Трибьют - Робертс Нора

Прислушавшись к совету Форда и к своему первоначальному порыву, она сняла ворота, считая этот жест символом своих намерений. Затем она посадила плакучие вишни по обе стороны от подъездной дорожки. Тут начнется моя новая жизнь, думала Силла. Следующей весной деревья снова зацветут, а она будет здесь и увидит это. С этого места был хорошо виден дом. Рядом с раскидистой старой магнолией будут клумбы и молодые деревца. Моя магнолия, думала Силла, покроется белыми восковыми цветами, распространяющими сладкий аромат. Мой дом будет выкрашен. Он станет свежим и чистым, а не выцветшим и облупившимся, как теперь. Мои стулья на веранде и горшки со всевозможными цветами будут радовать глаз. А когда я смогу выкроить еще немного денег, то вымощу темной сланцевой плиткой дорожку между сочных зеленых лужаек.

И после этого, когда люди будут притормаживать, проезжая мимо, причиной этому будет восхищение красивым домом и садом, а не желание понять, какого черта эта голливудская женщина делает с домом Дженет Харди, в котором та проглотила слишком много таблеток, запивая их водкой.

Услышав звук приближающейся машины, Силла встала, а затем повернула голову на короткое «бип-бип»: на обочине дороги остановилась красная «Хонда».

Она не сразу узнала — и почувствовала себя виноватой — хорошенькую блондинку в коротких брючках и вязаной кофточке, которая вылезала из машины.

— Привет, — весело смеясь, закричала сводная сестра Силлы Анжела Макгоуэн и бросилась вперед, чтобы крепко обнять ее.

— Энжи, — свежий и дерзкий аромат облаком окутал Силлу. — Ты постриглась. Дай-ка посмотреть на тебя. Нет! Не надо меня обнимать. Я грязная.

— Это точно, — снова засмеявшись, Анжела отстранилась и посмотрела на Силлу своими огромными карими глазами. Взгляд как у отца, подумала Силла. — Какая ты чумазая, — сияющая Анжела схватила Силлу за руки. — Все равно ты очень красивая.

— Выглядишь потрясающе, — Силла провела кончиками пальцев по очень коротко стриженным волосам сестры. — Такие короткие.

— Зато на укладку по утрам уходит две секунды, — Энжи резко встряхнула головой, и светлая шапка волос поднялась волной, а затем легла на место. — Можно делать это с завязанными глазами.

— Замечательно. Что ты здесь делаешь? Я думала, что ты в колледже.

— Семестр закончился, и я приехала домой. Не могу поверить, что ты здесь. — Она показала на дом. — Ты и правда живешь тут, ремонтируешь и… все такое.

— Здесь очень много всего такого.

— Как красиво! Гораздо красивее, чем старые ворота, — Энжи дотронулась до изогнутой ветки с нежно-розовыми весенними цветами. — Все только и говорят о том, что здесь происходит. Я дома всего один день, а мне уже все уши прожужжали.

— А что говорят, хорошее или плохое?

— Почему же плохое? — вскинула голову Энжи. — Этот дом был всем как бельмо на глазу. Правда, красивым его не назовешь и теперь, но ты же хоть что-то делаешь. Больше никто им не занимался. Это трудно? Я имею в виду не работу — это и так понятно. Я хочу спросить, трудно быть здесь, жить здесь?

— Нет. — Силла знала, что Энжи об этом спросит и что Энжи не все равно. — На самом деле легко. Такое ощущение, что так и должно быть — как ни в одном другом месте. Это странно.

— Не думаю. Мне кажется, что у каждого человека есть свое место, но только счастливчики его находят. Так что тебе повезло.

— Наверное, да. — Силла вспомнила, что Энжи всегда умела заразить своим оптимизмом. Дочь своего отца. Нет, их отца, поправила себя Силла. — Хочешь пройти в дом и посмотреть на него изнутри? — теперь там полный разгром, но дело движется.

— В другой раз обязательно. Я еду к друзьям, просто на минутку завернула сюда, чтобы повидаться с тобой. Не ожидала увидеть тебя на обочине, поэтому мне тоже повезло. Поэтому если… эх!

Силла проследила за взглядом Энжи и заметила белый микроавтобус, который притормозил и остановился на обочине дороги.

— Ты знаешь, кто это? — спросила Силла. — Я видела, как он несколько раз останавливался здесь.

