Проигравший выбирает смерть - Сергей Бакшеев

Что остается? Напасть на бандитов? Но это опасно, их двое и они вооружены. Шанс с неожиданным нападением он уже упустил. В новой открытой схватке с большей вероятностью победят они.

А какова вероятность удачи при игре в очко? Похоже, что пятьдесят на пятьдесят. Что ж, можно и рискнуть. Другого выбора у него не остается.

Заколов подавленно открыл глаза, тяжело встал. Нет, с таким настроением успеха не добьешься! Он сконцентрировался, тело приняло привычную боксерскую стойку, ноги пружинили, кулаки, разрезая воздух, нанесли несколько стремительных ударов. В душе воцарилась прежняя уверенность в своих силах.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Я согласен! – четко произнес Заколов.

– Другой базар! Это по-нашему, – живо отозвался Есенин.

Тихон вновь подобрал палку и осторожно высунулся из дверного проема:

– Но пистолет на время игры передайте Нине.

– Чего? – возмутился Ныш. – Ты что, не веришь мне?

– Так будет лучше. Это мое условие.

– Ладно, – отрезал Есенин. – Вынь обойму, а пушку отдай ей.

– Как знаешь, – пробурчал Ныш и нехотя подчинился.

Заколов вышел из укрытия. Нина с пистолетом подбежала к нему, теплое дыхание девушки уткнулось в грудь. Тихон обнял ее одной рукой, а другой продолжал сжимать обломок рамы.

– Тиша, мне так страшно здесь, – шептала девушка.

– Скоро мы уйдем отсюда, не беспокойся, – утешал Заколов.

– Палочку-то брось, – вежливо напомнил Есенин.

Тихон махнул рукой, палка звучно плюхнулась на землю. Ныш достал карты и ловко стал тасовать их.

– Играем в очко. Колода на 36 листов. Правила знаешь? – спросил он. – Я раздаю по две карты. Валет, дама, король тянут на два, три, четыре очка. Туз – одиннадцать. Шестерки-десятки идут по номиналу. Если не хватает, заказываешь еще карту. Игра до двадцати одного очка. Перебор – все сгорает. У кого больше – побеждает. Ясно?

– Что уж тут неясного. – Тихон огляделся. – Где расположимся?

– Зайдем внутрь, – решил Есенин, показывая на развалины, из которых вышел Заколов.

Когда все вошли, Есенин занял стратегическое место у выхода. Он курил, зачем-то тщательно пряча огонек сигареты в кулаке. Заколов понял, что путь к отступлению отрезан и теперь он очень уязвим. Одно утешало – пистолет был у Нины.

Возбужденный Ныш присел на корточки, попытался соорудить из осколков кирпичей ровную поверхность. Получалось неуклюже.

– Столика нет. С хорошим сукном, чтобы не скользило, – искренне пожалел он и посмотрел на кучу рухляди. – Что это там?

Он поднял небольшой стол со сломанной ножкой. Прислонил к стене, сдул пыль.

– Неплохо, да? Сейчас бы еще выпивку и живые деньги перед глазами. Тогда азарт идет, кураж.

– Тут ставка побольше, чем грязные бабки, – Есенин пытливо смотрел на студента и осторожно курил. – На живую душу играем.

– На две, – поправил Ныш, посмотрев на прижавшуюся парочку. В голосе чувствовалось нарастающее возбуждение. – Такой ставки у меня еще не было.

– Покажи колоду, – потребовал Тихон, встав с Ниной по другую сторону стола.

– Да на! Она не меченая! Старье. Я ее только сегодня у дедов взял.

Заколов просмотрел колоду, потрепанные разбухшие карты шуршали в руках. Карты как карты, в полумраке при свете звезд с изнанки они все одинаковы. Ну что ж, доверимся судьбе. Заколов вернул колоду. Ныш тасовал долго, пальцы летали в темноте.

– Готов, студент? Не обмочишься? – хихикнул он.

Лицо Заколова вспыхнуло, он действительно волновался, но заставил себя сдержаться и медленно, с расстановкой произнес:

– Сначала сыграем на мою жизнь. – Тихон в упор смотрел на соперника. – А когда я выиграю – на твою. Идет?

– Все уже заметано, условия оговорены, – скороговоркой выпалил Ныш, не поднимая глаз.

– Стоп! – Тихон прикрыл ладонью суетливые пальцы Ныша, тасующие колоду. – Ты мне не ответил.

– Ты чё, фраер, совсем обурел? – Ныш тщетно попытался выдернуть руки.

– Студент прав. Так будет по справедливости, – подал голос Есенин. – Придется принять его условия.

Ныш метнул злой взгляд на вора, губы что-то беззвучно прошептали. Но вслух он сказал:

– Хорошо, хорошо. Сначала выиграй.

Тихону показалось, что по губам Ныша скользнула злая ухмылка.

– Вот так-то, – удовлетворенно крякнул Есенин и аккуратно притушил окурок о стену. – Позабавьте старичка.

Собаки смирно сидели на кирпичах, переводя оскаленные мордочки с одного говорившего на другого, словно следили за беседой.

