Марсианин - Энди Вейр

Господи, как я по ним скучаю!

Я первый, кто оказался в одиночестве на целой планете.

Ну ладно, хватит хандрить! Завтра я буду первым, кто вернёт марсианский зонд.

Запись в журнале: 82-е марсианские сутки

Победа! Я его нашёл.

Заметив вдалеке пики-двойняшки, я понял — еду в правильном направлении. От места посадки оба холмика находятся меньше чем в километре. Но самое классное — «Марсопроходец» находился между мною и этими двойняшками. Мне только и оставалось ехать в их сторону, пока не упрусь в зонд.

Там он и стоял! Именно в том месте, где ему полагалось.

На последней стадии спуска «Марсопроходец» превратился в тетраэдр, со всех сторон закрытый надувными подушками. Подушки поглотили силу удара. Как только движение прекратилось, они сдулись — и тетраэдр раскрылся.

Фактически, зонд — это два отдельных аппарата: собственно «Марсопроходец» (посадочный модуль) и марсоход «Соджорнер». После посадки модуль оставался неподвижным, а «Соджорнер» катался по окрестностям, изучая камни. С собой я заберу оба аппарата, но посадочный модуль для меня гораздо важнее. Именно он может общаться с Землёй.

Я вывалился наружу и побежал к ним.

Не могу передать, как я был счастлив. Чтобы найти «Марсопроходец», мне пришлось проделать чудовищную работу — и она увенчалась!

Посадочный модуль наполовину занесло песком. После недолгих осторожных раскопок я обнажил его полностью, хотя сам тетраэдр и сдувшиеся подушки остались где-то внизу.

«Соджорнер» я нашёл быстро: малыш оказался в двух метрах от «Марсопроходца». Я смутно припомнил, что в момент последнего контакта расстояние между ними было больше. По всей видимости, марсоход перешёл в аварийный режим и в попытках наладить связь начал нарезать вокруг посадочного модуля круги.

Особо не задерживаясь, я перенёс «Соджорнер» в ровер: марсоход был маленьким и лёгким, он без проблем вошёл в шлюз. А вот с посадочным модулем пришлось повозиться.

Я и не рассчитывал, что смогу перевезти его к Дому целиком: модуль слишком велик. Настал подходящий момент для того, чтобы примерить шляпу инженера-механика.

Зонд был прикреплён к центральной грани раскрывшегося тетраэдра. Другие три стороны крепились на металлических шарнирах. Если спросите у любого сотрудника ЛРД, он вам скажет, что зонд — штука хрупкая. Вес — серьёзный фактор, а потому шарниры вряд ли способны выдержать направленные усилия.

Несильный удар ломиком — и шарниры отлетели.

После этого у меня возникли сложности. Когда я попытался приподнять центральную грань с аппаратом, она даже не шелохнулась.

Подобно остальным граням, центральная спустила свои амортизационные подушки. За десятки лет они порвались и забились песком.

Я мог отрезать подушки, но пришлось бы хорошенько покопаться в грунте. Копать было бы несложно — это просто песок. Но вот беда — мне мешали три другие панели.

Быстро сообразив, что мне плевать на состояние остальных граней, я вернулся в ровер за лентами из полотна для Дома. Затем я связал их в примитивный, но крепкий канат. В том, что он крепкий, моей заслуги нет — нужно благодарить NASA. Я просто придал полотну форму каната.

Конец каната я привязал к одной из граней, другой конец — к роверу. Машина предназначена для поездок по сильно пересечённой местности, она способна взбираться по крутым склонам. Ровер не слишком скоростной, но мощи у него достаточно. Я выдрал грань, словно фермер — трухлявый пень.

Теперь у меня оказался простор для раскопок. Я отрезал подушки одну за другой, по мере того, как откапывал их. Работа заняла почти час.

Затем я приподнял центральную грань с аппаратурой и уверенно отнёс его к роверу!

Ну, по крайней мере, собирался это сделать. Проклятый зонд весит чёрт знает сколько. Думаю, около 200 кг. Даже для гравитационного поле Марса это чересчур. В Доме я, пожалуй, мог бы носить его в руках достаточно легко, но поднять модуль в неуклюжем скафандре? И речи быть не может.

Так что к роверу я волочил его по земле.

Ну, а теперь следующий шаг: взгромоздить «Марсопроходец» на крышу.

В данный момент крыша была пуста. Даже с почти полным зарядом аккумуляторов, после остановки я всё же расставил солнечные батареи. Почему нет? Бесплатная энергия!

План был готов заранее. На пути сюда крышу ровера занимали две стопки солнечных батарей. На обратном пути их нужно будет сложить в одну стопку. Да, это несколько рискованнее: они могут опрокинуться. Но основная сложность в том, как заставить «Марсопроходец» забраться на крышу!

Нельзя просто перекинуть канат через крышу и поднять зонд по боковой части ровера. Я не хочу этот зонд поломать. То есть, я знаю, он уже сломан — контакт с ним прервался в 1997 году. Но я не хочу ещё больше его поломать!

Решение я нашёл, но для одного дня я и так неплохо потрудился. К тому же скоро стемнеет.

Теперь я в ровере, осматриваю «Соджорнера». Похоже, он в порядке. Физических повреждений не видно, и не похоже, что от солнца у него что-то сгорело. Плотный слой марсианской пыли защитил его от солнечной радиации.

Вы спросите, зачем мне «Соджорнер» — ведь он бесполезен, раз не может связаться с Землёй? Какой в нём прок?

Всё дело в том, что в нём полно движущихся частей.

Если я налажу связь с NASA, я могу передать им информацию, выставив перед камерой «Марсопроходца» страницу с текстом. Но каким образом они смогут со мной общаться? Единственные движущиеся части посадочного модуля — антенна для связи (которая будет неподвижной, направленной на Землю) и держатель камеры. Нам пришлось бы разработать такую систему общения, при которой NASA могла передавать информацию, вращая камерой. Это было бы чертовски медленно.

А у «Соджорнера» шесть независимых колёс, каждое из которых достаточно быстро вращается. Общаться с его помощью куда проще. Если даже не придумаю ничего умнее, я могу нанести на колёса буквы и присобачить зеркальце к камере марсохода. NASA примет это к сведению, и начнёт передавать текст буква за буквой.

Конечно, всё это в предположении, что я вообще смогу починить радио.

Пора баиньки. Завтра мне придётся как следует поработать ручками. Надо отдохнуть.

Запись в журнале: 83-и марсианские сутки

Бог мой, у меня всё болит!

Но это единственный способ водрузить «Марсопроходец» на крышу, который пришёл мне в голову: я навалил холм из камней и песка. Словно древние египтяне.

И если в долине Ареса что-то и есть, так это камни!

Для начала я экспериментальным путём нашёл ответ на вопрос, насколько крутым должен быть склон. Навалив возле посадочного модуля кучу камней, я волоком втащил его наверх, а затем снова вниз. Затем я сделал эту кучу покруче, после чего повторил процедуру. И ещё раз. В конце концов выяснилось, что я могу втащить «Марсопроходца» в гору под углом градусов в тридцать. На более крутых склонах это уже слишком рискованно: можно потерять равновесие и пустить модуль под откос.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});