Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нам» означало «слугам», и Монк тут же сделал на этот счет мысленную пометку.
— Да, мэм. Благодарю вас. Я бы хотел поговорить с глазу на глаз с лакеями, если вы не возражаете.
— Да хоть сейчас. — Она вытерла руки о фартук. — Сэл! Оставь эту картошку и позови Гарольда, а потом, когда он уйдет, — Персиваля. Да не стой ты здесь, растяпа! Делай, что сказано! — Кухарка вздохнула и вновь принялась месить тесто. — Вот девчонки пошли! Едят не меньше моряка на судне, а посмотришь на нее, еле шевелится. Муха сонная! Живей, тебе говорят!
Вспыхнув, рыжеволосая девушка выскочила из кухни, и ее каблучки торопливо застучали по коридору.
— И не вздумай задерживаться! — крикнула ей вслед кухарка. — Совсем от рук отбилась! Только бы на лакеев глазеть, кошмар какой-то! Лентяйка! — Она снова повернулась к Монку: — А теперь, если у вас нет ко мне вопросов, шли бы вы тоже отсюда и не мешали. С лакеями вы можете поговорить у мистера Филлипса. Он сейчас занят в погребе и мешать вам не будет.
Монк так и поступил. Посыльный Вилли показал ему дорогу к буфетной — помещению, где дворецкий держал ключи, счета, столовое серебро, а также отдыхал в свободное от службы время. Там было тепло и очень уютно.
Гарольд, младший из лакеев, оказался коренастым белокурым парнем, совершенно не похожим на Персиваля. Должно быть, у него имелось больше достоинств, чем казалось на первый взгляд, иначе бы Гарольд быстро лишился места. Монк задал ему вопросы, которые, скорее всего, уже задавал Ивэн, и получил на них отрепетированные ответы. Трудно было вообразить, чтобы Гарольд оказался тем самым страстным ухажером, о котором говорила Фенелла Сандеман.
Персиваль был совсем из другого теста — держался более уверенно, даже воинственно, явно готовый в случае чего защищаться до последнего. Когда Монк усилил нажим, лакей почувствовал опасность. На вопросы он отвечал быстро, почти не раздумывая, вызывающе глядя на инспектора:
— Да, сэр, я знаю, что убийца миссис Хэслетт проживает в этом доме. Но это еще не значит, что ее убил кто-то из нас, слуг. Да и зачем нам это делать? Слуга ничего не выиграет, только проиграет. И потом, она была весьма приятная леди; мы ей, кроме добра, ничего не желали.
— Она вам нравилась?
Персиваль улыбнулся. Он явно понимал, куда клонит полицейский, но было ли это свидетельством нечистой совести или же признаком остроты мышления — Монк наверняка утверждать не мог.
— Я лишь сказал, что она была весьма приятная леди, сэр. Вольности я с ней не допускал, если вы именно это имеете в виду.
— Вы слишком быстро об этом заговорили, — заметил Монк. — Почему вы вообще думаете, что я имел в виду именно это?
— Потому что вы пытаетесь свалить вину на кого-либо из слуг, чтобы не связываться с господами, — храбро ответил Персиваль. — Если я ношу ливрею и то и дело говорю: «Да, сэр… Нет, мэм…» — это еще не означает, что я совсем тупой. Вы сами — полицейский, и ваше положение ничем не лучше нашего.
Монк поморщился.
— И вы прекрасно знаете, каково вам придется, обвини вы в убийстве кого-то из домочадцев сэра Бэзила, — закончил Персиваль.
— Я сделаю это лишь в том случае, если у меня будут неопровержимые доказательства, — коротко ответил Монк. — Пока их нет.
— Тогда, быть может, вы слишком избирательны в своих поисках. — В голосе Персиваля звучало презрение. — Как можно найти то, чего найти не хочешь? А вы ведь не хотите, верно?
— Я буду искать улики везде, где сочту нужным, — сказал Монк. — Вы находитесь в доме днем и ночью. Вот и посоветуйте: где их, по вашему мнению, стоит искать?
— Ну, мистер Терек, к примеру, ворует вино из погреба — за последние пару лет он ополовинил запасы самого лучшего портвейна. Удивляюсь, как он вообще иногда бывает трезвым!
— Это причина, чтобы убить миссис Хэслетт?
— Возможно… если она узнала и собиралась сказать сэру Бэзилу. А сэр Бэзил бывает очень строг. Он за такие проделки может старичка и на улицу вышвырнуть.
— Тогда зачем мистер Терек так рискует?
— Не знаю… Но факт остается фактом. Я сам много раз видел, как он пробирается вниз, а обратно — уже с бутылкой под полой.
— Не слишком убедительно.
— Тогда обратите внимание на миссис Сандеман. — Лицо Персиваля застыло, губы злобно поджались. — Взгляните, с кем она водит дружбу. Я сам несколько раз сопровождал ее экипаж в очень странные места. Шляется вдоль Роттен-роуд, как дешевая шлюха, а уж читает такое, что сэр Бэзил сжег бы немедленно, — скандальные листки, сенсационную прессу. Поймай мистер Филлипс за таким чтением кого-то из служанок — тут же выгнал бы.
— Ну, здесь случай несколько иной. Мистер Филлипс не вправе выгнать миссис Сандеман, что бы она там ни читала, — заметил Монк.
— Зато сэр Бэзил вправе.