Ныш метнул на стол по одной карте. Вторую он клал медленно, со значением.

Тихон приобнял Нину. Девушка дрожала.

– Все будет нормально, – заверил он и посмотрел ей в лицо.

Та преданность, которую он прочитал в глазах Нины, привела его в замешательство. Девушка беспредельно верила ему. Такого груза ответственности за чужую жизнь Тихон еще никогда не испытывал. Он перевел взгляд на карты и пожалел, что не следил за руками соперника. Ныш уже был бодр и спокоен.

– Бери, студент, не тяни резину, – торопил он Заколова.

Пальцы Тихона прикоснулись к мягким потрепанным уголкам карт и развернули их перед глазами. Семерка и шестерка – тринадцать очков.

– Еще? – нетерпеливо спросил Ныш.

Тихон пытался считать варианты. Этот процесс успокаивал. Следующая карта не должна быть больше восьми очков. Девятки, десятки, тузы отпадают. Оставшихся вариантов в два раза больше. Итоговая вероятность получить благоприятную карту – шестьдесят шесть процентов. Неплохо.

– Еще, – решил он.

Ныш снял верхнюю карту. Дама – три очка. В сумме пока шестнадцать. Теперь нужна карта не больше пяти очков. Таких вариантов – три против шести, прикинул Тихон. Можно рисковать.

– Еще, – попросил он.

Ныш молча снял очередную карту. Тихон вскрывал ее медленно. Опять дама! Итого – девятнадцать очков. Хороший результат. Может, остановиться? Тихон посмотрел на соперника. Ныш напряженно улыбался, но в позе ощущалась скрытая уверенность в успехе. Надо рисковать, решил Тихон. Теперь ему подходят только валеты. Всего четыре карты из тридцати оставшихся. Четыре из тридцати! Это максимум, на что он может рассчитывать. Если хоть один валет попал к Нышу, то вероятность еще меньше.

– Еще, – прошептал Тихон.

Ныш удивленно кинул карту. Заколов быстро открыл ее, томиться ожиданием не было никаких сил. В первый миг от волнения на затертой карте он разглядел лишь изображение мужчины в красном камзоле. Король! – сердце ухнуло в пропасть.

– Что, перебор? – радостно спросил Ныш.

Заколов безвольно опустил руку. Все пропало, он подвел Нину! В лунном свете на карте мелькнули тонкие черные усики. Тихон резко поднял карту, вгляделся.

Валет! Двадцать одно очко!

Тихон радостно обнял Нину.

– Мы победили, – шепнул он ей, бросил веером карты перед Нышем и устало выдохнул: – Очко!

Заколов отшатнулся от стола в сторону выхода, рука поддерживала беззвучно плачущую Нину. Он обратился к Есенину:

– Мы можем быть свободными?

Ныш растерянно разглядывал карты на столе.

– Подожди! – резко крикнул он. – Теперь моя очередь.

Глава 43

Есенин с любопытством смотрел на улыбающегося парня.

– Ты набрал очко. Повезло, – рассудил он. – Но теперь очередь твоего соперника. Ты поспешил. Вскрываться надо вместе.

– Да, студент, не гони понты! – Ныш с деланным равнодушием вскрыл по одной свои карты и указал: – У меня тоже очко.

Напротив россыпи карт Тихона сиротливо лежали две карты Ныша – десятка и туз.

– Ничья получается, – Ныш широко осклабился, в углу рта тускло мелькнула золотая фикса. – Надо продолжить.

– Опять играть на нашу жизнь? – растерянно спросила Нина.

– Все нормально, – успокоил ее Тихон. – Все будет хорошо.

– Да? – влажные глаза Нины блестели из ночного полумрака и казались прекрасными.

– Я обязательно выиграю, – твердо заверил Тихон.

– Ну, ну, – саркастически отозвался Ныш.

Тихон присел на корточки рядом с Нышем и отобрал у него карты:

– Теперь я раздавать буду!

Ныш недовольно поморщился:

– Как знаешь, мне все равно.

Заколов перетасовал колоду и сдал по две карты. Ныш медленно посмотрел свои, старательно прикрыв их ладонями. Тихон следил за ним. Заметив какое-то движение, он потребовал:

– Рукава закатай!

– Чего ты лезешь?

– Если вздумаешь мухлевать, игру прекращаем, и я с Ниной ухожу!

– Я играю честно! – взвился Ныш.

– Тогда закатай рукава.

– А ты? Почем я знаю, может, ты шулер! Ишь как ловко очко набрал.

– Учти, я слежу!

– Я тоже за тобой приглядывать буду. – Ныш взглянул на карты и потребовал: – Дай еще!

– Держи! И помни, если я выигрываю, мы сыграем на твою жизнь!

Ныш осторожно вскрыл карту и заметно напрягся. Самодовольная ухмылка давно сползла с его лица.

– Будешь брать?

– Не торопи! – огрызнулся Ныш. Он не смотрел в карты, а следил за Тихоном.

– Будешь или нет?