Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943 - Хельмут Грайнер

Неслыханно быстрая, в высшей степени успешная кампания против западных держав необычайно воодушевила немецкий народ, наполнила его гордостью и воодушевлением, а весь остальной мир – тревогой и сомнениями. Для немецкого Верховного командования и всего дальнейшего хода войны воистину губительным было то, что многократно укрепилась вера Гитлера в себя и собственные таланты величайшего стратега. Одновременно он стал значительно меньше обращать внимания на советы, даваемые ему ведущими военными деятелями страны. Не менее тяжелые последствия имел тот факт, что теперь немецкий генералитет был склонен и сам признавать определенные интуитивные способности своего Верховного главнокомандующего оценивать стратегическую ситуацию. В результате этого немецкие генералы теперь охотнее, чем раньше, исполняли требования Гитлера и не противоречили его планам, становившимся все более претенциозными.

Справедливости ради следует добавить, что подхваченная Гитлером и осуществленная идея прорыва через Седан внесла решающий вклад в успех всей военной кампании. Но одна-две удачные идеи или своевременное озарение не являются признаком гениальности полководца. Насколько не хватало Гитлеру духовных и умственных сил, продемонстрировали его дилетантские вмешательства в начале наступления на западе. Несколько другим образом это проявилось и в дальнейшем ходе войны.

Впрочем, решающим для победы на западе было количественное и качественное превосходство немецких танковых и военно-воздушных сил. Во время Первой мировой войны почти до конца оборона была самой сильной формой ведения военных действий, убойная сила огнестрельного оружия из-за отсутствия средств нападения использовалась не в полной мере. С того времени, благодаря развитию моторостроения, произошло решающее изменение условий ведения войны. Современные танки и самолеты представляли собой средства нападения высочайшей пробивной силы, действовавшие с высокой скоростью. Им можно было противостоять, только обладая таким же оружием. Оборонительного оружия, которое одновременно получило развитие, уже было недостаточно. Гитлер, являясь технически грамотным человеком, понял это своевременно и потому старался всячески ускорить строительство танков и самолетов. Немцы объединяли танковые и моторизованные дивизии, корпуса и крупные оперативные группы, которые использовали для достижения решающего прорыва, на участке главного удара. Они были мобильными и действовали умело. Большое значение имела хорошая организация совместных действий с военно-воздушными силами, которые располагали весьма эффективными средствами поддержки наземных войск, в первую очередь пикирующими бомбардировщиками. В отличие от немцев французы в своих взглядах на основные принципы использования танковых войск не слишком далеко ушли от лета 1918 года. Они почти всегда использовали танки для непосредственной поддержки пехоты. В то же время французские военно-воздушные силы совсем не имели пикирующих бомбардировщиков, да и вообще современных боевых самолетов у них было так мало, что те не могли оказать сколь бы то ни было существенного влияния на ход наземных операций.

Глава 3

ОПЕРАЦИЯ «МОРСКОЙ ЛЕВ»

После подписания 22 июня 1940 года в Компьене перемирия между немцами и французами в штаб-квартире фюрера, с 6 июня находившейся в Брюли-де-Пеш, небольшой лесной деревушке на бельгийско-французской границе, в 9 километрах к северо-северо-западу от Рокруа, воцарилось мирное настроение, которое основывалось на том, что теперь Гитлер был уверен в сговорчивости англичан. Они попросту не могли повести себя иначе после краха их союзников и тяжелого поражения, которое сами потерпели на континенте. Фюрер даже приказал начать частичную демобилизацию армии, чтобы как можно скорее дать немецкой промышленности остро необходимую ей рабочую силу. 25 июня Гитлер в компании двух приглашенных им прежних военных товарищей совершил поездку по театрам боевых действий Первой мировой войны. Затем он отправился в Шварцвальд на 1000-метровый Книбис (к западу от Фройденштадта), где для него перед Западной кампанией был сооружен командный пункт, получивший условное наименование Танненберг, и куда уже 25 июня была переведена штаб-квартира фюрера. Отсюда он несколько раз посетил возвращенный Эльзас, осмотрел там французские приграничные укрепления, но прежде всего набросал речь, которую после достигнутой победы намеревался произнести в рейхстаге. Она должна была завершиться очередным призывом Великобритании к миру, на который Гитлер возлагал большие надежды. Очевидно, в эти же дни он, воспользовавшись услугами дипломатов нейтральных стран в Лондоне, прозондировал почву относительно готовности британского правительства к миру.

Между тем в управлении оперативного руководства рассматривали вопрос о том, как вести войну дальше, если Великобритания проявит несговорчивость. При этом обсуждалась возможность высадки десанта в Англии. Этим занимался и Генеральный штаб сухопутных сил после окончания Французской кампании, хотя и без поручения, чтобы, если такая задача будет поставлена, не быть захваченным врасплох. По этой же причине гроссадмирал Редер начиная с 1939 года прорабатывал возможность вторжения в Англию. 21 мая, а потом 20 июня он обсуждал эту проблему с фюрером. При этом оказалось, что Гитлер не думал о вторжении, потому что, как и главнокомандующий сухопутными силами, считал его невыполнимым. К предложениям, представленным ему в Танненберге его военным рабочим штабом, он отнесся весьма сдержанно и в конце концов только 2 июля распорядился, чтобы были собраны информационные материалы и на всякий случай разработан план десантных операций. Относительно материальной подготовки к вторжению он не дал никаких указаний.

6 июля Гитлер со своим ближайшим окружением вернулся из Танненберга в Берлин, чтобы произнести в рейхстаге свою мирную речь. Там он, проанализировав имеющуюся информацию, очень быстро пришел к выводу, что зря надеется на уступчивость Англии. Судя по всему, британское правительство было настроено продолжать войну. Поэтому в своей речи на заседании рейхстага 19 июля он только сказал: «В этот час я чувствую долг перед собственной совестью еще раз призвать Англию проявить здравый смысл. Полагаю, я имею на это право, потому что теперь выступаю не как побежденный, а как победитель. Я не вижу причин продолжать эту борьбу. Я сожалею о жертвах, которые потребуются. И хочу избавить от них мой собственный народ… Господин Черчилль теперь может снова отмахнуться от этого моего заявления с криком, что оно – лишь плод моего страха и неуверенности в окончательной победе. Во всяком случае, я смотрю в будущее с чистой совестью». Призыв был неопределенным и, как и следовало ожидать, абсолютно безрезультатным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});