Противостояние (СИ) - Константин Храбрых

   Последним я и воспользовался, заклеив промытую ссадину на правой брови. В остальном лекарства были мне не знакомы, и я решил не рисковать.

   Перебрав все снаряжение, выбросил все лишнее: облегчил разгрузку, утопив все в воде. Судя по эмоциональному фону, за мною еще какое-то время гнались, но я тешил себя надеждой, что все-таки оторвался. Иначе последнее, что я увижу - приближающаяся каменистая почва. Судя по тому, как они используют огнестрельное оружие, на честный бой один на один можно даже не рассчитывать.

   Первым порывом было: пробираться к железнодорожной ветке, купить билет до близ лежащего населенного пункта. Этот вариант я отмел - на станции, скорее всего, будут ждать, а если учесть материальное оснащение охраны и патрулей (я уж молчу про замаскированную под курорт базу), то найти деньги для подкупа должностных лиц - мелочь.

   Распотрошив бумажники охраны, я разбогател на сумму денег достаточную, чтобы добраться до дома...

   Или все же недостаточную? Остальное тоже утопил в реке - банковские карточки бесполезны: во-первых, паролей я не знаю, во-вторых, с ними меня вычислят мгновенно, и придется скрываться уже от нашей доблестной полиции, как карманному воришке. Ладно, посмотрим!

   На окраину близлежащего городка я вышел, внимательно осматриваясь по сторонам. На въезде в городок дежурил патрульный автомобиль, военный...

   Оружие и гранаты пришлось топить в ближайшем от городка озере, предварительно разобрав на детали и приведя в максимально нерабочее состояние. Нож спрятал под одежду - как-никак, оружие... но если попадусь с ним, у полиции ко мне возникнут некоторые претензии.

   В новостях любят расписывать: какие у нас (имею ввиду Япония) красивые уголки природы, уровень жизни населения, блестящие и красивые дома, уходящие высоко в небо. Но никто не отменял и другую сторону жизни. Окраина, на которую я вышел, являлась трущобами: грубо сколоченные дома из гипсокартона и чего-то, напоминающего фанеру, дерево.

   Местный аналог рынка был колоритен, у меня просто не найдется слов, чтобы описать все: лотки с ширпотребом, одежда, еда неизвестного производства, лотки с рыбой, специями.

   И - шум. Непередаваемый шум базара, который буквально пропитывает местность. От насыщенности эмоционального фона - раздражения, азарта, разочарования, радости и прочих эмоций - у меня дико разболелась голова. Увидев довольно добротные для этого района невысокие торговые дома - лавки - я направился к ним. В ломбарде я решил заложить нож, за который мне выдали примерно четверть его реальной стоимости. Хозяин ломбарда, судя по жадно заблестевшим глазкам, хотел сначала дать меньше или не платить вообще, намекнув, что может меня выдать за - вы не поверите! - дезертирство. На что пришлось ответить:

   - Флаг в руки!

   Судя по всему, торгаш принял меня за сбежавшего с учебки курсанта военного училища.

   Жадность все-таки победила - нож был не из простой дешевой стали, а довольно дорогой фирмы. Тут еще, скорее всего, сыграло то, как уверенно и спокойно я себя держал.

   А стоило отойти немного от ломбарда, меня без изысков взяли "в клещи", попытавшись прижать за одной из палаток. Первый из гопников просто ничего не понял, потеряв сознание еще в полете. Второй, получив удар в грудь, сдавленно выдохнул и рухнул в грязь. Скорее всего, перелом одного-двух ребер.

   Третий картинно выхватил выкидной нож и бесхитростно попытался пырнуть в живот. Полуповорот влево, пропуская нож и перехватывая кисть нападавшего, удар под колено с одновременным поворотом кисти. Нож падает в грязь. Удар коленом в живот и резкий рывок предплечья правой руки... Если б он закричал, то привлек бы внимание всей торговой округи.

   Последний нападавший поступил очень мудро - он сбежал, оставив своих дружков валяться в грязи.

   Владелец ножа... бывший владелец ножа пытался отползти, бережно прижимая к телу неестественно вывернутую руку и громко поскуливая.

   В таких случаях главное - спокойный вид. Неторопливо я направился к палаткам с одеждой. В животе настойчиво заурчало. Все-таки сутки не ел - горная местность, откуда я выполз, едой не изобиловала...

