ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6. - Роман Ключник

Большевики попытались тайно помочь своим собратьям и ускорить события в Германии. «В Берлине перехватили радиообращение из Петрограда, большевики призывали немецких солдат к убийству кайзера, генералов и к братанию. Тут уж Вильгельм рассвирепел. И приказал заканчивать брестский фарс», — отметил В. Шамбаров. К тому же время сыграло больше против большевиков, чем против Германии, воспользовавшись ленинским обещанием «права наций на самоопределение» Украина в это время вышла из состава Советской республики, и присоединилась к переговорам как суверен, — делегация Украинской Рады договорилась с немцами и 8 февраля 1918 г. заключила с Германией и Австро-Венгрией сепаратный мир. После всего перечисленного германское руководство было готово к повторению Бронштейном «наполеоновского» демарша с девизом «ни мира, ни войны». Получился неприятный казус не в пользу Бронштейна и большевиков — Лейба переоценил силы евреев-марксистов-террористов в Германии, очень желаемое принял за скорую действительность.

Возобновленные 10 февраля переговоры с прежним странным для немцев тезисом Бронштейна: «Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем!» были прекращены на следующий день — 11 февраля, а 13 февраля третьесортные резервные немецкие части двинулись на север, по Советской республике, не встречая никакого сопротивления, догоняя расходившиеся по домам «старые» российские войска. «Великий» стратег мировой революции Бронштейн доигрался.

И таким образом немецкие войска за неделю, неспешно передвигаясь эшелонами по железной дороге, захватили огромную территорию и сами остановились на линии: Одесса — Киев — Двинск — Псков — Нарва.

«Славный» председатель Центробалта Дыбенко беспробудно пьянствовал со своими матросами в Нарве, ждал немцев, собирался им «задать». Но как только этот герой убивать русских офицеров в Кронштадте со своими матросами увидел немцев, то так драпанул, что побежал не в ближайший Петроград, а добежал до Самары. За что большевики тут же решили его расстрелять, только неимоверные усилия наркома презрения Коллонтай спасли ему жизнь.

Совнарком в панике 21 февраля издал декрет «Социалистическое отечество в опасности». Где оригинальной политтехнологической находкой было слово «отечество» в устах большевиков. Но «почему-то» на призыв Совнаркома добровольцы толпами не бросились записываться в большевикскую армию. Ситуация Ленина и Бронштейна была безнадежной.

«В течение одной недели немцы заняли Минск, Полоцк, Оршу, Юрьев, Ревель. В Петрограде началась паника. В Смольном кипели страсти. «Левые коммунисты» выступили с заявлением, которое отказывался принимать рассудок: «В интересах международной революции мы считаем целесообразным согласиться на временную утрату советской власти». Их поддержал сам Троцкий: «Жили под царем, жили под Керенским — поживем и под немцем. Ничего страшного. Работа в подполье нам знакома». На трибуну выскочил Бухарин: «Наше спасение в том, чтобы массы на деле познали, что такое германское нашествие. Узнав, массы начнут священную войну!» — отметил в своём исследовании Н. Кузьмин. И дождались как спасение — ультиматум от германского руководства.

Немцы могли также легко дойти до Петрограда, но не в их интересах было подводить Ленина, и им не нужны были земли, шла война, — им нужны были деньги, причем золотом, и товары, желательно продовольствие. 22 февраля немцы выдвинули предложение-ультиматум со сроком ответа 2 суток, от которого невозможно было отказаться. И в ночь на 24 февраля под давлением и запугиванием Ленина ЦК партии, а за ним и ВЦИК приняли позорное решение — принять грабительский ультиматум немцев. Не справившись со своим первым заданием на посту наркома иностранных дел, более того — с треском его провалив, поставив само существование большевикской власти под угрозу, Лейба Бронштейн под давлением товарищей 2 марта подал в отставку. А 3 марта 1918 года в Бресте советская делегация во главе с Гиршем Бриллиантом (под маской Сокольников) покорно подписала с Германией кабальный договор. Беззащитный, боящийся непредсказуемых немцев Центрожид во главе с Лениным, Свердловым и Бронштейном спешно покинул 8 марта Петроград, переехал в Москву, в Кремль.

Генерал А.И. Деникин: «В конечном итоге последствия Брест-Литовского мирного договора и дополнительных к нему соглашений свелись к следующему. В политическом отношении: отторжение от России Финляндии, Украины, Крыма, Прибалтийского края, Литвы, Польши, Грузии, Батума, Карса и Ардагана... Россия отбрасывалась политически назад, к началу XVII века, теряя одним ударом всё, что было приобретено за три столетия на Западе и Юге гениальными усилиями её собирателей, кровью её воинства, трудами её народа. В экономическом отношении на Русское государство легли и прямые тяготы. Восстановлен был с Германией торговый договор 1904 года, причём остались прежние тарифы, которые ввиду обесценивания рубля (тогда уже 1:10) привели фактически к беспошлинному ввозу германских товаров в Россию.

