стороны и совсем рядом. Марианна вздрогнула, Арлетта покосилась на Пьетро: тот был спокоен, значит – свои. Правильно, за правым плечом монаха возникла серая фигура с перевязью.

– Выводишь? – Хриплый прерывистый голос казался знакомым. – Сейчас поможем… Отбросим эту мразь и будем уходить… Через калитку в восточной стене… Ребята от главных ворот отступят туда же… Ланцо, не тяни!

– Да, капитан! – проорал не позабывший о субординации сержант, пробегая мимо во главе уже не серых, а серо-буро-красных солдат. Графиня представила бойню, из которой они вывалились, и вспомнила, как однажды на охоте ее саму окатило кровью – благородной, оленьей, не то что эта… От отвращения женщину передернуло. Марианна не поняла, в чем дело, и успокаивающе погладила спутницу по руке. У маршала Эпинэ будет толковая жена. Если будет, конечно, если они все будут.

– …но вот дамы? – Сержант и солдаты уже вовсю дрались, а охрипший офицер все еще разглагольствовал. – Слишком опасно…

– Я не стану подвергать госпожу графиню лишнему риску, – заверил вояку Пьетро. – Выполняйте свой долг, а я постараюсь выполнить свой.

– Удачи тебе…

– Благослови вас Создатель.

Гвардеец, выхватив палаш, огромными прыжками устремился к своим подчиненным. Пьетро оглянулся на дам, вздохнул и, ангельски улыбнувшись – мол, с помощью Создателя выберемся, взялся за четки.

– Подождем, пока не очистят двор от одержимых, – объяснил он, – это не займет много времени.

3

Лионель торопливо шел по трупам и пытался понять, каким образом вперемешку с зарезанными, застреленными, убитыми дубиной или камнем очутились мертвецы, которых не убивали. Да, маршал не мог перевернуть тело, да, он допускал, что на ком-то оказалось столько чужой крови, что своей не заметить, кого-то ухитрились прибить «колбаской» из набитого песком чулка, а кого-то ткнули стилетом, и он свалился раной вниз, но не десятками же им таким валяться. К тому же в одном месте: там, где дрались подданные «Тени». Дрались и проиграли, потому что толпа вновь была едина в своей ненависти и мушкеты эсператистов ее уже не сдерживали.

За время отсутствия Савиньяка положение у Нохи изменилось к худшему; собственно говоря, оно стало безнадежным. Если, разумеется, в казармах не держали резервы, а на стенах не имелось молчащих до поры пушек. Увы, в подобное диво маршал не верил, а на площадь с прилегающих улиц выплескивались все новые и новые стаи и стайки, видимо, все же людей. Таких разных, но охваченных единым исступленным желанием добраться до Нохи. Что именно тянет эту сволочь к аббатству, Ли не понимал, но с такими мордами к Создателю не бегут.

Черная лента на рукаве. Лигист! И с ним пара дюжин одетого, как лавочники, зверья. Неужели они когда-то улыбались и предлагали мыло, простыни, пудру? Вот эти? То, что творилось, «было противоестественно и весьма непривлекательно». Так выразился об Октавианских погромах Рокэ… Не из-за этого ли он устроил блокаду? И почему было не сказать прямо?! По крайней мере, мать с Бертрамом не затеяли бы эту проклятую поездку!

Ли еще ускорил шаг, теперь он почти бежал сквозь оскалы, дубины, горящие, несмотря на день, факелы, в шестнадцатый раз пытаясь на ходу представить флигель, в котором видел мать. Без толку. Пересчитанные окна и трубы на крыше не приближали к цели ни на шаг, он все равно возвращался туда же, откуда «выходил», – к «Солнцу Кагеты». Мало того, он потерял слишком много времени на госпожу Арамона и теперь мог опоздать. Ли не видел смерти отца, но если сейчас…

Додумать рвущуюся то с тыла, то в лоб мысль маршал себе не позволил. Ноха еще не сдана, а Левию нужна живая графиня Савиньяк. Живому Левию, но кошачьего эсператиста нигде не видно, как и его воинства. Церковники не пророки, кардинал тоже может угодить как кур в ощип. И Проэмперадор может, особенно если это Эпинэ, а «фульгаты» Реддинга выскочат к предместьям не раньше, чем дня через три-четыре. И они еще не будут ничего знать.

