Громовое колесо - Евгений Викторович Шалаев

Ну, и я девушке, судя по всему, тоже понравился.

Да и водка в итоге на нас с рогатым кое-как, но подействовала. Жалко только, что еле-еле и ненадолго. Хотя, подозреваю, выпей мы простой воды в таком количестве, как беленькой сегодня, эффект для наших организмов был бы тот же. Да, что там! Скажу прямо, по крайней мере, про себя – мой организм, ну, просто ошалел от такого количества жидкости, что влил я в него за пару часов. И мозг слегка завис, судорожно размышляя, что делать да как быть. Надо думать, то же самое случилось и с сатиром. Во всяком случае, он, ровно, как и я, некоторое время сидел одновременно и с отрешённым, и с безмятежным (не скажу – дурацким) выражением на лице. Или на мордочке. Или что там у него на этом месте.

Некий транс, кстати, в который мы впали, сразу был воспринят что мной, что Орисом, как начало долгожданного забвения. А напрасно. Вскоре мой мозг вышел из прострации и решил преподать хозяину небольшой урок. Как, кстати, затем и мозг рогатого своему владельцу.

Я внезапно понял, что мне срочно нужно в туалет. В первый раз, к слову, со времени моего нового появления на Земле. И так срочно нужно, что я в какой-то момент просто рванул с места, чуть не опрокинув стол и введя в лёгкое состояние грогги и девушек, и сатира.

У меня лилось отовсюду. Судя по всему, организм решил не перерабатывать излишки влитой в него жидкости в форме горячительного напитка, а просто избавиться от неё. И как можно быстрее. Вскоре, в минуту небольшого затишья, я услышал, как Орис барабанит по двери, требуя освободить для него помещение. Похоже, и его настигла жестокая кара за чрезмерные возлияния.

Мы с сатиром меняли друг друга в уборной ещё по два раза. Выдавливая из себя всё, до последней капли. И в результате явились к нашим слегка (хотя, какое там слегка!) перепуганным девушкам полностью обессиленными и, к их безмерному удивлению, опять абсолютно трезвыми.

Однако же, и это надо признать, желаемого изначально эффекта мы всё же добились. Критические события сегодняшнего дня отошли-таки на второй план. В определённый момент стало вот как-то абсолютно не до них. Да так и осталось.

На какое-то время, замечу, по нашему возвращению за столом воцарилось неловкое молчание. Впрочем, удивительного в том было мало. Девушки просто не знали, как себя вести и что вообще подумать. Мы же с рогатым приходили в себя. Но, недолго. В смысле, приходили.

Первым окончательно очухался сатир. И тут же заново, этак с места в карьер врубил всё своё обаяние. Как результат, вскоре снова раздался смех наших девочек. Сначала неуверенный, а потом всё более и более задорный. Напряжение начало потихоньку спадать.

Вскоре подключился и я. С водкой ничего не вышло. В плане стандартного окончания мужской вечеринки. Следовало, значит, переходить к плану Б. Тому самому, где главное – дамы. Так что я нарисовал на лице свою самую обаятельную улыбку, полностью развернулся к Наташе и, как бы случайно, положил свою руку на её.

Глава 7

Утром за завтраком на нас с сатиром смотрели уже две пары уставших, не выспавшихся, но крайне счастливых глаз. И вроде только первый рабочий день недели сегодня начался, на службу и Марии, и Наташе следовало бы собираться, однако они всё никак не могли налюбоваться да нарадоваться на нас.

Орис воспринимал всё, как должное. Он развалился за столом, как король. И, подобно царственной же особе, как бы нехотя, поедал прямо руками блины с икрой, макая их при этом в плошку со сметаной, да с некоторой ленцой снова и снова выбирая из полного блюда напротив экземпляры попышнее и позажаристей. Не забывал при том рогатый прихлёбывать ещё и горячий чаёк, что, как только кружка успевала ополовиниться, немедля дополнялся свеженьким из чайничка, который его заботливая Машенька держала в руках наготове. Пошло, пошло, поехало! Понравилось чуреку недоделанному всё исконно русское, всё самое лучшее! И еда, и напитки, и девицы румяные. Как бы не подавился только басурман.

Мне, если честно, было как-то не совсем по себе. Да, ночью я получил удовольствие в полном размере. И Наташа получила, судя по её виду. Но, опять же, судя по всё тому же виду моей девушки, она теперь с нетерпением ждала продолжения банкета. И, похоже, очень долгого и затяжного, если не сказать нескончаемого, банкета. Я же, напротив, воспринимал всё происходящее, как мимолётный курортный, что ли, роман. Срок которому – соответственно указанному в санаторной карте. В данном конкретном случае – две недели. Уже, кстати, меньше…

А как вы себе по-другому представляете? Мне здесь более отведённого на исполнение задания времени не задержаться ни на минуту. Когда и где я в следующий раз на Земле появлюсь, тоже непонятно. Объяснить Наташе своё внезапное исчезновение и такое же неожиданное появление в какой-нибудь забытой богом дыре можно было бы, конечно, по-прежнему поддерживаясь легенды сатира о нашей суровой и неблагодарной судьбе работников тайного сыска (уже, возможно, международного). А затем, соответственно, появилась бы и возможность предложить девице срочно взять отпуск и прилететь, дабы скрасить одиночество благородного детектива с разбитым сердцем. Только так ли и нужно тогда уже это будет девушке? И, тем более, нужно ли это будет мне? И как, вообще, это будет выглядеть дальше? Ну, в третий, в четвёртый раз… Нет! Такое кино нам не подходит.

Дабы отвлечься как-то от дел амурных да успокоить свою совесть, монотонно свербившую мне по очереди то душу, то мозг, следовало чем-то срочно заняться. Например, работой. Тем паче, именно для того мы сюда и прибыли с рогатым. Поработать, в смысле. Или послужить? Короче, в общем, необходимо было как можно быстрее снова вернуться к выполнению того задания, что нам Перун выдал.

Сообразно своим мыслям и, исключительно, дабы не вызвать лишних подозрений и не нарваться на ненужные расспросы, я скоренько так проглотил пару сэндвичей, толком, кстати, даже не разобравшись из чего они слеплены. Запил всё это дело стаканом какого-то сока. Наотрез отказался от чая да прочих яств, которые очень настойчиво предлагала мне Наташа. Ну и, сложив руки, иронически и, как мне казалось, многозначительно, прямо в упор уставился на сатира, ещё и саркастически хмыкая каждый раз, как рука рогатого тянулась