Непрощенные - Анатолий Дроздов

– Танк это, дед. Танкисты мы.

– А чаго пешшу идете?

– Сгорел наш танк.

Дед почесал бороду.

– Нябось, без машины тяжка?

Рыжий зыркнул на разговорившегося.

– Подарить танк Красной Армии хочешь?

Селянин скосил глаза и пробурчал:

– Подарить, так, мабуць, не. А вось продать…

Из наших глоток одновременно вылетело:

– Чего?!

– Продать дык могу.

Сержант изумленно уставился на предприимчивого деда:

– Откуда у тебя танк, старче? И почем танки в Шерчово?

Дедок хитро ухмылялся:

– Скольки? Дорага… Тышч шестьдесят злотых. Не менее.

– Чего?!!

– Говорю, что танк добрый, мабуць, тысяч пятьдесят-шестьдесят каштуе.

Рыжий скривился:

– Дед, откуда у нас злотые? Ты еще фунты стерлингов вспомни! К тому же на фиг они тебе? Польши ж нет.

– Дык, и рупь ваш – тож ненадолго. А немецких денег у вас, знамо, нету.

Дед присел на свой мешок и продолжил торговаться:

– Грошей нема, дык, можа, сменяемся?

Сержанту ахинея надоела:

– Слушай, задолбал! Где танк?

Дед будто не заметил смены настроения у потенциального «покупателя»:

– Тольки на што сменять?

Мехвод придвинулся к старикану с явными намерениями на лице, но рыжий неожиданно решил подыграть. Он подмигнул нам и спросил:

– Тебе что надо? За танк не пожалеем. Хочешь расписку на сто тысяч рублей? Это большие деньги. Как советская власть вернется – сразу получишь!

Но дед уже принял решение:

– Вось. Боты явойныя! – Он ткнул в меня пальцем.

– Что?

– Боты! Сапоги по-вашему.

– Да ты совсем оху… не прав! За тебя воюют, а ты выгадываешь?!

Старикашка набычился:

– Не надо за меня. Я за себя навоевался! Дашь боты?

Я схватился было за штык-нож, но мою ладонь перехватила рука сержанта. Сквозь зубы он прошептал: «Не кипиши», – а деду кивнул:

– Согласны.

Крестьянин удовлетворенно крякнул и начал развязывать мешок.

– У тебя там танк? – Рыжий явно глумился.

– Не. Танку там места нету.

На землю упала пара лаптей.

– Боты и… твои часы, жолнер.

Рыжий обхватил запястье, будто пытаясь оставить свой трофей.

Дедок ждал.

Сержант чертыхнулся и снял с запястья хронометр:

– Ладно. Снимайте сапоги, товарищ лейтенант!

Я колебался, надеясь отмудохать доморощенного коммерсанта, но рыжий снова подмигнул:

– Снимайте!

Ладно. Я стянул сапоги и бросил дедку. Тот протянул лапти.

– Тутока веревочки сзади. Завяжешь вкруг онучей!

Аллах, милостивый и милосердный! Счастье, что не видит родня!

Дед взглянул на сержанта, тот протянул часы.

– Ну! Где танк?

Старикашка ухмыльнулся:

– Ходьте. Тут недалёка.

* * *

Дедок не соврал. Через полчаса они были около заваленного ветками БТ-7. Танк спрятали недалеко от дороги. Выглядел он совершенно исправным: ни царапины, ни вмятины. Даже боекомплект оказался на месте, неполный, правда. Олег обследовал внутренности и вылез удивленный.

– Затвор не вынули, прицел цел. Почему бросили?

– Разреши, командир!

Коля заскочил внутрь, затарахтел стартером и выглянул из люка.

– Баки пустые, товарищ сержант!

Все ясно. Неведомые танкисты ехали, пока топливо не кончилось. Отогнали танк в лес, замаскировали, думая вернуться. Да только где его взять, бензин? Олег оглянулся. Дедок стоял на кромке леса, ухмыляясь.

– Иди-ка сюда, драгоценный!