   Внезапно меня кто-то осторожно подергал за куртку сзади.

   Ребенок. Девочка лет десяти - двенадцати. В чистой и опрятной, но очень износившейся одежде...

   Она протянула вперед руки, слегка прикрыв глаза.

   Страх, надежда, усталость, боязнь, терпение...

   Заглянув ей в глаза, я вздрогнул: усталый недетский взгляд человека, теряющего смысл жизни. Проглотив подкативший к горлу комок, я стянул со сложенной пополам тонкой стопки купюр в кармане пару банкнот и отдал ей:

   - Идем.

   Девочка вздрогнула и вцепилась в купюры, готовая дать деру или закричать - в зависимости от ситуации. Я подвел ее к открытой палатке с полевой кухней. Сухощавый старик готовил жареную лапшу с мясом и бобовым соусом. Заставив ребенка усесться на высокую деревянную табуретку, я заказал ей двойную порцию и, расплатившись, ушел. Краем глаза я заметил, что у нее текут из глаз слезы.

   Из меня тогда словно стержень вынули - никогда не мог спокойно на это смотреть, но прекрасно понимал, что всем помочь нельзя...

   Денег хватило на неплохой спортивный костюм, кроссовки и нижнее белье. Пока я слонялся по горам, стер себе все, что только можно. Кто пробовал носить грубый "комок" х/б на голое тело, знает, как это "приятно".

   Взял черные очки. Незеркальные не привлекающие особого внимания, однако, скрывающие периодически "проявляющиеся" треклятые глаза. Небольшой ранец, пару брикетов полуфабриката (мало ли - придется ужинать в лесу). Две литровые фляжки воды без газа. И еще - краску для волос... скорее всего придется коротко подстричься и перекрасить волосы. Внешность и так довольно приметная. От камуфляжа я избавился, переодевшись прямо за лотком, вызвав многозначительное хмыканье продавца. Одежду запихал в контейнер с мусором.

   К таксофонам даже близко не подходил - больше восьмидесяти процентов из них оборудованы глазками видеокамер. Хотя сообщить, что со мной все нормально, не помешало бы.

   Купив какой-то местный вариант шаурмы, я уже прикидывал, что мне еще нужно - денег-то оставалось едва-едва...

   В следующий миг я едва успел остановить руку, уже занесенную для удара - мне в штанину крепко вцепились и потянули за собой.

   Давешняя девочка...

   - Что случилось?

   Она показала куда-то в сторону торговых рядов.

   - Там трое...- тихо произнесла девочка, в голосе прозвучали нотки тревоги. - Они ходят по рынку и показывают всем вашу фотографию. Вон та! Светловолосая в черной кожаной куртке, она идет сюда!

   Тв... ма...!

   Я оглянулся, смотря пути отступления.

   - Идемте за мной! - Девочка потянула меня за собой.

   Петляя между лотками с товаром, спотыкаясь о коробки и прочий мусор, мы приближались к выходу из района трущоб. Ребенок вел меня одним ей известным маршрутом, петляя в закоулках и узких двориках. Пару раз пролезали через дыру в заборах...

   Девочка вывела к самой окраине, сразу за ней начиналось железнодорожное полотно, стрела скоростного экспресса как раз пролетала мимо.

   - Спасибо тебе!

   Я выгреб всю мелочь и смятые купюры и, высыпав в руки девочки, попросил:

   - Сможешь передать сообщение по телефону? - Она кивнула. - Запоминай номер, у меня даже карандаша нет записать...

   Прет или...

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

одиктовал номер и текст сообщения, заставил повторить, еще раз поблагодарил и пошел ловить попутку... Денег не хватало даже на билет, но на таксофонную карточку ей должно хватить.

   Три раза меня подвозили.

   Больше всего запомнилась галдящая семейная nbsp;чета. Два непоседливых ребенка лет пяти-шести устроили на заднем сиденье целую баталию. Едва не выбив мне глаз игрушкой-трансформером.

   Ближе к вечеру меня взял пассажирский автобус, неторопливо ехавший по неизвестному мне маршруту. Я в тот момент проклял свою лень в изучении карты Японии. Как минимум, нужно знать, где ты живешь, а я оставил все на память "прежнего", в которой кроме бульварной макулатуры и полутора десятков справочников - только самоучители... Спасибо водителю, на ответ, что нечем оплатить билет, просто махнул рукой. Редкость в наше время.