Мушкетерка - Лили Лэйнофф

на чье предложение ты никогда не ответишь согласием?

Теа вздрогнула. Я взвизгнула, потому что при этом мое сиденье резко поехало вниз, и я далеко не сразу сумела остановиться, вцепившись дрожащими пальцами в веревку.

— Ох, Таня, прости! — воскликнула она. — Я еще не успела привыкнуть к этой штуковине. — Сердце отчаянно билось в груди, пока я добиралась до верхней площадки. — Если честно, так далеко я пока не загадывала, — сказала Теа как ни в чем не бывало, словно секунду назад я не была близка к тому, чтобы разбиться насмерть. — Полагаю, что, как только мы достигнем возраста, в котором больше не сможем приносить прежней пользы, мы сможем выбрать кого-то из оставшихся ухажеров, если захотим, — или будем как-то иначе помогать мадам де Тревиль и Ордену…

Передо мной встало обеспокоенное лицо матери, которая снова принялась внушать мне, что я должна найти мужа, пока не стало слишком поздно. Когда Орден сочтет меня бесполезной — случись это завтра или спустя несколько десятилетий, — что со мной станет?

— Кроме того, — продолжила Теа, когда мы вышли в коридор, — мадам де Тревиль предпочитает, чтобы мы оставались недосягаемыми. По ее словам, она хочет, чтобы мужчины не только желали нас, но и боялись. Хотя на каждую из нас у нее свои планы: у каждой свои сильные и слабые стороны. Арья такая отстраненная, ее объекты готовы на все ради малейшего знака внимания. У нее отлично получается работать с болтунами — они просто не могут остановиться и в конце концов нечаянно выдают что-то важное. И она прекрасно умеет подслушивать: она может услышать, как на оживленном перекрестке упала на землю булавка. Она занимается у мадам де Тревиль с марта, и порой мне кажется, что я никогда ее не нагоню. Хотела бы я быть столь же полезной! — вздохнула Теа. — Или, к примеру, Портия — она любого очарует. Настоящий хамелеон! Но она привлекает к себе столько внимания, что обычно не получает заданий, для которых нужно тайно проникнуть куда-то, смешавшись с толпой. Пожалуй, все же она не хамелеон, потому что хамелеон как раз может спрятаться у всех на виду…

— А ты? — спросила я.

Теа моргнула, тряхнув головой.

— Я? Мне кажется, я глупая. Легкомысленная. Обычно я привлекаю тех, кому нравятся девушки намного моложе, ну, ты понимаешь… мужчин постарше, — шепотом пояснила она.

— Какой кошмар!

— Я могу за себя постоять, — возразила она с жаром, качнув локонами. — Может, я невелика ростом и молода, но я в состоянии защитить себя. Я знаю, чтó люди видят, глядя на меня, но я доказываю, что они ошибаются, — каждый день. — Нахмурившись, я снова открыла рот. Ее речь… но она не дала мне вставить ни слова, улыбнувшись и повернув в замке ключ, который дала ей мадам де Тревиль. — Если тебе доведется танцевать с виконтом де Комбором, приглядись к его левой руке.

Меня одолел приступ головокружения. Теа терпеливо ждала, пока я отдыхала, прислонившись к стене.

— Теа, а почему ты не…

— Не расспрашиваю тебя о твоем состоянии? Я подумала, что если ты захочешь об этом поговорить, то сама расскажешь. Ты не рассказала. Так что я не стала спрашивать! Мадам де Тревиль объяснила нам основное про твою болезнь и головокружения. В других обстоятельствах я завалила бы тебя вопросами — не знаю, заметила ли ты, но я от природы довольно любопытна, — но я не хотела, чтобы ты почувствовала себя как-то не так в первый же день. Ты бы видела Анри, когда он пытался объяснить нам принцип работы подъемника! Арья донимала его вопросами, Портия дразнила! Он боится ее до смерти, бедняга, с того самого дня, как она приехала. Однажды мы были в классе, и она приняла его за чужака, который вломился в дом, — налетела на него, пригвоздила к полу и продержала так, пока мадам де Тревиль не вернулась к обеду! Кажется, поначалу Портия пыталась его соблазнить, но вышло не очень-то, так что она обратилась к грубой силе. Однако он очень мил: он меня слушает, ну или, по крайней мере, позволяет мне говорить с ним и не жалуется. Порой я думаю, что люди ведь именно это чаще всего и делают, когда утверждают, что слушают меня. Разве не странно: зачем уверять, что ты слушаешь, если это на самом деле не так? Я ведь не один из объектов, на которых мы пытаемся произвести впечатление!

Я покачала головой, а мир вокруг меня тем временем наконец обрел устойчивость.

— Погоди, что ты там сказала насчет левой руки виконта?

— Указательный палец его левой руки… точнее, то, что от него осталось!

С этими словами она открывала дверь в мою комнату, поэтому не видела выражения моего лица. А что, если бы на нее положил глаз кто-то более могущественный? Кого ей пришлось бы убить, чтобы отвести беду от Ордена? Мадам де Тревиль была под защитой Мазарини — наверное, он распространит свое покровительство и на нас, если потребуется… ведь так? Куда ему деваться. Мы его последняя линия обороны, последний оплот на страже короля.

— Хотелось бы мне, чтобы время от времени мне назначали в качестве объекта красивого, энергичного молодого человека… Может быть, солдата — хотя что солдату делать на светском вечере… — Тут Теа указала на мой дорожный сундук, обвела жестом комнату, а затем рухнула в кресло. — Любопытно, а кого из аристократов назначат тебе?

Я прикрыла глаза, и перед моим внутренним взором промелькнуло лицо Жака. Доброе лицо, за которым скрывались острый язык и колючее сердце.

Чтобы не отвечать на вопрос, я взялась распаковывать сундук. Но когда я стала вытаскивать свой плащ, он показался мне каким-то незнакомым на ощупь, на вес. Когда на него упал свет, я ахнула. Пыльно-голубая шерсть с серебряной подкладкой, имитирующей шелк. Крошечные лилии, вышитые золотой нитью, украшают подол. Точь-в-точь как папин мушкетерский плащ! Вот почему я не нашла его в отцовском шкафу: должно быть, мама взяла его в качестве образца. Я прижала плащ к груди.

Теа наклонилась, чтобы рассмотреть получше:

— Какая красота!

Пусть мама считала меня слабой, больной, сломанной. Плащ этого не изменит. Но начало положено — начало перемирию. Это перемирие было соткано из папиных воспоминаний, прошито нитями его историй. Может, я и докажу ей, что я на что-то гожусь. Однажды.

— Таня… Я хотела сказать… то есть я пыталась сказать, что мне очень жаль. Насчет твоего отца. Я не хотела тебя расстроить. — Слова Теа вырвали меня из размышлений. Она прикусила губу. — Портия права: не у всех