В скрытом виде наложена была на Россию контрибуция в 6 млрд. марок золотом «за все финансовые обязательства, предусмотренные договором...» (в счёт этой суммы советское правительство успело уплатить Германии 325 млн. золотых рублей).

Наконец, огромные плодородные русские области с брошенными в них бесчисленными военными материалами оставлялись в руках австро-германцев.

Одни считают Брест-Литовск просто комедией, разыгранной для соблюдения приличия, так как платные агенты германского генерального штаба, в числе которых называют Ленина и Троцкого, не могли не исполнить требований своих нанимателей».

Немцы преподнесли хороший урок своим зарвавшимся агентам — захватчикам России, но Россия получила очередной позор и урон. В результате Брестского договора произошло отторжение от России территории размером в 1 млн. квадратных километров с населением 50 млн. На сданной территории добывалось 89% каменного угля, выплавлялось 73% стали, производилось 90% сахара.

Интересно и странно то, что бестолковые большевики во главе с Лениным решили расплатиться с Германией перед самым окончанием Первой мировой войны, перед капитуляцией Германии. 19 сентября 1918 года Совнарком по докладу Н.Н. Крестинского с согласия Ленина утвердил постановление: «отправить в Германию 1) 245 564 кг золота, 2) 545 440 000 рублей кредитными билетами, 3) передачу облигаций займа на 2,5 миллиарда марок». Через несколько дней первая часть этого была передана Германии в Орше. Через полтора месяца большевики от имени России могли уже требовать большую часть контрибуции от капитулировавшей Германии, поскольку Россия внесла больший вклад и понесла самые большие людские потери, но большевики этого не сделали, по умолчанию всё отдав Англии, Франции, Бельгии и США. 6 миллионов жизней русских солдат и офицеров загублено совершенно зря.

Подводя итог, можно уверено утверждать — Ленин перед германским руководством обещание закрыть восточный фронт выполнил, и за их помощь рассчитался с лихвой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Обещания Ленина суверенитета наций и его политика в национальном вопросе

Следуя своим обещаниям, Ленин 2 ноября 1917 г. подписал важный документ — «Декларация прав народов России», в которой декларировалось полное равенство и суверенитет всех живущих в России народов. Это формально, внешняя декларация, а на практике получились удивительные события. При этом стоит заметить, что Ленин не скрывал сути этого коварного, сильного политтехнологического приема. В начале 1915 года в своей работе «Социалистическая революция и право наций на самоопределение» Ленин объяснял:

«Таким образом, это требование вовсе не равносильно требованию отделения, дробления, образования мелких государств. Оно означает лишь последовательно выражение борьбы против всякого национального гнёта». Ленин понимал преимущества крупных государств перед раздельными, мелкими и в том же 1915-ом году: «Выгоды крупных государств и с точки зрения экономического прогресса и с точки зрения интересов массы несомненны». После этого изумленно напрашивается вопрос — тогда зачем Ленину объявлять «право наций на самоопределение» и рисковать распадом империи на мелкие государства? Для особо непонятливых Ленин объяснял уже в 1917 году:

«Вопрос о праве наций на освобождение непозволительно смешивать с вопросом о целесообразности отделения той или иной нации. Этот последний вопрос партия пролетариата должна решать с точки зрения. интересов всего общественного развития и интересов классовой борьбы пролетариата за социализм». Немного вычурно и мутновато, но понятно — трюк с национальным самоопределением не цель, а метод для достижения других целей Ленина.

И становиться понятным, что это «право» декларируется не для «борьбы против всякого национального гнёта», а для повышения эффективности «классовой борьбы пролетариата», понятно, что это политтехнологический обманный лозунг, чтобы разжечь сепаратизм и получить на своей стороне дополнительные разрушительные силы против существующей власти, поднять различные национальности на борьбу со «старой» русской властью, и этим ослабить её. И даже, как показали многие последующие события, этим политтехнологическим лозунгом Ленину удалось вызвать ненависть некоторых народов к русскому народу и насилие по отношению к нему, — что было немаловажно, ибо русский народ был государствообразующим, опорным народом Российской империи. Вопрос национальной политики для Ленина был настолько важен, и он не хотел распада захваченной империи на многочисленные национальные государства, что наркомом по делам национальностей он назначил умного и самого надежного неторопливого, обстоятельного Сталина.