Кто-то внутри - Сергей Сергеевич Мусаниф

знать, кого он имеет в виду под «теми самыми», я буркнул что-то невразумительное, выражая согласие. Все-таки мне катастрофически не хватало глубины познаний, но я надеялся, что если попаду впросак, меня, скорее всего, примут за обычного идиота.

Вряд ли кто-то сможет заподозрить правду, уж слишком невероятно она бы прозвучала. Я бы и сам в своем старом мире, расскажи мне что-нибудь подобное, вряд ли бы поверил и потребовал хоть каких-нибудь доказательств.

А как тут докажешь? Тело из этого мира, его тут знают, его владелец оброс знакомствами и связями, и то, что его здесь больше нет, обнаружить решительно невозможно. Даже если я начну рассказывать свою версию на каждом углу, меня быстрее признают сумасшедшим, чем пришельцем из другого мира.

Другое дело, если бы при мне были мои молнии… Но, видимо, они принадлежали тому миру, там они и остались.

Говорят же, что сила рода в его крови, а в жилах Ивана Демидова текла совсем другая кровь.

* * *

Наверное, по местным меркам особняк господина Вана считался дорогим и престижным, но в нашем фамильном имении его называли бы домиком для слуг. Три этажа, два бассейна, теннисный корт, совсем небольшой садик… Юра утверждал, что все это стоит десятки миллионов юаней.

Что ж, в каждом мире свои представления о роскоши и богатстве.

Нас подрядили только для монтажа системы наблюдения за внешним периметром. Установить камеры на заборе и у обоих въездных ворот. Исходя из технического регламента, на работу должно было потребоваться не меньше двух дней. Если никаких сложностей внезапно не вылезет, как сказал Юра.

Точнее, он это несколько по-другому сформулировал, но суть от этого не менялась.

У ворот для обслуживающего персонала нас встретили двое охранников (оба были вооружены) и господин Ван Цзиньлун, представившийся племянником господина Ван Хенга, владельца особняка, который еще не прибыл из Китая.

Юра припарковал машину на подъездной дорожке, и мы отправились согласовывать места установки камер с Цзиньлуном.

Младшему Вану на вид было от двадцати пяти до пятидесяти — когда имеешь дело с азиатами, точнее сказать трудно. Он носил лакированные туфли и двубортный костюм поверх белой футболки. Оружия у него при себе не было, зато на шее обнаружилась татуировка в виде иероглифов непонятного мне значения, и Юра заявил, что Цзиньлун, скорее всего, симб.

Симб или симба — это просторечное обозначение цинтов, тела которых были вместилищем для тех самых демонов, чьи силы легли в основу новой империи. При этом выглядел младший Ван, как вполне обычный человек.

Я имею в виду, глаза у него не горели темным демоническим огнем, под волосами не было видно даже остатков спиленных рогов, да и копыта модными лакированными туфлями скрыть не получится.

Я пытался найти в нем какие-то признаки одержимости демоном, но ничего не обнаружил.

Тем более, я понятия не имел о его способностях, а они у симбов могли быть самыми разными. От простого физического здоровья и неуязвимости для оружия до умения манипулировать энергиями, эквивалентными взрыву авиабомбы. Кристина утверждала, что даже самый слабый симб на порядок сильнее обычного человека, и сделать с ним без применения тяжелой военной техники ничего не получится, да и с техникой тоже не факт.

Однако, тут стоило помнить о том, что Кристина сама была произведена в Поднебесной, а значит, нужно делать скидку на то, что она может излагать еще на заводе вложенную в ее голову политику партии. А еще стоило держать в голове, что, как не все китайцы были цинтами, так и не все цинты были симбами.

В общем, все было довольно сложно. Не так сложно, как в хитросплетении дворянских родов моего старого мира, но для полного понимания картины требовались дополнительные источники информации, и целиком полагаться на почерпнутые в Интернете и полученные от домашнего робота данные все-таки не стоило.

Вникать в вопрос расстановки камер наблюдения Цзиньлун не хотел абсолютно. Мы показали ему проект, он кратко мазнул по нему взглядом, а потом махнул рукой, дескать, работайте, собаки широкоглазые, и ушел в дом.

Юра указал мне первую точку для камеры, убедился, что я ничего не перепутал, и отправился размечать остальные. Я взял из машины сумку с инструментами и стремянку, вооружился аккумуляторным перфоратором и принялся сверлить бетонный столб забора для установки кронштейна камеры, удовлетворившись тем, что мне удалось не дать маху хотя бы на этом этапе.

Бетон был прочный, а перфоратор — слабый, поэтому на просверливание двух необходимых для крепления отверстий у меня ушло довольно много времени, и к тому моменту, когда я закончил, Юрий уже вернулся, обойдя весь периметр.

Увидев мои успехи, он сокрушенно помотал головой и высказался, что такими темпами мы тут всю неделю провозимся, а стоимость контракта от этого не увеличится.

Я лишь плечами пожал. Мне торопиться было некуда.

— Ладно, иди дальше сверли, — сказал Юра. — Здесь я сам закончу.

Я перетащил стремянку к следующей отметке и снова взялся за перфоратор.

Тупой монотонный физический труд, будь то сверление отверстий или рытье окопов, хорош тем, что совершенно не задействует мозг, и пока тело занято работой, ты можешь размышлять о чем-то отвлеченном. Я проработал меньше часа, изрядно вспотел на жаре и уже пришел к выводу, что занятие это мне совершенно не нравится. Забавно, но при рытье окопов, а нам приходилось заниматься и этим, таких мыслей у меня никогда не возникало.

Наверное, все дело в мотивации. Когда ты роешь окоп, ты знаешь, зачем ты это делаешь. Чтобы тебя и твоих товарищей по оружию не убило при следующей атаке противника. Земляные работы на фронте — это необходимость, уйти от которой невозможно. За исключением тех случаев, наверное, когда ты постоянно атакуешь, но в этом тоже есть свои минусы.

Потери среди личного состава гораздо выше, например.

А здесь была работа за деньги. Я не привык работать за деньги, просто потому что у меня никогда не было такой необходимости.

В чем еще у меня никогда не было необходимости, так это в установке в своих жилищах охранных систем. Плох тот Одоевский, который не может защитить себя сам. Ладно, папеньке охрана по статусу была положена, все-таки он был великий князь, а не кот начхал, но все младшие члены семьи обходились своими силами. Впрочем, если не считать дуэлей, то в мирное время на наши жизни никто и не покушался.

Связываться с родом Одоевских было себе дороже.

Впрочем, это правило работало для всех аристократов. Преступники старались держаться подальше от сильных мира сего, потому что возмездие в таких случаях было неотвратимым и довольно кровавым.

А между собой великие семьи уже давно не