— А стал бы? Она ведь ему родственница, а не прислуга.
Персиваль улыбнулся.
— Разницы почти нет. Она может одеваться только так, как он находит нужным, говорить то, что нравится ему и его друзьям. Приглашает лишь тех, кого он ей позволяет… А нет — так прощай карманные деньги. Да и все они так.
У Монка уже сложилось впечатление, что этот язвительный молодой человек весьма хорошо знает семейство и что он, по-видимому, сильно напуган. Впрочем, страх его можно понять. Если виновен кто-либо из домочадцев, Мюидоры обязательно сделают все возможное, чтобы избежать скандала, и постараются свалить вину на кого-нибудь из слуг. Знает это и Персиваль; вполне возможно, он пока единственный на половине слуг, кто осознает степень нависшей над ними опасности. Со временем, конечно, это поймут и остальные; и тогда, по мере приближения угрозы, сплетни станут приобретать все более безобразный характер.
— Спасибо, Персиваль, — устало сказал Монк. — Вы можете идти… пока.
Персиваль открыл было рот, словно желая что-то добавить, затем передумал и молча вышел. Двигался он, как и всякий вышколенный лакей, весьма грациозно.
Монк вернулся на кухню, выпил чашку чая, приготовленную для него миссис Боден, посидел, прислушиваясь к разговорам. Наконец он решил, что ничего важного таким путем ему не выяснить, вышел из дому и, поймав на углу Харли-стрит кеб, велел ехать в Сити. Чтобы застать мистера Келларда в банке, время было самое подходящее.
— Даже, не знаю, что вам сказать.
Келлард глядел на Монка с веселым удивлением на длинном лице, словно визит инспектора изрядно его позабавил. Он изящно раскинулся в чиппендейловском кресле посреди убранной коврами комнаты, непринужденно скрестив ноги.
— Конечно, между родственниками подчас возникает напряженность. Как и в любом другом семействе. Но из-за этого никто не станет убивать, разве что сумасшедший.
Монк ждал продолжения.
— Мне бы легче было понять случившееся, если бы жертвой оказался сэр Бэзил. — Тон Майлза стал немного резче. — В этом случае Киприан занял бы место отца в политике, расплатился с долгами, и жить ему стало бы куда легче… как, кстати, и прекрасной Ромоле. Ей довольно тягостно находиться в доме, который ей не принадлежит. Она спит и видит себя хозяйкой Куин-Энн-стрит. Однако до поры до времени ведет себя как примерная невестка и ждет своего часа. Ради этого стоит подождать.
— Но в этом случае вам пришлось бы покинуть этот дом? — быстро спросил Монк.
— Ax! — Майлз скорчил гримасу. — Как вы бестактны, инспектор! Да, вне всякого сомнения, нам пришлось бы это сделать. Но старый Бэзил здоров и протянет еще лет двадцать. И потом, убили ведь не его, а бедняжку Тави, так что эта нить рассуждений никуда нас с вами не приведет.
— А миссис Хэслетт знала о долгах своего брата?
Брови Майлза вспорхнули, придав его лицу насмешливое выражение.
— Не думаю, но вполне возможно, что и так. Во всяком случае, о его увлечении философскими идеями ужасного мистера Оуэна относительно разрушения семьи она знала отлично. — Майлз криво усмехнулся. — Я полагаю, вы не читали Оуэна, инспектор? Это господин весьма радикальных взглядов. Обвиняет во всех грехах патриархальный уклад. Согласитесь, что сэр Бэзил вряд ли может терпимо относиться к такого рода идеям.
— Едва ли, — кивнул Монк. — О долгах мистера Киприана знали многие?
— Конечно нет!
— Но с вами-то он был откровенен?
Майлз слегка приподнял плечи.
— Не совсем так… Я — банкир, инспектор. Я по кусочкам собираю информацию, не являющуюся общественным достоянием. — Он слегка зарделся. — И говорю вам это лишь потому, что в нашей семье произошло убийство. Надеюсь, вы меня понимаете. Все должно остаться между нами.
Он был готов к откровенному разговору. Монк видел это достаточно ясно. Ему тут же вспомнились слова Фенеллы о мистере Келларде и ее лукавый взгляд.
Майлз поспешил приступить к делу:
— Полагаю, произошла глупая ссора со слугой, изрядно возомнившим о себе. — Он взглянул на Монка в упор. — Октавия была молодой вдовой. В отличие от тетушки Фенеллы, скандальная хроника никогда ей удовольствия не доставляла. Думаю, один из лакеев чрезмерно увлекся Октавией, а та вовремя не поставила его на место.
- Ели халву, да горько во рту - Елена Семёнова - Исторический детектив
- Дочь палача и театр смерти - Оливер Пётч - Исторический детектив
- Дело Николя Ле Флока - Жан-Франсуа Паро - Исторический детектив
- Жестокая любовь государя - Евгений Сухов - Исторический детектив
- Клуб избранных - Александр Овчаренко - Исторический детектив
- Бориска Прелукавый (Борис Годунов, Россия) - Елена Арсеньева - Исторический детектив
- Кусочек для короля (Жанна-Антуанетта Пуассон де Помпадур, Франция) - Елена Арсеньева - Исторический детектив
- Мы поем глухим - Наталья Андреева - Исторический детектив
- Доспехи совести и чести - Наталья Гончарова - Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторический детектив
- Рубины Блэкхерста - Мария Грин - Исторический детектив