Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прижал ее к себе и, кружась, словно в вальсе, занес в комнату. Маша встала, вытащила руку из-за моей спины и показала три розы, которые я купил ей утром:
— Я не могла оставить их в больнице. Они бы страдали там от одиночества. — И тут она увидела розы в вазочке: — Ой, ты купил еще?
Она подошла к столу, чтобы поставить утренние розы, но, бросив взгляд на вазу, сразу потускнела и сказала:
— Там тоже три. Вместе будет шесть.
— Ну и что? — спросил я.
— Четное количество только для покойников. — Маша обессиленно опустила руки.
Я опешил, видя неподдельную растерянность на ее лице. Потом вытащил из вазы одну розу и пошел к двери.
— Ты куда? — испуганно спросила Маша.
— Выброшу в мусоропровод.
— Да ты что? Такую розу в мусоропровод?
— Тогда отдам Ольге.
— Отдай, — облегченно сказала Маша и, согнув ногу в колене, начала снимать туфлю.
Когда я отдавал Ольге благоухающий цветок, она от удивления открыла глаза и забыла закрыть рот.
— Это тебе за пирожное. Ты его принесла как раз вовремя.
Не дожидаясь, пока она что-нибудь ответит, я вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Маша была уже на кухне и доставала из холодильника еду. Я обнял ее за талию и поцеловал в висок.
— Ты у меня самая хорошая, — сказал я, стараясь загладить допущенную оплошность. Хотя, по правде говоря, я ведь не мог знать, что она заберет цветы с работы.
Маша отстранилась, чуть сдвинув брови, посмотрела на меня и спросила:
— А почему ты не съел пирожное?
— Я оставил его нам с тобой на вечерний десерт.
— На вечерний десерт у нас будет совсем другое.
Она достала из холодильника тушеное мясо, поставила разогревать его на плиту, затем начала резать и перемешивать в тарелке огурцы, помидоры и редиску.
— Ты не возражаешь, если я приготовлю салат? — спросила она, протягивая баночку с майонезом. — Открой.
— Больше всего на свете я люблю салат из свежих овощей.
— Ты так говоришь, чтобы не обидеть меня. Правда? — Она опустила руки и посмотрела мне в глаза.
— Вовсе нет. Я действительно люблю салат. Особенно, если его приготовишь ты.
— Ты подлиза, милый. — Она протянула чашку с салатом. — Неси на стол. Я ужасно хочу есть. И хочу выпить с тобой вина. Оно в пакете у двери.
Я только сейчас вспомнил, что, когда открывал дверь, у Маши в руке был пакет. Я принес его на кухню. В пакете была Машина сумочка и бутылка мукузани. Мы сели за стол, я налил вино в фужеры и сказал:
— Мы с тобой становимся похожими на двух сибаритов.
— Что такое сибариты? — спросила Маша.
— Люди, которые только наслаждаются жизнью.
— Я так хочу наслаждаться жизнью, милый, — сказала она, поднимая фужер. — Три года я провела словно в самом суровом монастыре. А теперь душа потянулась на волю.
У Маши было очень хорошее настроение. Сегодня она совсем не походила на ту женщину, которую я знал перед этим. Она была мягче и естественнее. Большие серые глаза чуть влажно блестели, взгляд лучился особой теплотой, которая бывает только у женщины, обретшей покой. Я не мог оторваться от этого взгляда, чувствуя, как от него замирает душа. Словно я лечу в бездну, у которой не видно конца. Но это было приятное падение. Ведь я тоже обрел свою опору.
Мы долго сидели за столом. День угас. За окном сначала показались серые сумерки, потом они сгустились и тогда на крыше дома, который стоял через дорогу от нашего окна, вспыхнула неоновая реклама, прославляющая товары фирмы «Самсунг». Мы не зажигали света и разноцветные отсветы рекламных огней бежали по стене и были похожи на северное сияние. Мне не хотелось говорить. Я молча смотрел на Машу и чувствовал, как гулко бьется сердце, наполняя душу радостью и ожиданием чего-то такого, от чего путались мысли и начинала кружиться голова.
Потом мы сели на кровать, все так же не зажигая света, я обнял Машу, притянул к себе и поцеловал долгим поцелуем в горячие влажные губы.
— Мне так хорошо с тобой, — сказала она, — что даже страшно.
— Чего тебе страшно? — Я запустил ладонь в ее волосы и стал перебирать их пальцами.
— Когда я была одна, мне нечего было терять. Теперь у меня ты и я боюсь…
Ночью я проснулся оттого, что почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Огни рекламы погасли, но комнату заливал бледный зеленоватый лунный свет, придававший предметам таинственные очертания. Маша лежала рядом, прижавшись щекой к подушке. Ее волосы касались моего лица, я ощущал их аромат.
Я скосил на нее глаза и мы встретились взглядом. Маша не спала.
— Иван, — произнесла она, будто мы только что легли и еще не успели наговориться перед сном, — а я могу быть из твоего ребра? — В ее голосе звучало трагическое раздумье.
— Тебе это важно знать именно сейчас? — спросил я.
— Ты даже не можешь представить, как важно. — Она положила руку на мое плечо и я ощутил, как ее теплая мягкая ладонь прикоснулась к коже.
— А почему это важно?
— Я хочу, чтобы мы были одно целое.
— Мы и так одно целое, — сказал я и осторожно, чуть прикасаясь к волосам, погладил ее по голове.
— Это только в нашем сознании одно целое. Потому, что мы хотим так думать. А я хочу, чтобы плоть от плоти. Как у Адама и Евы.
— Мы и так плоть от плоти.
— И ты мне никогда не изменишь?
— С чего ты взяла, что я тебе изменю?
— Адам никогда не изменял Еве потому, что она была из его ребра.
— Ты тоже из моего ребра.
— Это очень хорошо, милый, что я из твоего ребра.
Маша поцеловала меня в лоб, прижалась и затихла. Луна скрылась за тучей, в комнате стало темно. Потом луна показалась снова и комната сразу наполнилась предметами: можно было различить шифоньер, стол, стулья, зеркало на стене. И тонкую белую руку, которая обнимала меня. Я долго смотрел на эту руку и слушал легкое Машино дыхание, пока луна снова не скрылась и я не уснул в полной темноте.
Проснулся я от осторожного прикосновения к моей щеке.
Я медленно открыл глаза. Маша лежала на боку, подперев голову ладонью, и смотрела на меня. Было уже светло. Я улыбнулся и протянул к ней руку. Она подвинулась ко мне и положила голову на мое плечо. Затем коснулась ладонью ребер.
— Считаешь? — спросил я, поцеловав ее волосы. — Одного не хватает.
— Не успокаивай
- В то короткое лето… - Илона Руднева - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Нос - Николай Васильевич Гоголь - Классическая проза / Русская классическая проза
- Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий - Прочее / Русская классическая проза
- Николай-угодник и Параша - Александр Васильевич Афанасьев - Русская классическая проза
- Пышечка - Джули Мёрфи - Русская классическая проза
- Прапорщик с острова Березка - Алексей Молдаванин - Альтернативная история / Русская классическая проза
- Русские снега - Юрий Васильевич Красавин - Русская классическая проза
- Барин и слуга - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Былое-удалое. Сборник добрых рассказов о жизни, людях и коте - Юлия Игоревна Шиянова - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза / Юмористическая проза
- Текстобрь #1 - Елена Редькина - Периодические издания / Русская классическая проза