Журнал Наш Современник №3 (2003) - Журнал Наш Современник

 

только самоотверженный труд там, куда направят нас партия и прави­тельство, великий вождь советского народа И. В. Сталин, позволит смыть это позорное и тяжкое пятно

 

 

Вот почему мы полностью одоб­ряем справедливые меры партии и пра­вительства, направлен­ные на освоение евреями просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера. Лишь честным и самоотвер­женным тру­дом евреи смогут доказать свою предан­ность Родине, великому и любимому товарищу Сталину

У Ерашова

 

Дорогие братья и сестры, еврейские мужчины и женщины, еврейская молодежь! К вам обращаемся мы, друзья наши, сопле­менники! Мы, работники промыш­ленности и сель­ского хозяйства, вое­начальники, деятели науки и техники, литературы и искусства, в трудные эти дни держим слово к вам, всем евреям — гражданам Советской Страны

 

Мы никогда не забудем беспри­мерного подвига великого русского народа... Для нас, евреев, этот подвиг имеет особое значение, ибо именно русские люди... спасли евреев от пол­ного физического истреб­ления гитле­ров­скими захватчи­ками. Зловещая тень подлых убийц и шпионов легла на весь еврейский народ, вызывая спра­ведливый гнев и возмущение каждого советского человека. Да, невозможно отрицать: все мы косвенно опозорили себя

 

только самоотверженный труд там, куда пошлют нас партия, прави­тельство, родной и любимый товарищ И. В. Сталин, позволит нам вновь ощутить себя полно­ценными честными гражданами Великой Родины.

 

Мы призываем вас, еврей­ские мужчины и женщины добро­вольно покинуть обжитые и привычные города и районы, отпра­виться на освоение просто­ров Восточ­ной Сибири, Дальнего Вос­тока, Край­него Севера. И лишь честным, самоотверженным трудом каждый советский еврей может доказать свою преданность Родине, великому и любимому товарищу И. В. Сталину

 

Но “еврейское письмо” собственного изготовления — это только остров в раскинувшемся в мемуарах Этингера море манипуляций фактами (замал­чивание, извращение, подтасовка, передергивание, измышление), разно­образных ошибок и просто ляпсусов. Всех их перечислить в рамках данной статьи просто невозможно, да и нет необходимости. Однако без демонстрации наиболее характерных из них, думается, все же не обойтись, так как фальшь, как известно, проявляется в деталях.

Так вот, со ссылкой на свидетельство Булганина — странным образом как на дрожжах разросшееся с десяти строчек текста с момента первой апелляции к нему Этингера в 1993 г. до нескольких страниц в 2001 г. — утверждается, что “на совещании в начале декабря 1952 г. Сталин прямо сказал, что «каждый еврей в Советском Союзе — это националист, агент американской разведки. Еврейские националисты — а все они националисты (?) — думают, что еврейскую нацию облагодетельствовали США. Вот почему они считают своим долгом помогать американским империалистам»”. Далее уже от себя Этингер дополняет: “Спустя много лет “Независимая газета” 29 сентября 1999 г. опубликовала выдержки из дневника сталинского министра В. А. Малышева, который после совещания у Сталина 1 декабря 1952 года записал примерно те же слова. Очевидно, речь шла об одном и том же заседании, на котором присутствовали и Н. А. Булганин, и В. А. Малышев ”. Да, уточним, 1 декабря 1952 г. в Кремле состоялось не совещание, а расширенное заседание Президиума ЦК КПСС, на котором действительно присутствовал Малышев, правда, тогда он был не “сталинским министром”, а заместителем председателя Совета Министров СССР. Установить же, принимал ли участие в том заседании Булганин, не представляется возможным — официальных протоколов в архивах не обнаружено. О заседании том, собственно, и стало известно только благодаря дневниковой записи Малышева, в которой наряду с прочим были зафиксированы следующие высказывания Сталина по “еврейскому вопросу”:

“Любой еврей — националист, это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США (там можно стать богачом, буржуа и т. д.). Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов”.

Возникает вопрос: чему верить? Дневниковой записи Малышева, подлинность которой не вызывает сомнения, или очередной порции воспоминаний Этингера о беседах с Булганиным, которая странным образом доводится до сведения читателей только в виде вариации уже опубликованного и известного? Хотя ответ тут очевиден, все же продолжим сравнительный текстуальный анализ. Как видим, реально сказанное на этом заседании Сталиным (то есть записанное Малышевым) лишь чисто внешне похоже на то, что якобы поведал Булганин Этингеру. Ясно, что, говоря об агентах американской разведки, Сталин имел в виду не всех советских евреев, а только “евреев-националистов”. Вот почему это подлинное, но “невыгодное” для него свидетельство Этингер не воспроизвел в своих мемуарах, а вместо него поместил со ссылкой на Булганина совершенно противоположный, как выясняется, по смыслу парафраз, утверждая ничтоже сумняшеся, что это “примерно те же слова”, что записал Малышев34.

