Литературная Газета 6492 ( № 50 2014) - Литературка Литературная Газета

Он тоже понимает, что война.

На женщине кровавое распятье.

И плоть её сквозь камуфляж видна.

Она – черна. В устах её проклятье…

…Так выглядит гражданская война.

11.05.14

ЧАБРЕЦ-МОЛОДЕЦ

Уткнусь заплаканным лицом

В подол, пропахший чабрецом.

Утишусь. И покаюсь.

Так поступает страус.

Зароет голову в песок

И полагает, что надёжно

Укрылся от врагов и бед.

Стал грубым гласом голосок.

Я вырос и, как д[?]лжно,

Придумал свой велосипед,

И по закону грабель

Лоб расшибал не раз.

Корабль, стапель, табель...

Рифмуется как раз.

Болят ночами шрамы.

В подушку с чабрецом

Уткнусь, как в руки мамы.

Заплаканным лицом. 

 

КРЫМСКОЕ НЕБО 

Не представляя, в ком и как

Твоё вдруг слово отзовётся,

Ты поливаешь дикий мак

Водой бездонного колодца.

Ты косишь степь. И облаков

Опять полны твои мажары.

И повелители веков –

Сияют и звенят Стожары.

В бахчисарайские леса

Из Феодосии и Керчи

Летят, как птицы, словеса

Неведомой сегодня речи.

Санскрита ли, другой какой? –

Не скажут Ялта и Джанкой.

Прошла звезда над Евпаторией

Прямолинейной траекторией...

14.06.14 

* * *

Воду Белого и Чёрного морей

Кто-то снова размечтался

сделать красной.

Что ж, попробуйте,

которые храбрей!

Только собственною

запаситесь краской.

16.09.14 

* * *

У меня страна большая

И в длину, и в ширину.

Никому не угрожая,

Я люблю свою страну.

Наши небо, воды, сушу

Охраняю, берегу.

Я не сдамся и не струшу,

Но врага остерегу.

Я всегда привечу друга –

Заходи в мой дом, браток!

Глянь – от севера до юга.

Глянь на запад и восток!

Это всё моя страна.

Это всё моя земля.

Здесь живёт моя семья

Избяна и теремна.

Сколько лет и сколько зим

Мы врагов своих разим.

От Одессы до Курил

Нас никто не покорил.

Помнят Лондон и Стамбул

Севастопольский огул.

Помнит и япона мать,

Как с Россией воевать.

Теги: Валерий Митрохин

Александр Лапин: Изменился мир – и изменились герои

"ЛГ" уже знакомила читателей с творчеством Александра Лапина. Недавно писатель завершил работу над пятой книгой романа-эпопеи «Русский крест». В ней его герои, четверо друзей детства, по-разному проходят через лихие 1990-е. Как оценивает автор роковые события 20-летней давности и что думает о сегодняшнем дне?

- Александр Алексеевич, если первые три части романа назывались «Утерянный рай», «Непуганое поколение» и «Благие пожелания», то вместе с четвёртой пришли «Вихри перемен», а теперь и вовсе – «Волчьи песни». Жизнь героев, описываемая в последних книгах, видимо, уже совсем не такая благостная, как раньше. С чем это связано?

– Жизнь – борьба, писал Маркс. И великий безбожник был прав. В более сытые времена борьба эта принимает цивилизованные формы. А когда изо рта вырывают последний кусок, она идёт не на жизнь, а на смерть. Так было у нас в 90-е. Или сегодня на Украине.

Ещё в четвёртой книге, в которой описывается конец 1980-х – начало 1990-х, все полны романтических иллюзий. Надежд на то, что с распадом СССР, приходом демократии будет другое общество, более справедливое и гуманное.

Но вскоре иллюзии рассеиваются, вступают в силу другие законы. Изменился мир – и изменились герои. Кому-то приходится участвовать в реальных боевых действиях. Иные борются за место у власти. Для кого-то война – это ведение бизнеса в условиях стихийного рынка. Сначала в бизнес шли романтики – от нужды и желания изменить мир. Потом подтянулись карьеристы. Их целью стало уже оттяпать кусок пожирнее.

Баталии разворачиваются не только между сослуживцами и партнёрами, но и на уровне народов: идёт чеченская война – медведи схватились с волками. Обо всём этом я рассказываю в пятой книге «Русского креста», так что название – «Волчьи песни» – вполне оправданно.

«РУССКИЕ ДОРОЖАТ ХРУПКИМ МИРОМ»

– Но сейчас мы снова переживаем непростые времена. Получается, можем снова скатиться к войне всех против всех?

