Время жить - 3. Осколки мира. Часть 1 - Мила и Виктор Тарнавские

Я бы не назвал это великим гуманизмом.

– Я тоже. Но, может, там у него будет хоть какой-то шанс.

Ночью их компания получила пополнение. Громко лязгнула входная дверь, и порог переступили трое. Нет, двое и один. Приблатненный пацан, типичный гопник с раёна, каких Эргемар понавидался еще в Гордане, и пара. Высокий мускулистый парень с недобрым взглядом и молоденькая девушка, едва достающая ему до плеча, с распущенными по плечам темными волосами и милым личиком. Она сразу понравилась Эргемару. А брюки из плотной ткани и походная куртка со множеством карманов наверняка скрывали под собой вполне симпатичную фигурку.

Врач Рагон, взявший на себя обязанности старшего по бараку, обратился к ним по-гранидски, но услышал в ответ баргандскую речь. Эргемар обрадовался: настал его звездный час. Встав с постели, он попрыгал на одной ноге ко входу, придерживаясь за спинки кроватей.

– Доброе утро, – приветствовал он новоприбывших, а дальше его просто понесло. – Добро пожаловать в наш скромный приют! Тот, кто вас встретил, это наш добрый доктор Рагон, лечит от всех недугов или хотя бы снимает боль. Баргандский в целом понимает, но говорит плохо, поэтому стесняется. Меня же зовут Драйден Эргемар. Горданец, человек неба, волею злой судьбы прикованный к земле. Можем ли мы в ответ узнать ваши драгоценные имена?

– Бус, – пробормотал гопник.

Он держался с независимым видом, но заметно побаивался тех двоих. Думал подкатить к девчонке, но огреб от ее парня?

– Это мой друг Роми Сагден, – тем временем представила своего спутника девушка. Голос у нее был мелодичный и приятный, а на одухотворенную речь Эргемара она отреагировала слабой улыбкой. – А мое имя – Териа Трентон, из Тогрода.

– Гос… Тери! – воскликнул парень, которому что-то вдруг не понравилось.

– Не надо, Роми, – остановила она его одним взглядом. – Если нас здесь убьют, я хочу, чтобы меня запомнили под моим настоящим именем.

– А куда мы попали? – Роми обвел помещение тяжелым взглядом. – Что это – лазарет?

– Не совсем, – покачал головой Эргемар.

Он поведал новичкам все перипетии бурного вчерашнего дня. Как один пришелец хотел их всех поубивать, другой не дал, а какой-то большой начальник повелел доставить их сюда.

– По крайней мере, расстреливать нас они пока определенно не собираются, – оптимистично закончил он. – Даже какие-то медикаменты дали. Но что с нами будет дальше, не знаю. А вас почему сюда притащили?

– За драку, – лаконично сказал Роми. – С этим ушлепком и его дружками.

– Не, ну а чё так прямо…

Бус опасливо сделал пару шажков в сторону. Очевидно, драка закончилась совсем не в его пользу.

– Хватит! – заткнула его одним словом Териа. – Я очень устала. Все остальное – утром.

Однако утром у них снова прибавилось народа. Двое пришельцев, распахнув дверь, зашвырнули внутрь черноволосого худощавого мужчину в куртке военного образца. Гранидец, опознал форму Эргемар.

Над ним захлопотали Рагон и его медсестричка Санни – ладная крепкая деваха с ласковыми руками и немного блудливыми глазами на вполне симпатичном конопатом личике. Военного уложили на свободную койку, раздели, начали осматривать, но тот лишь скрежетал зубами и ругался на нескольких языках. Все его тело ломало мощными судорогами.

Когда все немного успокоилось, а новоприбывший расслабленно растянулся на спине, Эргемар поковылял к нему знакомиться. Гранидцу на вид оказалось лет тридцати пять – сорок. Он сильно отличался от остальных обветренным лицом, покрытым въевшимся в кожу тропическим загаром. Таким же, как и у Эргемара.

– ??? – спросил он вдруг на непонятном языке с обилием звуков «ш» и мяукающими длинными гласными в конце слов.

Язык походил на зермандский, на котором Эргемар худо-бедно мог объясняться.

– Не понимаю, – сказал он. – Вы говорите по-зермандски?

– Т’зермаа? – неуверенно переспросил черноволосый и, кажется, пробормотал себе под нос по-гранидски: «Близко, но не то». – А по-баргандски ты говоришь? Откуда ты?

– Говорю, – с облегчением кивнул Эргемар. – Я из Горданы.

– Из Горданы? Так как же ты здесь оказался? Говорят, вас пришельцы пощадили, не стали нападать.

– Может быть, и так, – согласился Эргемар. – Вот только беда, мне об этом не сказали. Я в Граниде был, когда все это началось, меня и загребли вместе со всеми. К тому же...

Он вытащил из кармана свою медаль, которая, к его удивлению, никуда не пропала во время всех его приключений. Почему-то он сразу понял, что черноволосому можно доверять.

– Это у меня за Акес. Мы с приятелем там танк подорвали.

– Лихо, – отметил черноволосый. – У меня таких было в свое время четыре. И «Честь и слава» за Тороканские Ворота. Будем знакомиться? Эстин Млиско, Гранида. Давай пять!

– Держи! Драйден Эргемар, Гордана.

– А скажи, друг Драйден, что это за место такое? Где мы находимся?

– Где-то в Заморье. То ли Фидбаллор, то ли Венселанд.

– Нормально! А меня сюда из Граниды притащили на летающей машине. Ты-то сам как здесь очутился?

Эргемар поведал и ему историю о несостоявшемся расстреле.

– Ночью к нам еще этих ребят привели, – показал он на Роми и Терию, которые продолжили прерванный утренней суматохой сон. – Их сюда за драку определили.

– А меня за побег. Хотя и ночью шел, с воздуха углядели и приложили. Потом хлыстом как следует отделали – до сих пор все тело ломит, и сюда.

– Черт, не нравится мне это! – Эргемара передернуло. – Получается, в это место всех в наказание отправляют? Что же это дальше будет?

– Главное, не падай духом заранее, – криво усмехнулся Млиско. – Пока мы еще живы, наша дорога еще не закончена!

Когда-то, в давние времена, когда дорог было еще мало, каждая из них имела свое имя. Так, трансгранидский тракт Дееле – Шилги – Реймо назывался «Великий поход», горная дорога на столицу Солера Ян-Кайлен – «Пьяные качели», а стодвадцатикилометровый отрезок между Уэлесом и Моли – «Ревнивый мельник» в честь одноименного персонажа, по легенде, пробежавшего эту дистанцию за день, ни разу даже не остановившись.

Дорога Кодирне – Лешек имела название «Тропа паломника», но то, что происходило на ней в тот день, выглядело злой пародией на паломничество.

Шоссе тянулось на запад по плоской как стол безлесной равнине, накрытой, словно крышкой, темно-свинцовыми тучами, медленно-медленно ползущими навстречу. Эту небесную твердь подпирали, будто колонны,