Лич на стажировке. Часть 3 - Алаис

Наверняка какая-нибудь заумная скукотища. Но первые же строчки, написанные тонким и ровным почерком, меня удивили.

Альд, ну пожалей ты тетушку Мо! Что тебе стоит пять минут послушать ее нытье, спросить о здоровье, что-нибудь посоветовать от ее вечной мигрени и дальше отправиться по своим неотложным некромантским делам? Она тебя три года не видела!

Ха, получается, не одной мне пришло в голову так сократить имя подселенца! Ну удобно же, чем полная форма или… как его там… Дауар, да. Альд — и Альд. Коротко и ясно.

Следующие строки, судя по содержанию и изменившемуся почерку, были написаны подселенцем.

Я предпочел бы не видеть ее еще столько же. Я понимаю, что где-то в глубине души она беспокоится обо мне. Но пять минут ее болтовни по степени воздействия на мой разум сравнимы со встречей с химерой. И, как ты знаешь, Ли, я бы предпочел химеру.

Я невольно хихикнула. Теплые и доверительные родственные отношения — вечная тема на все времена.

Интересно только, зачем они так переписывались? Неужели Альд со своей сестрой лицом к лицу не мог поговорить? Или по мыслесвязи? И если нет, то почему? Я перевела взгляд на следующие строки, написанные, очевидно, рукой Алианны.

Я понимаю, что ты ее недолюбливаешь. Но мне она уже плешь проела своим бурчанием на тему «ой, тебе почти пятнадцать, а ты даже не помолвлена, что за молодежь пошла». Ну ты понял. Так что давай, братец, подкинь ей тему для сплетен к следующему слету родни.

Помолвка в пятнадцать? Я презрительно фыркнула. Даже в моих сельских краях этим раньше шестнадцати не заморачивались. Тетушка действительно была… беспокойной особой, похоже. Хотя, мало ли, какие обычаи бытовали много сотен лет назад, еще и в столице. Интересно, что ответил Альд?

Ничего не обещаю. Не уверен, что успею вернуться. На границе неспокойно. Но об этом пока — никому.

Ответа Алианны я не увидела, оставшийся небольшой участок пергамента был чист. А помня о словах самого Альда о том, что этот дом воссоздан в том виде, каким он его запомнил незадолго до своей смерти… В общем, тетушка Мо если и увидела своего племянника, то явно не в том виде, в котором ожидала.

Ощущая непонятную щемящую грусть, я вернула пергамент на место и поставила чернильницу на уголок листа. Подниматься наверх почему-то расхотелось.

Интересно, сколько прошло времени? Сколько Альд собирается держать контроль над телом? Может, действительно заглянуть в приемную? Или выйти на улицу, подышать свежим воздухом, так сказать, раз уж в кои-то веки нормально себя чувствую?

Неожиданный приступ боли сложил меня пополам. Не успей я опереться о стеллаж, то наверняка упала бы на пол.

Ну вот, сглазила.

Боль тем временем продолжала нарастать. Она была похожа на тугой колючий клубок, перекатывающийся в животе и цепляющий внутренности длинными острыми иглами. И этот клубок медленно, но верно увеличивался в размерах, одновременно с этим поднимаясь к грудной клетке.

Да что происходит-то?

На миг мне показалось, будто комнату осветила яркая голубая вспышка. Но она совпала с особо болезненным уколом в подреберье, так что возможно, это у меня побелело в глазах.

Тяжело дыша, я с трудом сделала пару шагов к ближайшему креслу. Вцепившись рукой в его спинку, сделала усилие и обошла сбоку, чтобы в следующий миг неловко усесться, ударившись бедром о подлокотник. Боль от удара на миг даже показалась приятной, заглушив мучительные уколы внутри грудной клетки — колючий клубок, казалось, уже переместился туда. Я подтянула ноги, забравшись в кресло целиком. Вроде бы, так боль ощущалась не настолько сильно.

Да что ж такое-то? Хватая ртом воздух, я поняла, что задыхаюсь. На задворках разума тихо зашелестела поднимающаяся волна паники.

Так, Шиза, успокойся. Альд сказал тебе дождаться его здесь.

И тебе определенно, категорически, прямо-таки совсем-совсем не хочется видеть, что он там сейчас делает с Килиром.

Поэтому ты дождешься Альда здесь, и точка.

Сосредоточившись на каждом вдохе под постоянное повторение этих простых мыслей — возможно, даже вслух — я вскоре отметила, что боль пошла на убыль. Облегченно откинула голову назад, чуть не ударившись затылком о край невысокой спинки кресла.

Открыла глаза.

Опираясь о перила, Альд бесстрастно смотрел на меня со второго этажа.

Дождалась. И что дальше?

Задать вслух этот вопрос я не успела: Альд убрал локти с перил и, судя по скрипу половиц, неторопливо направился к лестнице. Его молчаливость при этом одновременно и радовала, и беспокоила. Не было нотаций, но и его настроение оставалось совершенно неясным. И то ли лестница оказалась длиннее, чем я ожидала, то ли Альд очень медленно по ней спускался, но к моменту, когда он наконец сошел вниз, я уже успела занервничать. А первые слова и вовсе заставили напрячься.

— Итак… — ровно произнес он, сойдя с последней ступеньки и опираясь о столбик перил. — Теперь, по поводу тебя…

— Надеюсь, меня… ты не будешь пытать? — я неловко усмехнулась, на самом деле понятия не имея, чего ожидать от подселенца в таком состоянии.

— Нет, не буду.

Спокойный ответ вселял надежду, что это действительно так. Но сама интонация беспокоила допущением того, что подобный вариант Альд действительно мог рассматривать. Суртаз знает, что там в его голове творится.

— Это… радует, — кажется, при этом я улыбнулась еще глупее. Ну и ладно.

— Если ты считаешь, что произошедшее со жрецом доставило мне удовольствие…

Подселенец сделал небольшую паузу, видимо давая мне возможность понять, что же я на самом деле считаю по этому поводу.

— То ты права, пожалуй, — снова пауза. — Доставило.

Интересно, мне сейчас показалось, или у него на лице мелькнуло что-то вроде задумчивости? Будто он сам еще до конца не понял, понравилось ему или нет. Или это была усталость? А еще Альд почему-то показался мне бледнее обычного, хотя под чарами ночного зрения это нельзя было утверждать наверняка.

— Не замечала за тобой склонности к издевательствам. Ну, если не считать ментальных.

Подселенец на секунду прищурился, а затем дернул уголком рта в мимолетной кривой усмешке, но в следующий же миг снова натянул на лицо прежнее непроницаемое выражение.

— У каждого есть предел терпения, — тихо ответил он. — И я не горжусь тем, что сделал… — подселенец поднял глаза и заскользил взглядом по стеллажам за моей спиной. — Но и не жалею. Это был интересный опыт.

— Ты о скелетировании мумифицированного лича?

— И это — тоже. А теперь кыш из моего кресла.

Мне понадобилось несколько секунд для осознания сказанного. Его кресло? Только теперь я поняла, что сижу там, где до