Малыш на миллион (СИ) - Лакс Айрин

Багратов развлекался с другой девушкой!

— Завтракать будешь? — предлагает буднично. — Или ты как мышонок, зернышки погрызешь?

Словно ничего не произошло. У меня в горле стоит ком, в глазах словно песок, а он снова шутит.

Внезапный смех раздается слева. Из соседнего номера вываливается парочка — высокий смуглый парень и русская девушка. Они обмениваются шуточками на ломаном английском и виснут друг на друге.

Я моргаю. Потом перевожу взгляд на Багратова.

— Вы были в соседнем номере?

— Да. Справа от твоего. А что? — уточняет он.

Я смотрю вслед удаляющейся парочке. Оказывается, в номере слева от меня был не Багратов, а другие люди. Именно они развлекались всю ночь. Кроватью в стену долбила эта парочка, а не Багратов. С правой стороны стояла гробовая тишина.

Меня немного отпускает, становится легче дышать.

— Ничего. Завтрак?

— Да. Завтрак. Кафе через дорогу. Там подают приличный кофе. Только оденься. У тебя пятнадцать минут, — разворачивается ко мне спиной.

От Багратова веет прохладой. Отрезвляет и охлаждает пыл…

Привожу себя в порядок, жалея, что нет косметики. Консилер под глаза был бы кстати и немного туши…

Я слишком бледная.

Что это со мной? Почему вдруг захотелось выглядеть ярче и не так уныло? Раньше меня это не слишком сильно волновало, но сегодня я не хочу выглядеть как серая картинка.

Пытаюсь сделать что-то красивое с волосами. Не выходит. В итоге приходится заплести косу. Багратов приходит в момент, когда я соединяю последние прядки. Цепляет взглядом мои пальцы, внезапно потерявшие уверенность, и помогает завершить узел на атласной ленте.

— Пошли завтракать, — кивает и отходит, держится на расстоянии.

***

Завтрак проходит в молчании. Багратов постоянно отвлекается на телефон. Он сидит ко мне вполоборота и всем своим видом показывает, что у меня есть море свободного пространства. Ровно столько, сколько необходимо, чтобы почувствовать себя незажатой. Но свободы внезапно оказывается слишком много, как и времени на размышления.

Я думаю о вчерашнем. Не могу не думать. Багратов, наверное, даже внимания не обратил на происшествие. Для него — мелочи, а для меня — целая вселенная едва не рухнула мне на голову.

Он сказал, что отношения — это рынок, а женщины, чаще всего, расплачиваются постелью. Внезапно до меня доходит, что он организовал для меня эту поездку не просто так. Очевидно, ждал от меня именно такой благодарности, хотел развлечься со мной, как с другими!

Для него — все просто, но я так не могу. У меня есть чувства. Возможно, даже к нему что-то есть немного. Мне на него не наплевать, он стал слишком значимой фигурой в моей жизни. На многое повлиял. Я не могу делать вид, будто провести вместе ночь — это просто… Пусть просто для него! Но я не хочу так. Я хочу по-настоящему!

Если отношения — товарно-денежные, то…

Голова начинает трещать от мыслей. Внезапное решение приходит свыше, как благодать. Оно все время находилось перед глазами.

Осмелев, я даже дотронулась до руки Багратова. Опустила пальцы на его запястье и не отдернула их, когда он в ответ посмотрел на меня взглядом, вызывающим мурашки.

— Отложите, пожалуйста, телефон.

— У меня важный разговор.

— Отложите. То, о чем я хочу поговорить, не менее важно, — произношу с нажимом и протягиваю ладонь, сжимая пальцы. — Телефон.

— Окей, — усмехается и говорит в трубку, перейдя на русский. — Рат, поговорим, когда я буду дома.

Телефон Багратова ложится в мою ладонь, словно нагретый солнцем камень.

 Я осторожно опускаю телефон экраном вниз. Перед Багратовым ставят на стол крохотную чашечку кофе, она смотрится слишком крохотной в его больших пальцах, покрытых татуировками.

Передо мной стоит завтрак — какое-то подобие оладий, салат, большая кружка с молочным коктейлем. Я почти ни к чему не притронулась, лишь немного поворошила фруктовый салат вилкой, он показался мне невкусным. Салат Багратова был вкуснее.