Можно привести и другие примеры того, как, действуя по принципу “если факты против нас, тем хуже для фактов”, Этингер манипулирует ими. Довольно подробно останавливаясь на воспоминаниях В. А. Каверина о том, как проходила подготовка коллективного “еврейского письма”, Этингер воспроиз­водит в своих мемуарах только те мысли писателя, которые укладываются в “прокрустово ложе” его концепции о депортации, и безжалостно отсекает все, что так или иначе ей противоречит. В частности, опускает замечание Каверина о том, что в этом письме “решительно” отвергалось “наличие в СССР антисемитизма”, а также его предположение, что письмо Эренбурга Сталину “подорвало идею дальневосточного гетто”35. Та же фигура умолчания возникает и когда Этингер обращается к мемуарам А. И. Микояна. Из них берется только рассказ последнего о жалобах Л. М. Кагановича по поводу данного тому Сталиным поручения организовать подготовку “еврейского письма” (что действительно имело место). Причем берется только ради завершающей этот сюжет и явно притянутой за уши и штампованной фразы, служащей разве что для обозначения того, когда такая беседа происходила: “это было за месяц-полтора до смерти Сталина — готовилось “добровольно-принудительное” выселение евреев из Москвы...” И поскольку ничем личностно-конкретным эта “концовка” не подкреплялась, апелляцию Этингера к тени самого хамелеоноподобного советского вельможи можно мотивировать только желанием продемонстрировать читателю еще одного авторитетного сторонника депортационной версии36.

Еще более ценный козырь получил в свои руки Этингер, когда маститый общественный и политический деятель А. Н. Яковлев, назначенный руководством посткоммунистической России председателем Комиссии при президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, издал в 1995 г. брошюру “По мощам и елей”. В ней он, явно под воздействием мифотворчества по “делу врачей”, в которое немалый вклад внес все тот же Этингер, кратко повторил версию о депортации, муссируемую последним начиная с 1993 г. Само собой разумеется, что все это, теперь как бы осиянное официальной легитимностью, перекочевало в книгу Этингера. Причем то ли из-за присущего последнему неряшливого отношения к оригинальному тексту, то ли вследствие его желания выдать чужие наработки за свои (за что говорит вышеописанный случай с заимствованиями из книги В. Ерашова), но закавыченной оказалась только часть цитируемых строк из книги Яковлева. И наоборот, последнему были приписаны утверждения, которых нет ни в брошюре “По мощам и елей”, ни в вышедших позднее мемуарах “Омут памяти”. (Якобы, “по мнению А. Н. Яковлева”, в сборе подписей под “еврейским письмом” принимал участие академик М. Б. Митин и “еврейское письмо” “было задумано” “профессором-философом... Д. Н. Чесно­ковым*”)37.

Примечательно, что высказывание А. Н. Яковлева о депортации было тиражировано в 1995 г. с подачи его главного помощника в президентской комиссии по реабилитации и эксперта по антисемитизму В. П. Наумова, который позже стал увязывать “дело врачей” и “депортацию” с намерением Сталина спровоцировать третью мировую войну, хотя реальные факты как раз свидетельствуют об обратном. О том, что стороннее влияние на А. Н. Яковлева действительно имело место, свидетельствует хотя бы то, что он, давая в конце 1991 г. во Франции интервью, полагал, что Сталин непосредственно не стоял за планом депортации евреев, и если таковой действительно существовал, то именно диктатор незадолго до своей смерти мог дать отбой, исходя, возможно, из резонов, почерпнутых из письма Эренбурга38.

Туман рассеивается

 

Научная публикация в журнале “Источник” именно этого письма, а также одного из вариантов подлинного обращения представителей еврейской общественности в редакцию “Правды”, осуществленная в начале 1997 г. Архивом президента Российской Федерации39, помогла автору этих строк избавиться от последних сомнений в отношении того, планировалась ли в действительности Сталиным депортация евреев или нет. А первые семена скепсиса заронило в его душу прочитанное за четыре года до этого интервью в “Литературной газете” с тогдашним руководителем Государственной архивной службы России Р. Г. Пихоей. Среди прочих тому со ссылкой на “свидетельство Н. А. Булганина”, только что “вброшенное” в информационное поле Я. Я. Этингером, был задан вопрос: правда ли, что Сталин принял перед смертью решение о массовой депортации евреев и к Москве “уже начали подгонять десятки железнодорожных эшелонов...”? На что тот ответил: “Таких документов я не видел”40. Но отсутствие документов о каком-либо событии, как известно, не всегда означает, что такового не было вообще. И потому в своей книге 1994 г. “В плену у красного фараона” пишущий эти строки мог выразить лишь надежду на то, что загадка депортации когда-нибудь будет раскрыта41. Некоторым такая позиция может показаться чрезмерно осторожной и даже перестраховочной. Ведь ранее в том же году была издана документальная повесть A. M. Борщаговского “Обвиняется кровь”. В ней известный писатель, кстати, объявленный в 1949 г. одним из предводителей “банды безродных космополитов” и на себе познавший, что такое антисемитизм в СССР,  отрицал возможность депортации: “...Ничем не ограниченный диктатор самой могущественной военной державы не в силах, однако, осуществить   д е п о р т а ц и ю    (здесь и далее разрядка Борщагов­ского. — Авт. ) евреев, выдворить, вытолкать их... Ссылка, депортация евреев страны... мифологический, близкий к фантастике образ вожделений и тайных замыслов Сталина, дополнительный мотив ненависти из-за сознания   н е в ы п о л н и м о с т и   его мечты” 42.