Литературная Газета 6367 ( № 15 2012) - Литературка Литературная Газета

Те, кто не бывал в Подольске, узнают много интересного об этом крупном, сравнимом со многими областными центрами России, историческом городе, о его достопримечатель[?]ностях. Таких, например, как памятник-колонна с Александровским гербом. Он был установлен на Соборной площади в 1912 году, к столетней годовщине победы в Отечественной войне. Памятник посвящён победе русских войск под командованием М.А. Милорадовича на реке Чернишне; в ходе этого сражения погиб генерал К.Ф. Багговут. О той войне напоминают и названия подольских улиц: Кутузова, Раевского, Давыдова, Дорохова, Багратиона. Такое "сгущение" неслучайно: через Подольск и Подольский уезд проходил знаменитый Тарутинский марш-маневр[?]

Ну а для жителей города, особенно молодых, названия и памятники - это учебник, это школа памяти. Книга Дмитрия Панкова помогает легче усваивать её уроки.

Константин ГРЕКОВ

Ты звени, моя Русь!

Ты звени, моя Русь!

ЛИТОБЪЕДИНЕНИЯ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ г. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ

Более пяти лет назад мы представляли нашим читателям творчество прозаиков и поэтов из литературного объединения "Созвучие" (г. Железнодорожный). С тех пор там произошли большие перемены. Часть авторов, проживающих в микрорайоне Кучино, отделилась и образовала новое ЛИТО, переехал в другой город многолетний руководитель объединения Валентин Уралов, и его возглавила поэтесса и художница Виктория Топоногова. Но работа литературного объединения продолжается - проводятся встречи, авторы делятся своими творческими достижениями, обсуждают новые произведения, проводят презентации вышедших книг. И, конечно, подрастает новая смена. При поддержке администрации в городе уже много лет издаётся ежегодный альманах "Созвучие".

Анна САФОНОВА

Что за понятие - Душа?

Как объяснить понятие - Душа?

То неземное бестелесное создание.

Как будто бы легко и чуть дыша

Вещает ангел нам о мироздании.

Как будто лёд и пламень - всё одно,

Как остывает сердце без дыхания.

Нам неземное бестелесное дано,

Чтоб разум не терял самопознания.

Светлана ТКАЧЕНКО

Русь

Ты звени, моя Русь, ты звени!

В моём сердце звучат твои звоны,

Всех священным крестом осени

И склонись перед Богом в поклоне.

Ты в пороках ещё, ты больна,

Недоверчива, в бедной одежде,

А в глазах глубина, глубина!

И живут в моём сердце надежды.

Я смотрю в твою мглистую синь,

Уходящую в даль бесконечность -

Край туманов, берёз и осин[?]

И земли здесь касается вечность.

С тёплым золотом знойных полей

В нас текут благодатные реки.

Не болей, моя Русь, не болей,

И свети до скончания века!

Радость

Радость моя небесная,

В сердце моё приди,

Словно свеча воскресная,

Тихо сияй в груди!

Словно свеча воскресная,

Словно рассвет в пути,

Будь моей светлой песнею,

В сумерках мне свети!

Словно звезда, ведущая

Древних волхвов в ночи,

Радость, ко мне грядущая,

Вижу твои лучи!

Валентин УРАЛОВ

Колокола памяти

Опять весна на крыльях журавлиных

Издалека вернулась в отчий дом

И расплескалась трелью соловьиной

В сиреневой купели за окном.

В который раз с невольным изумленьем

Смотрю на буйство талое весны[?]

А память возвращает неизменно

В далёкий май, последний день войны.

Четыре года шли[?] От боя к бою.

За жизнь платили горькою ценой.

Забыли мы, что небо голубое,

Как пряно пахнут ландыши весной.

Победный залп и первый гром весенний.

И в мире воцарилась тишина[?]

А мы забыли в грохоте сражений,

Какой бывает звонкою она.

Мне помнятся весны другие краски.

Кроваво-чёрный снег[?] Огонь - стеной!

Девчонка-медсестра в солдатской каске

Моим спасеньем стала и весной.

Я окна в память настежь открываю,

А там опять черёмуха, сирень[?]

Там годы наши[?] Юность огневая.

Там май! Победы нашей главный день!

Идёт весна по матушке-России,

Ночь майская - прозрачна и светла[?]

Издалека, из памяти небесно-синей

Мне Благовест звонят колокола.

Виктория ТОПОНОГОВА

Крылья на вырост

Крылья вечно дарятся на вырост.

Редко кто управиться сумеет

И взлететь[?] И сразу не разбиться.

Редко, но бывают исключенья.

А обычно так: сперва забавно,

Что такое чудо подарили,

Примеряешь их и так, и эдак[?]

А они большие, выше дома,

Больше поля, вовсе на полнеба!

День-другой покрутишь и оставишь

Где-нибудь в сторонке, у ограды[?]

А потом живёшь себе, взрослеешь[?]

И растёшь то телом, то душою[?]

А душа становится большою,

Обнимает близких и далёких,

Обнимает речку, лес и поле[?]

И однажды вырвется на волю,

Убежит куда-то за ограду[?]

И найдёт свои большие крылья.

Как она тогда им будет рада!

И увидишь ты, что крылья впору,

Что несут они тебя по небу[?]

И листают дали, как страницы,

И другие возникают лица,

И лишь миг от небыли до были[?]

Мне на вырост крылья подарили!

Луковка

В коробке луковка проснулась:

Весны почуяла привет!

Белёсой стрелкой потянулась,

На ощупь двигаясь на свет.

Насыплю ей земли немножко,

Водою чистою полью[?]

И на восточное окошко

Я торопыгу поселю.

Пускай растёт зелёной, свежей,

Дразня дубы и тополя!

А прочий лук - в салат порежу

На двадцать третье февраля.

Играем с тобой в города

Играем с тобой в города,

Где не были мы никогда:

Ванкувер[?] Рабат[?] Теберда[?]

Названия эти, как сон,

В ушах увлекательный звон -

Шанхай[?] Йокогама[?] Афон[?]

В палате мы двое не спим,

Над миром бескрайним парим[?]

Можайск[?] Кирибати[?] Илим[?]

Играем почти что в бреду,

Забыв про болезнь и беду.

Атланта[?] Амурск[?] Катманду[?]

В больнице нас словно бы нет:

Мы там, где над морем рассвет.

Кале[?] Ереван[?] Назарет[?]

Горят фонари до утра,

Уводит от боли игра.

Актюбинск[?] Камау[?] Угра[?]

Ты только не спи, не молчи,

Не вырони к миру ключи.

Рейкьявик[?] Кулу[?] Урумчи[?]

Когда-нибудь, пусть не сейчас,

Весь мир распахнётся для нас -

Сура[?] Абаза[?] Арзамас[?]

Буквоедство

(детское)

Услышал я в шуме вокзала,

Что был у кого-то сосед,

Который, ни много ни мало,

Ужаснейший был буквоед.

И тою же ночью мне снится

Смешной долговязый старик,

Который листает страницы

И что-то съедает из книг[?]

Наверное, жить интересней,

Когда есть рассказ на обед,

На полдник - лиричная песня,

На ужин - весёлый памфлет.

Но жалко мне стало Толстого,

И Пушкина, и Маршака,