Ворота. Еще целые, еще стоят, сверху бьют мушкеты. Не могли за зиму дюжиной мортир разжиться, слуги Создателевы! Хотя держатся серые отлично – ни суеты, ни ссор. Одни заряжают, другие стреляют, перед воротами трупов, как мешков, хоть баррикаду наваливай, но хорошо, что толпа тупо колотится о ворота, а не лезет на стены, хотя могли бы и догадаться. Или то, что превратило горожан в исходящих злобой тварей, лишило их разума?

Мимо маршала твердой поступью прошел давешний капитан, серьезный и хмурый, впору бергеру. Что-то сказал такому же ветерану-сержанту, тот кивнул. Мушкетеры продолжали делать свое дело, а над воротами солдаты пристраивали вывороченные из мостовой камни и статую какого-то святого: тот, кто ворвется первым, получит эсператистское благословение. Очень весомое.

Бравый, как в любой армии, горнист поднес к губам трубу, и отдыхавшие внизу закопченные стрелки быстро двинулись… нет, не на стены – в глубь аббатства. По тому, как они оборачивались, Савиньяк понял: уходят. Совсем. Незримый маршал Талига коротко отсалютовал исполнившим свой долг серым и ринулся к «материнскому» флигелю. Столь ценную гостью защитники Нохи не оставят, но он должен убедиться, что мать благополучно вывели, а потом придется вернуться и досмотреть все до конца. Нужно знать и кого благодарить, и кого при первой же возможности отправить в Закат. Желательно на морисский манер.

4

Быстрым шагом вокруг дома, в противоположную от драки сторону. Тр-рах! Что-то твердое, камень, наверное, с силой врезается в стену, разлетаются осколки кирпича, бьют по шее и плечу. Ерунда. Сейчас это ерунда… Сзади вскрикнула Марианна, Пьетро обернулся на ходу, увидел, что женщины невредимы, и только поторопил. Вот и угол.

– Ближе к кустам, сударыня. До соседнего флигеля… Быстрее!

Быстрее только бежать, но Пьетро не бежит, и они тоже. Над головой снова плывет ворон. Ничего, он просто провожает… Почему бы ему не проводить союзников? Проросшая между плит трава, уже длинные предвечерние тени, шум позади, шум сбоку – там, где главный храм и резиденция Левия. Там, где ночами подпирает расколотую луну зеленый луч…

– Мы пришли. Минуту терпения.

Нишу в боковой стене сразу и не заметишь. Дикий виноград свисает почти до земли, он еще зеленый, ни единой пестрой прядки. Пьетро ныряет в эту завесу, как нырял в ночное сиянье, но как же не похожи зелень живая и призрачная. Рядом судорожно дышит Марианна, выбившиеся из-под платка пряди прилипли к белому лбу. Жарко. Вообще жарко, а они еще почти бежали…

– Погромщики на площади, – понимает баронесса.

Да, укрыться в монастыре было не лучшим решением, хотя, если вспомнить взбесившихся философов, в городе вряд ли слаще. Иначе вернулся бы Левий, примчался бы Карваль, да и Ро… Если он не здесь, то с принцем. Создатель или кто-нибудь!.. Катарина и Ро расплатились за родню сполна, так защитите малыша Октавия и Марианну. Резкий каменный скрежет. Это в нише, это Пьетро… Шум боя за спиной все нарастает и, кажется, приближается.

– Прошу вас!

Монашек раздвигает тяжелые плети и почти пихает своих подопечных в нишу. Полумрак, пляшут резные тени, в стене – прямоугольная дыра, из нее тянет прохладой. Уж не этой ли дорогой Марсель увел Росио?

– Быстрее, быстрее! Пригнитесь!

Арлетта все еще идет первой, Марианна за ней. Узко, не повернуться. Вниз уходит, теряется во тьме коридор, а у них ни факела, ни фонаря… Что ж, если иначе нельзя, пойдем ощупью, главное – идти, не стоять, не ждать, а идти! Снова скрежет, и уже кромешная чернота. Проход закрыт. Наверное, так и надо – виноградная завеса не слишком надежна.