Завещание майя - Стив Альтен

Доддс махнул рукой, пресекая возражения ассистентов.

— Вы правы, сенатор. SETI передает куда более сильные сигналы, чем телевидение, и они куда лучше направлены, то есть не рассеиваются в космосе в разные стороны. Однако из этих двух типов передач именно телевизионные сигналы, а вовсе не узкий луч Аресибо с куда большей вероятностью могут быть приняты неизвестным получателем. Не забывайте о том, что сила полученного нами сигнала исходила от внеземного передатчика и во много раз превышала наши возможности трансляций. Мы должны признать, что разум, стоящий за этим сигналом, наверняка имеет приемники, которые способны поймать самые слабые наши излучения.

— К сожалению, мистер Доддс, в данном случае мы рискуем оказаться в ситуации, когда миллионы не столь образованных людей проснутся завтра перепуганными до смерти и будут ждать, что маленькие зеленые человечки ворвутся в их дома, изнасилуют их жен и украдут их детей. Если не разобраться в этой ситуации деликатно, мы с вами получим гранату без чеки.

Директор НАСА кивнул.

— Именно поэтому мы позвали вас, сенатор.

Взгляд глубоко посаженных глаз Чейни немного потеплел.

— Ладно, давайте поговорим о новом телескопе, который вы предлагаете. — Чейни постучал по распечатке. — Здесь говорится о тарелке тридцать миль в диаметре, и что сам телескоп вы хотите расположить на темной стороне Луны. Это само по себе означает уйму денег. За каким чертом вам понадобилось вести строительство именно на Луне?

— По причинам, которые начались еще с «Хаббл». От Земли исходит слишком много радиопомех. Дальняя сторона Луны всегда повернута в противоположную от Земли сторону, что дает нам природную зону, свободную от радиосигналов. Идея такова: построить тарелку на дне большого кратера по тому же принципу, по которому создавался телескоп Аресибо, вот только кратер и тарелка будут в тысячу раз больше. Мы уже выбрали место — кратер Саха всего в трех градусах от экватора на темной стороне Луны. Лунный телескоп позволит нам связаться с цивилизацией, которая вышла на контакт с нами.

— И с какой стати нам следует этого хотеть? — Голос Чейни заполнял конференц-зал, утрачивая скрипучие нотки. — Мистер Доддс, этот радиосигнал может стать самым важным открытием в истории человечества, но то, что предлагает НАСА, приведет ко всемирной панике. А что, если американцы ответят «нет»? Что, если они не согласятся потратить несколько миллиардов долларов на контакт с инопланетянами? Это слишком большая финансовая пилюля, и конгресс может отказаться ее глотать.

Брайан Доддс знал Энниса Чейни, знал, что сейчас этот человек проверяет его решимость.

— Сенатор, вы правы. Это открытие испугает многих. Но позвольте сказать, что напутает всех еще больше. Каждый раз, просматривая на мониторах дневные сводки новостей, мы читаем о развертывании ядерного вооружения в Иране, о проблеме голода в России или о том, что в Китае строятся все новые стратегические объекты, а значит, вскоре еще одна страна будет способна уничтожить наш мир. Похоже, сейчас все нации находятся в глубоком политическом и экономическом кризисе, а потому вооружаются до зубов. Сенатор Чейни, вот реальность куда более пугающая, чем радиосигнал, пришедший к нам откуда-то через тысячу восемьсот световых лет.

Доддс поднялся. Два метра роста и внушительные полтора центнера веса делали его больше похожим на борца, чем на ученого.

— Публике нужно понять, что мы имеем дело с цивилизацией, развитие которой намного опережает наше собственное, цивилизацией, которая первой вышла на контакт с нами. Кем бы они ни были, где бы они ни были, но они находятся слишком далеко, чтобы нагрянуть к нам с визитом. Построив радиотелескоп, мы получим возможность общаться с этими существами. Более того, есть вероятность, что мы сможем учиться у них, делиться технологиями, многое узнать о строении нашей Вселенной и даже, возможно, о происхождении нас как вида. Это открытие может объединить все человечество, — проект может стать катализатором, который увлечет человечество на новый виток развития и спасет от ядерного самоуничтожения.

Доддс посмотрел прямо в глаза Чейни.

— Сенатор, инопланетяне с нами поздоровались, и теперь жизненно важно ответить на их приветствие.

7

26 сентября 2012 Майами, Флорида

В отделении, называвшемся 7-C, собрались пять пациентов. Двое сидели на полу и играли в то, что считали шахматами, один спал на диване. Четвертый стоял у двери, ожидая терапевта, который должен был проводить его на утренние процедуры.

Последний из пациентов в отделении 7-C неподвижно стоял перед телевизором, закрепленным на потолке кронштейном, и слушал, как президент Меллер расхваливает работу сотрудников НАСА и SETI. Слышал, как президент взволнованно говорит о мире и сотрудничестве, об интернациональной космической программе и ее влиянии на будущее человечества. Мы стоим на пороге новой эры, вещал он. Мы теперь не одиноки.

В отличие от миллионов людей, слушавших сейчас обращение президента, Майкл Гэбриэл не испытал удивления, он был расстроен. С начала трансляции он замер перед экраном с немигающим взглядом. Бесстрастное выражение лица не изменилось даже в тот миг, когда слева за спиной президента возник Пьер Борджия. Сложно было понять, дышит ли Мик вообще.

Доминика вошла в комнату, постояла с минуту, наблюдая за своим пациентом, смотревшим специальный выпуск новостей, затем, убедившись, что диктофон под футболкой включен и надежно скрыт белым медицинским халатом, подошла к Мику.

Теперь уже два человека плечом к плечу неподвижно стояли перед телевизором, ее рука в его руке.

Их пальцы переплелись.

— Мик, вы хотите досмотреть выпуск или мы можем поговорить?

— В моей комнате. — И он повел ее по коридору в палату 714.

Вдруг он начал метаться по комнате, как зверь по клетке, пытаясь привести в порядок тысячи мыслей.

Доминика присела на край кровати, наблюдая за ним.

— Вы ведь знали, что это произойдет, не так ли? Откуда? Откуда вы могли знать? Мик…

— Я не знал, что произойдет, я просто знал, что это будет.

— Но вы знали, что случится нечто судьбоносное, связанное с равноденствием. Мик, вы не могли бы остановиться? Мне трудно вести беседу в таких условиях. Идите сюда. Сядьте рядом.

Он замер, затем сел рядом с ней. Доминика видела, как дрожат его руки.

— Поговорите со мной.

— Я могу это чувствовать, Дом.

— Что именно чувствовать?

— Я не знаю… Я не могу этого описать. Что-то давит… чье-то присутствие. Оно все еще далеко, но каким-то образом приближается. Я чувствовал это и раньше, но никогда ощущения не были так сильны, как сейчас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});