Цвет боли. Красный - Эва Хансен

И Фрида уставилась в лицо Карин:

— И вы знаете, как они выглядят? Знаете?

— Нет.

— Ложь. Не потому, что вы не смотрите мне в глаза, есть еще много способов заметить обман. Помните об этом, когда будете говорить неправду.

Карин молчала.

— Хорошо, расскажите, как прошел у вас тот день, только как можно подробней.

— Вы меня что ли подозреваете?!

— Ни в малейшей степени. Просто хочу, чтобы вы успокоились и поминутно вспомнили все, что делали в тот вечер. Начинайте со второй половины дня.

— Это было давно…

— Мы же не торопим.

Она перечисляла одно дело за другим. От Дага не ускользнуло, что, говоря о вечере, Карин явно сбавила темп и стала говорить осторожней. Но он все равно не понимал, зачем Фриде подробнейшее изложение мелких событий дня Карин.

— И легли спать?.. И ничего не слышали?

— Сказала же, ничего.

— Попробуйте еще раз с того момента, как вы вернулись после работы домой.

— Зачем еще раз?!

— Понимаете, вы могли, сами того не заметив, что-то услышать или увидеть. Повторите подробно: поднялись по лестнице, открыли дверь своей квартиры, положили сумку, вымыли руки…

Карин снова рассказала, как готовила ужин, смотрела телевизор, готовилась ко сну…

— А теперь в обратном порядке.

— Зачем?

— Ну, если вы так хорошо вспомнили, как и что готовили на ужин, почему бы не повторить в обратном порядке?

— Я не смогу.

— Потому что это неправда? Вы не ужинали дома, а только забежали и куда-то ушли снова? Но почему это нужно скрывать?

Женщина не выдержала, голос ее сорвался:

— Потому что я работала ночами. Это незаконно и меня могут оштрафовать.

Фрида вздохнула:

— Давайте также честно и об остальном. Вы что-то видели, уходя на работу?

— Нет, правда, не видела. Только слышала, как Кайса открывала дверь какой-то женщине, но я не стала выходить на площадку, потому что не хотела, чтобы видели, как ухожу работать ночью.

— Вы слышали голос женщины?

— Да, но это все.

— Снова лжете. Вы видели ее?

— Нет!

— Значит, видели где-то не в доме?

Теперь уже можно не объяснять, Даг заметил, как вздрогнула Карин.

— Видели? — наседала на нее Фрида.

— Я не знаю, она ли это. Просто в магазине голос показался очень знакомым, я посмотрела на женщину и все. Это правда все, я больше ничего не знаю.

— Вы должны пообщаться с нашими специалистами, чтобы они составили фоторобот.

— Меня арестуют?

— За что?

— За то, что я работала по ночам.

— Нет, мы никому не скажем. Поехали.

Еще через час фоторобот был готов, Карин оказалась толковой, она легко нашла общий язык с Теодором, тот даже признался, что давненько так легко не работал со свидетелем. Женщина обладала хорошей зрительной памятью и была наблюдательна, она толково описывала черты лица, а когда для проверки Теодор пытался подставить в картинку другие, даже раздражалась:

— Я же сказала, что верхняя губа узкая, а нижняя шире…

Убедившись, что все так, как она запомнила, Карин в очередной раз попросила не привлекать ее к ответственности за работу по ночам и собралась уходить.

— А где вы работали-то?

— Убирала в ночном клубе. Это с трех до самого утра…

— Больше не убираете?

— Сейчас нет.

Фоторобот ничего не дал, никто из соседей эту женщину раньше не видел, потому картинку просто положишь в папку.

Пришла пора «черного списка» фрекен Стринберг.

И первым в этом списке по праву значился Ларс Юханссон, красавец, умница и богач, Мастер, изобретший собственную систему узлов, некогда приятель Кайсы, у которого имелось алиби. Но Даг Вангер прекрасно знал, сколь это ненадежное оправдание — алиби…

На фотографию Ларса Юханссона у всех соседок реакция была одинаковой:

— Какой красавец! Нет, не видели, здесь не бывал.

В голосах слышалось сожаление, что это божество ни разу не посетило сей заброшенный уголок, из чего Вангер сделал вывод, что Юханссон не появлялся вблизи дома Кайсы, его не могли не заметить. Похоже, красавчик и впрямь не вешал Кайсу, а что до узлов… не обвинять же в преступлении каждого, кто хоть раз в жизни покупал нож или бельевую веревку.

АЛЫЙ

Капитан яхты Петер позвонил в половине третьего и сообщил, что пришвартовался неподалеку от Музея, яхта называется «Ника» и как только я буду готова, могу подходить…

В состоянии тихой паники я забыла, что так и не пообедала. Да и не завтракала тоже. И не ужинала вчера нормально… И вообще, когда нормально ела последний раз — не помню, кажется, это была пицца «Маргарита». До того ли? За мной прислали яхту!..

До конца так и не поверив в реальность происходящего, не стала сообщать Оле, что отправляюсь на остров, хотя стоило бы, мало ли что.

Нет, яхта не была миражом, вот она, у стенки причала, даже потрогать можно. И матрос у сходней в ожидании меня. Он поздоровался, подхватил сумку, помог подняться на борт. Конечно, никаких парусов, и капитан без трубки в зубах, но в остальном все по-настоящему. Петер сразу посоветовал мне либо спуститься вниз, либо зайти в его рубку:

— Ветер сегодня не слишком приятный. Зима…

Я спряталась в рубке, не люблю, когда горизонта не видно, это не морская болезнь, а простая трусость — а вдруг тонуть начнем?

— Синоптики обещают такую круговерть до завтрашнего обеда, потом вроде стихнет. — Он покосился на меня любопытным глазом и снова покачал головой. — Ларс сказал, что я должен привезти красивую девушку. Он ошибся. Нужно было сказать «очень красивую».

Я вымученно улыбнулась:

— Благодарю за комплимент.

— У Ларса хороший вкус.

Меня вдруг словно что-то потянуло за язык:

— А вы часто возите красивых девушек?

— К Ларсу? Никогда.

— Там есть еще кто-то?

— Сейчас нет, но иногда бывают родственники.

Мы с ним исподтишка разглядывали друг друга, а, встретившись глазами, немедленно их отводили. Я никогда не видела вблизи капитанов яхт, вернее, если и видела, то не в рубке при исполнении… А он? Наверное, любопытно, что за синий чулок Ларс Юханссон пригласил к себе в замок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});