Единственная женщина - Анна Берсенева

Сергей почувствовал тоску в его голосе. Он знал, что эта тоска — не из-за того, что Юля приедет скоро, а из-за того, что ее нет сейчас, что ее давно нет рядом — как она была рядом когда-то…

Он остановил машину у бывшего здания СЭВ, Ратников хлопнул дверцей.

— Ни пуха ни пера! — крикнул ему вслед Сергей.

«Надо было и сегодня охранника с ним послать, — подумал он, медленно отъезжая от тротуара. — Но уж больше он у меня не отвертится! Какие-то алкаши, подъезды… Ладно, поеду взгляну — что за девушка».

Юрка никогда не был бабником, его неизбежные связи в Юлино отсутствие были короткими и ни к чему не обязывающими. Но сейчас Сергей предпочел бы, чтобы он завел себе любовницу, и лучше бы не одну. Юля приедет! Раньше надо было думать…

Юрка женился, едва им с Юлей исполнилось по восемнадцать. К тому времени никто уже не удивился его женитьбе. Даже Эльвира Павловна, которая считала ранний брак моветоном, — и та смирилась.

— Что поделаешь, — по привычке изливала она душу Сергеевой матери. — Ведь Юрочку бесполезно переубеждать, пусть уж делает, что хочет…

Свадьба была в «академке», хотя Юрка давно жил в Москве и на дачу наведывался все реже. Молодые расписались в сельсовете и оттуда, из деревни, пешком пришли в поселок. Только что началось «бабье лето», паутинки липли к Юлиным золотисто-каштановым волосам, неяркие солнечные лучи вспыхивали в ее глазах медовыми звездочками. Легкий ветер ворошил Юрины волосы, подхватывал невестину фату и бросал ему на плечи. Оба они так красивы были в этот день, ничего странного не было в том, что они женятся — кому же быть вместе, как не им… Свидетелем был, конечно, Сергей, свидетельницей — Наташка Кизилина, Юлина подружка.

На свадьбу собрался весь поселок — кажется, никого даже не приглашали отдельно, понимая, что все равно придут все. Бывшие Юлькины ухажеры съехались из деревни на мотоциклах, и Сергей на всякий случай не слишком увлекался гулянкой, был начеку. Хотя смешными теперь казались те, давние, страхи: он даже рад был, если бы вспыхнула драка…

С мучительной грустью смотрел он на Юру — вот, уходит, и не вернуть… Не из-за женитьбы, конечно: все началось гораздо раньше, и теперь Сергей чувствовал неизбывное свое одиночество в огромном и непонятном мире, объяснить который умел единственный человек…

Юля смеялась — не вслух, а как всегда она смеялась, глазами и уголками губ; Юра целовал ее под крики «горько»; ничего необыкновенного не было в этой свадьбе.

Сергей смотрел на Юлю, и чувство, возникшее у него однажды по отношению к ней, было в эти минуты особенно острым: даже сейчас, когда она сидела за длинным столом в саду, прижавшись к жениху, Сергей просто физически ощущал, что у нее есть своя, особая, жизнь, в которую нет доступа никому, даже Юрке, и эта жизнь связана с тем, что Юля — красавица…

Она уже выиграла первый приз на каком-то конкурсе, на нее обратили внимание в недавно появившемся модельном агентстве. Сергей даже думал, что из-за этого она не выйдет за Ратникова: нельзя же участвовать в конкурсе «мисс», будучи замужем. Впрочем, Юрке это, конечно, было все равно, он женился бы на ней при Любых обстоятельствах, и это немного раздражало Сергея.

— Слушай, а правда, что Юля уезжает завтра? — улучив минуту, спросил он своего друга, пока невеста болтала с Наташкой.

— Да, а что?

— Да ничего, мне-то какое дело. И куда она едет?

— В Юрмалу. От своего агентства, на конкурс.

Сергей ничего не сказал — действительно, какое ему дело до того, что Юля на следующий день после свадьбы едет куда-то, чтобы расхаживать по сцене полуголой под похотливыми взглядами мужиков из жюри? Но ведь только Юля оставалась Юре из их общего детства, и Сергей хотел, чтобы она принадлежала его другу безраздельно…

— Думаешь, я боюсь, как бы она мне не изменила? — прищурившись, Юрка смотрел прямо на него, и во взгляде его была жесткая, знакомая Сергею по их боксерским боям, решимость.

— Я знаю, что она тебе не изменит.

Сергей вздохнул: как Юрка не понимает, что дело не в этом!..

Он не мог простить Юле, что она улетела в Париж прямо из склифовской палаты — едва Юрку перевели из реанимации. Конечно, потом она приехала, заставила его перебраться за границу — неизвестно, что было бы с ним, останься он в России; но Сергей помнил, как стучали ее каблучки по больничному коридору… Он не уехал бы в такой ситуации никогда и никуда, а ведь именно они с Юлей были для Юрки не такими, как все — и Сергей не мог простить.

Телефон молчал — наверное, не сглазить бы, все идет нормально. Сергей свернул к Тверским-Ямским и остановил машину у офиса «Мегаполис-инвеста».

Им повезло с этим зданием: в их распоряжении был целый двухэтажный особняк в престижном центре, на тихой улочке. Кажется, раньше здесь были какие-то художественные мастерские, и Юра получил полуразрушенное здание через отца, от Союза художников. Сергей впервые пришел сюда, когда «Мегаполис-инвесту» принадлежал уже весь особняк, а до этого, Юрка рассказывал, они с ребятами сидели в подвале.

Дверь бесшумно открылась перед ним: охрана увидела его на мониторе, когда он только подъехал к дому. После того, как Юру чуть не убили, Сергей превратил офис в настоящую крепость и ничуть об этом не жалел: береженого Бог бережет.

Его кабинет располагался на первом этаже, но прежде, чем пройти туда, Псковитин просмотрел список ожидаемых посетителей, лежавший на столе у охранников. Да, есть такая — Елизавета Успенская.

— Когда вот эта девушка появится, — сказал он, — направьте ко мне, если Ратникова не будет.

Дел у него сегодня было мало: отправил машину к мэрии, просмотрел оперативные отчеты и материалы о предполагаем партнере.

Юра занят был сейчас вожделенным европейским концерном, все его прежние дела шли как по накатанному. Псковитин не забывал наблюдать время от времени, что происходит на подмосковных заводах — особенно один, редкоземельных металлов, постоянно держал его в напряжении: он знал, что такие дела контролируются госбезопасностью и, по правде говоря, предпочел бы, чтобы Юра в это не влезал. Но прибыль была огромная, и Псковитин терпел эту головную боль.

Партнерская фирма, которую Ратников нашел с дальним прицелом — для новой своей системы, — производила хорошее впечатление: ни в каком «кидалове» замечена не была, долгов не имела. Но Псковитин все-таки просидел над бумагами не меньше часа, вызвал сотрудника финансового отдела, который составлял отчет о партнере, и пожалел, что сам не повстречался хотя бы с коммерческим директором: Сергей доверял личному впечатлению.