– Запад ввёл против нас санкции и давит. Каков расчёт? Расчёт на то, что близкие к Путину люди, когда их прижмут, повернутся против него, что обнищавший народ правителя свергнет. Но европейцы не понимают менталитета русских. Мы уже столько всего пережили, что дорожим хрупким миром и не будем походя швырять камни во власть.

Кроме того, наш человек – даже очень небедный – фаталист. Он не так сосредоточен на богатстве. Если европейцу недодать чего-то из привычных социальных благ – загрызёт. Мы же понимаем, что всё это временное. Перебираемся из кризиса в кризис. И какие-то чрезмерные притязания – сыр рокфор и креветки на палочке – только у жителей столиц, оторвавшихся от земли и реалий российской жизни. Они-то, кстати, и могут подняться вместе с либералами: остро чувствуют лишения и ограничения. У остальных философия проще: хорошо не жили – не стоит и начинать.

И ещё один важный момент: когда русских давят, мы не разбегаемся в панике, а сплачиваемся. Причём не против власти, а против того, кто нас гнёт. Ничего не поделаешь – генетический код. Его нам помогали формировать ещё монголы и рыцари-крестоносцы. Потом – поляки и шведы. Ну, и так далее.

Так что русские привыкли всё время находиться в окружении врагов. И когда в 1990-е мы расслабились, со всеми старались дружить – даже неловко было.

– Из-за чего в первую очередь?

– Запад нас не ждал, не ждёт и не будет ждать. И Востоку мы не нужны. К кому-то присоединиться не можем. Это к нам всегда пытались прилипнуть те, кто сегодня бежит к Евросоюзу. А мы привыкли жить и никому не кланяться.

Так что Россия ещё потерпит. Посмотрите: цены растут, а люди особо не возмущаются – ждут, когда смогут покупать отечественное вместо импортного. Отказались от «Южного потока» – и ладно. Собственная страна только наполовину газифицирована. Пока тянем трубы на Запад и в Китай, в деревнях старухи уголь таскают. Причём россияне за газ готовы платить – без обмана. Чем наши деньги хуже?

Впрочем, интересы сырьевиков – это одно. Но есть ещё интересы народа. И меня больше не шмотки волнуют, которые мы ввозим в обмен на нефтедоллары, а коренные вещи. Может, санкции быстрее заставят Россию обратиться к своей инфраструктуре. Как, например, люди обрадовались, когда власть решила наконец развивать своё сельское хозяйство. У отечественных производителей хотя бы появятся новые ниши, и они смогут проскочить в какую-то щель.

Плюс история с Крымом пробудила угасающую пассионарность, вызвала всплеск патриотизма. Мы встряхнулись от летаргического сна. У нас появились враг, амбиции. Наконец-то вслух заговорили о Русском мире. И главное в нынешней России – изменение нравственного состояния. Сегодня русские расправили плечи.

А санкций бояться нечего. У страха глаза велики. Садишься за книгу – тоже пугаешься: столько всего нужно сказать. А начинаешь работу – и появляется нужный настрой.

«ПУТЬ К ВЕРЕ У КАЖДОГО СВОЙ»

– Возвращаясь к книге, нельзя не отметить, что герои вашего романа в пятой части подошли через борьбу к определённому рубежу. Что дальше?

– А дальше – душевный перелом. В общем-то, в пятой книге он уже начался. Все главные герои находятся в духовных поисках. Кто-то приходит к шаманству, максимально приблизившись к корням и земле. Одна из героинь увлекается восточными практиками и философией. Главный мой герой, Александр Дубравин, потеряв любимую женщину и цель в жизни, обретает веру. Кто-то разочаровывается в своих прежних жизненных целях и начинает искать новые. Такая внутренняя метаморфоза и есть то, к чему стремится человек.

– Ваш главный герой приходит к вере совершенно внезапно. Ещё недавно он был другим – и вдруг такая перемена[?]

– Чем упорнее человек, тем сильнее его перетряхивает в жизни. Здесь герой крепкий – и душой, и телом. В итоге у него всё происходит стремительно, через потрясение. Вера ведь – не цепь логических заключений. И кого-то может осенить в одно мгновение, как Дубравина, например. А к кому-то она приходит постепенно. Путь к духовному перерождению у всех разный, но главное – двигаться.

Так что какие-то персонажи моего романа готовы начать новую жизнь, наполненную духовно. А другие пока или насовсем останутся при своём.

– Книги «Русского креста» разные по тональности, охватывают разные эпохи новейшей истории нашей страны. Кто ваш читатель?