— Да, это машина мистера Хеннесси. Его сын…

— Знаю. Один из тех ребят, которые попали в аварию с сыном Дженет. Ладно. Стой здесь.

— О боже, Силла, не ходи туда. — Энжи схватила Силлу за руку. — Он ужасен. Злобный старикан. Конечно, это ужасно, то, что произошло, но за что он ненавидит нас?

— Нас?

— Всех нас. По ассоциации, как говорит папа. Тебе нужно держаться от него подальше.

— Я попробую, Энжи.

Силла направилась к машине и встретилась взглядом со злыми глазами на худом лице с плотно сжатыми губами за ветровым стеклом. Микроавтобус с подъемником, поняла она, подходя к двери водителя. Предназначенный для инвалидной коляски сына.

Уклон обочины поставил ее в невыгодное положение — немного неустойчивое и чуть ниже человека, пристально смотревшего на нее.

— Мистер Хеннесси, я Силла Макгоуэн.

— Я знаю, кто ты. Очень похожа на нее, да?

— Мне очень жаль — я узнала, что в прошлом году вы потеряли сына.

— Я потерял его в 1972 году, когда ваш никчемный родственник сломал ему позвоночник. Пьяный, под кайфом и не думающий ни о чем, кроме самого себя, — потому что так его воспитали. Думать только о себе.

— Возможно. Я знаю, что эти три мальчика заплатили ужасную цену той ночью. Я не могу…

— Ты ошибаешься, если думаешь, что лучше других, только потому, что у тебя есть деньги, и что поэтому люди должны тебе кланяться.

Сочувствие Силлы начало испаряться.

— Вы меня не знаете.

— Лично тебя нет. Но я знаю таких, как ты, вашу породу. Ты думаешь, что можешь приехать сюда, где эта женщина распутствовала, где она позволяла своим детям рыскать здесь, как волки, где она отобрала у моего мальчика руки и ноги, отобрала жизнь? — Он в гневе рассек воздух своими тонкими худыми пальцами. — Ты думаешь, можно купить дерево и краску и с их помощью скрыть, как воняет этот дом? Его давно нужно было сжечь. Сжечь дотла, будь он проклят.

— Это всего лишь дом, мистер Хеннесси. Дерево и стекло, — сказала Силла. А ты, подумала она безо всякого сочувствия, просто псих.

— Такой же проклятый, как и она. И как ты. — Он плюнул в окно, едва не попав в носок ботинка Силлы. — Убирайся, откуда приехала. Нам здесь не нужны такие.

Он рванул с места так резко, что Силла была вынуждена отпрянуть. Она поскользнулась на склоне, потеряла равновесие и упала на колени. Энжи бросилась к ней.

— Ты в порядке? Боже, боже, он тебе ничего не повредил?

— Нет, — ответила Силла и, прищурив глаза, проводила холодным взглядом удаляющийся микроавтобус. — Я в порядке.

— Я звоню в полицию. — Дрожа от возмущения, Энжи вытащила из кармана ярко-розовый мобильник. — Он плюнул в тебя! Я видела, и он чуть не сбил тебя, и он…

— Не надо, — Силла покачала головой. — Не обращай внимания, — она потерла колено. — Просто не обращай внимания.

— Больно? Ты же сильно ударилась. Нужно посмотреть твое колено.

— Все нормально, Энжи.

— Я серьезно. Я отвезу тебя в дом, и мы посмотрим, нужен ли врач. Старый ублюдок.

— С коленом все в порядке. Мне не больно. Но я в ярости.

Энжи сделала несколько глубоких вдохов, как будто хотела успокоиться, и внимательно посмотрела на Силлу.

— Не похоже.

— Можешь мне поверить. «Распутствовать», «волки», «проклята», «такие, как ты». Козел.

— Вот это другое дело, — засмеялась Энжи. — Я отвезу тебя до дома, не спорь.

— Ладно, спасибо. Он всегда так себя ведет? — спросила Силла, когда они подошли к «Хонде» Энжи.

— Он рычит и бросает, если так можно выразиться, испепеляющие взгляды, ругается. Но не плюется. Я знаю, он ненавидит папу. Хотя я не встречала более сострадательного человека, чем папа. То, что он дружил с сыном мистера Хеннесси, не делает его виноватым в том, что случилось. А тебя тогда вообще на свете не было.

— У него развился комплекс отцовской вины, я бы так сказала. Если он хочет ездить мимо, останавливаться и ругаться — пускай.