Как вырастить хорошего человека. Научно обоснованные стратегии для осознанных родителей - Мелинда Веннер Мойер

Мы можем более тщательно подбирать слова, разговаривая на темы гендера, осознаннее подходить к выбору игрушек, рода занятий, одежды и привычек, которые мы хотим привить детям, и не подпитывать вредные стереотипы. Мы также можем научить детей распознавать проявления гендерной дискриминации и понимать, какое влияние она оказывает на жизнь общества, чтобы они могли успешнее с ней бороться.

Но прежде чем рассказывать о методах гендерного воспитания, хочу кое-что пояснить. Исследования, которые я описываю в этой главе, а также жизненные истории и рекомендации, которыми я делюсь с читателями, предполагают существование двух полов. На самом деле пол не является бинарным. Дело в том, что 2 % младенцев рождаются интерсексуальными[123], то есть в биологическом плане не являются ни девочками, ни мальчиками. Кроме того, многие дети не идентифицируют себя с назначенным им природой полом. Так что, хотя я и упоминаю «девочек» и «мальчиков» на страницах этой книги, я признаю, что есть дети, которые не вписываются в эти упрощенные категории, и отношусь к ним с уважением.

Голубой, розовый, машинки, куклы: в чем проблема?

А теперь хочу сделать небольшое отступление и объяснить, почему сигналы, которые касаются гендерных различий и которые мы посылаем детям, оказывают на них пагубное влияние. Мне кажется, что причина не является интуитивно понятной или очевидной. Когда я была беременна дочерью, я получала от друзей и родственников кучу подарков, предназначенных для девочек: кружевные чепчики, банты для волос, столько розовых платьев, что я не знала, что с ними делать. И знаете что? После первого ребенка – мальчика – я с огромным удовольствием наряжала мою малышку в сказочно красивые платья с оборками и не видела в этом ничего особенного. То, что мы по-разному общаемся с мальчиками и девочками, не значит, что мальчики лучше девочек. В конце концов, мы не даем девочкам боевые трофеи, а мальчикам кусочки угля для рисования. Тогда почему же признавать и подчеркивать гендерные различия, которые мы видим в обществе изо дня в день, – это плохо?

Недавно я ездила в Бетлехем, чтобы встретиться с психологом Ребеккой Биглер и прояснить этот вопрос. Она только что ушла на пенсию с должности профессора психологии в Техасском университете в Остине, где проработала с 1991 года. Биглер всю жизнь занималась изучением вопросов развития предрассудков у детей. Кроме того, в кругах психологов она известна как автор теории развития межгрупповых отношений, которую она разработала совместно с Линн Либен, психологом из Пенсильванского университета. Эта теория объясняет, как и почему у детей формируются такие стереотипные взгляды на отношения между людьми, как сексизм, расизм и другие предрассудки.

Биглер – очень важная персона, поэтому я немного нервничала, подъезжая к ее дому. Однако в ее манере держаться не было ничего, что внушало бы благоговейный страх. Она производила впечатление эдакой прикольной тетушки – слегка нелепая, ярая феминистка и очень-очень умная. У нее широкая улыбка и длинные седые волосы, которые она отказывается красить в каштановый цвет, к великому огорчению ее парикмахера. (Рассказываю это потому, что считаю сексистским бытующее мнение, что женщины должны красить волосы. А решение Биглер не краситься как раз и отражает ее сущность: она женщина, которая не желает, чтобы ей указывали, кем быть и как выглядеть, и которая страстно хочет преобразовать наше общество так, чтобы парикмахеры перестали советовать женщинам закрашивать седину.)

Сидя в гостиной, стены которой от пола до потолка были заставлены стеллажами с книгами на самые разные темы, мы говорили о том, почему чрезмерное внимание родителей к гендерным вопросам вырастает в настоящую проблему. Если кратко, сказала она, то дело в том, как функционирует мозг ребенка: как он обрабатывает эту информацию и почему делает это именно так, а не иначе.

Может показаться, что маленькие дети не ведают забот и ни за что не отвечают. Вот вам, кстати, наглядный пример: только что слышала, как моя дочь во все горло распевала песню о морских свинках. Но на самом деле перед детьми стоит трудная задача: как можно скорее понять, что к чему в этом чужом мире, в котором они оказались. Чтобы решить эту задачу, они очень внимательно следят за тем, что вокруг них говорят и делают, а затем пытаются проанализировать полученную информацию и выделить самое главное.

Давайте забудем на минутку о тех сторонах нашей жизни, где гендерные различия имеют реальное значение, и сосредоточимся только на том, как они отражаются в языке. Дети, конечно, с самого раннего возраста прислушиваются к тому, что мы говорим. И мы постоянно так или иначе внушаем им мысль о том, что гендерная принадлежность имеет значение. «Мы все время используем существительные, указывающие на гендерные различия: “Доброе утро, девочки и мальчики!”, “Какая хорошая девочка”, “Мужчина на углу”, “Спроси у той леди”, – говорит Биглер. – Тем самым мы даем детям понять, что гендерная принадлежность действительно важна, иначе зачем бы вам подчеркивать это по сто раз в день?»

Существует множество визуальных характеристик, отличающих людей друг от друга: цвет и длина волос, цвет глаз, цвет кожи, праворукость или леворукость, рост и вес – и это далеко не все. Но какие из них мы упоминаем почти постоянно, когда говорим о других людях? Всякий раз, когда мы употребляем местоимения «он» или «она», мы тем самым косвенно указываем на пол человека, но не на другие его особенности. «Мы превращаем пол в индивидуальность», – говорит Биглер. Если бы мы жили в мире, где, говоря о каком-то человеке, все время упоминали бы цвет его волос, можно не сомневаться: дети быстро бы усвоили, что цвет волос – это важно. И тогда я, может быть, начала бы закрашивать свою седину.

А теперь подумайте, каким еще образом, кроме языка, мы обозначаем и разграничиваем гендерную принадлежность. Девочки и мальчики пользуются разными туалетными комнатами, играют в разных спортивных командах, в магазинах игрушки для мальчиков и девочек размещены на разных стеллажах, иногда они даже учатся в разных школах. Но и в школе учителя постоянно просят учеников построиться по гендерному признаку. Снова и снова мы вдалбливаем в голову детей мысль, что гендер является одной из важнейших социальных категорий. И вот здесь-то и начинаются проблемы.

Проблема стереотипов

Как только дети осознают, что гендерная принадлежность – это что-то очень важное, они стараются понять, какой в это вкладывается смысл. Биглер поясняет: «Мы думаем, что в мозгу ребенка происходит сложная работа, он рассуждает так: “Вы называете меня девочкой сто раз в день. Это должно что-то значить. Должно быть, девочки сильно отличаются от мальчиков”». Исходя из своих наблюдений, дети начинают делать определенные выводы, и далеко не всегда они