Старичок осклабился беззубым ртом:

– Не… Я лепей тутай.

Олег пружинистым шагом двинулся к нему. Дедок дернулся, но сообразил, что убежать не успеет. Остался стоять.

– Чаго?

– Отдавай сапоги! И часы! Мы так не договаривались! Без топлива танк – груда железа.

Дед заюлил:

– За бянзин разговору не было! Танк – вось ён. Усё чэсна.

Рыжий схватил деда за шиворот:

– Сапоги! Часы!

Селянин бросил мешок ему под ноги:

– Шукайте!

Подбежавший Коля взял мешок. К общему удивлению внутри ничего, кроме давешних тряпок, не было.

– Ах ты, фокусник! Куда вещи подевал?

Дед, все еще вися на руке сержанта, захихикал:

– Дык я ж не валенок дурны. Пакуль шли, схавау.

– Спрятал?

– Дык.

– Где?

– Не скажу!

Олег еще раз тряхнул крестьянина, но тот только насупился.

– Дай я его немного попытаю, – предложил Ильяс, плотоядно улыбаясь и берясь за штык. – Мал-мала резать буду.

Дедок закашлялся:

– А что, хлопцы, вам, мабуць, и бянзин трэба?

Глаза сержанта сузились:

– Вещай, куркуль!

Дедок закрутился:

– Тут МТС недалека. Там бочки с бянзином, и сеялки, и трахтар!

– А немцы?

Селянин скуксился:

– Ну и немцев трохи. Вядома ж.

– Сколько?

– Ну так… Десяток, мабуць.

– Ах ты… Да я тебя…

Но что именно собирается сделать сержант с коммерсантом, лейтенант с мехводом не услышали. Кусты на краю поляны разошлись, в прогале появился ствол винтовки:

– Руки вверх!

Сержант отпустил дедка. Тот плюхнулся на колени и быстро-быстро, на четвереньках, заелозил в лес.

– Кто ты, добр человек? – поинтересовался сержант, поворачиваясь на звук.

– Руки!

Все замерли, послушно подняв руки.

Заросли раздвинулись, и на поляну вышло четверо красноармейцев. Замызганные, небритые, но с оружием: у двоих в руках – винтовки Мосина, у третьего – трофейный «маузер», самый здоровый шел с пулеметом «МГ».

– Почто гражданского тиранишь? – сквозь зубы спросил тот, кто с пулеметом.

Ильяс пригляделся. Судя по петлицам, все рядовые, но никаких попыток приветствовать лейтенанта у пришедших не наблюдалось. Ильясу это не понравилось.

– Представьтесь-ка, рядовой! – Он попробовал придать голосу металла.

Бойцы смерили его тяжелыми взглядами и переглянулись. Пулеметчик нехотя выдал:

– Рядовой Горовцов, 44-й стрелковый полк. Это бойцы сводного отряда. После прорыва следуем к линии фронта. А вы кто?

Ильяс решил спустить фамильярность:

– Лейтенант Паляница, 22-я танковая дивизия. Следуем туда же.

Горовцов кивнул на БТ-7:

– Ваш?

Сержант, убедившись, что конфронтация не грозит, обернулся, выискивая дедка, но того уже и след простыл.

– Наш… Выменяли вот.

– Почему лейтенант в лаптях? – Пулеметчик им явно не доверял.

– Потому что не хрен влазить в чужие разговоры! – вспылил сержант.

Горовцов перехватил пулемет и мрачно потребовал:

– Предъявите документы, товарищ командир!

Ильяс протянул удостоверение. Горовцов изучил подписи, печать и вернул. Подтянулся. За ним – и остальные бойцы.

– Извините, товарищ лейтенант. Разный люд бродит по лесам. Кто к своим пробирается, а кто и домой бежит.

– Сколько у вас людей, Горовцов? – влез с вопросом рыжий.

Рядовой перевел взгляд с лейтенанта на сержанта, убедился, что лейтенант не против нарушения субординации, и ответил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});