— О чем поговорить хотела?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 21

Серафима

— О чем поговорить хотела?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— О вчерашнем.

— О чем именно?

— О том, что вы…

Мой голос прерывается. Но я заставляю себя говорить.

Ну правда, сколько можно прятаться…

С Багратовым сложно, просто невозможно, он давит и просто раскатывает меня своим хамоватым напором. Если так пойдет и дальше, от меня ничего не останется, буду в рот ему заглядывать, а потом плохо кончу. Как те дурочки, что под поезд бросаются от неразделенных чувств.

В том, что чувства будут неразделенными, нет никаких сомнений. Он ясно дал понять, что полигамен и хочет только развлечений, а мне слишком страшно позволить ему хотя бы это.

Тимур считает меня глупышкой, но вчера я поняла, к чему весь этот жар изнутри и волнения. Я наверное, самая глупая из птичек, что попадали в клетку, уже хочу большего и тянусь к нему, как к мужчине. Получив желаемое, Багратов просто вытрет ноги и пойдет дальше, даже не поняв, где сделал больно. Мне будет не просто больно, мне будет невыносимо жить.

— О том, что вы говорили. Не только вчера, но и вообще. О том, что отношения — это рынок. Привезли меня на море и захотели получить оплату в постели. Этого не будет! — заявляю решительно. — Пора обговорить условия нашего фиктивного брака. Вы хотите видеть меня не дикаркой, девушкой, привыкшей к роскоши и новым впечатлениям. Пусть так. Но я не согласна рассчитываться за это постелью! Если плата за красивые виды и новые впечатления — это использование моего тела в гнусных целях, я отказываюсь купаться в роскоши и лучше проведу все время наших договорных отношений в четырех стенах, подписывая нужные вам бумажки!

Чашка в пальцах Багратова внезапно трескается.  Раскалывается на осколки. Сминается как бумажная.

Рядом засуетился официант, принося извинения.

Багратов отмахнулся и приложил к ладони салфетку, промокнув кофе. Салфетка быстро потемнела от черного напитка, кое-где расплылось красное.

Кровь.

— У вас рана.

— Царапина.

Багратов обернул платок вокруг ладони и нацепил на нос очки-авиаторы.

— Продолжай, — откидывается спиной на кресле. — Я тебя слушаю. Что ты там хотела обсудить…

— Как же ваша рана?

Начинаю беспокоиться за его ладонь. Он, наверное, глубоко порезал, если кровь пошла.

— Чашка некачественная попалась. Просто туфта. Продолжай, я тебя слушаю.

— В целом, я сказала все, что хотела. Хочу увидеть договор и пусть там будет расписано все… Насколько я поняла, жена вам нужна не для постельных утех, а ради каких-то действий. Договоры подписывать, бумаги какие-то…

Тишина. Я комкаю между пальцев салфетку.

— И я не хочу неограниченный срок.

— Срок в договоре указывать не собираюсь, — резко отвечает Багратов. — Захочешь уйти — попросишь, подпишу развод.

— Вот так просто? — вдруг я засомневалась.

Слишком свежи в памяти слова Тимура о том, что от него не уходят. Вдруг это намек, что он от меня просто избавится? В физическом плане….

— Если я захочу уйти, мне нужна гарантия сохранности жизни.

— Что?

— Я не дура. Я многого не знаю. Но вы связаны с криминалом, — понижаю голос. — И знаю, как избавляются от нежелательных свидетелей в таких случаях, чтобы лишнее не сболтнули. Если я захочу уйти, мне нужна гарантия сохранности моей жизни.

Багратов молчит. Его лицо повернуто в мою сторону, но я точно не могу сказать, куда он смотрит — на меня или просто сквозь, как на пустое место. Сложно общаться с человеком, который выставил преграду в виде солнечных очков и фатального молчания.

Я перестала ждать, что он ответит.

— Хорошо! — говорит внезапно.

 Даже не поверила в услышанное.

— У тебя будут гарантии, Мышонок! Но и я тоже хочу получить свои. Делай, что скажу, и без соплей. Без нытья. Все ясно?

— Если это не будет выходить за рамки приличного.

— Не будет. Границы будут весьма четкими. Я об этом позабочусь. Теперь завтракай.