Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Снова входит в моду. Пожалуй, эти вещи опять можно носить.
В шкафу пахло шариками от моли, но когда он закрыл дверцу, я вновь почувствовал запах духов Шарлен. Мне показалось, что он исходит от двухъярусной кровати. Я коснулся ее стойки:
— У нас с братом была такая кровать. Когда мы пытались ужиться в одной комнате. Ничего из этого не вышло.
Запах совершенно точно шел от нижней кровати. На покрывале с рисунком из кактусов виднелись пятнышки ржавчины. Нет, не ржавчины. Крови.
— Я был единственным ребенком, — ответил он.
— Повезло тебе.
Рядом с кроватью на стене висело фото в рамке: совсем юная Шарлен. Похоже, снимали «поляроидом» со вспышкой. Она стояла на месте поножовщины из «Бунтаря», позади обсерватории в Гриффит-парке, щурясь от солнца, изо всех сил стараясь выглядеть крутой. «Деннису — навеки. Ангел» — написала она внизу губной помадой, со временем ставшей коричневой.
— Она здесь выглядит совсем девчонкой, — сказал я.
— Ага, так и было. Это одно из первых наших свиданий. Я сам ее снял, — он говорил спокойно, но взгляд его заметался.
Здесь была еще одна дверь, ведущая в смежную комнату.
— А там что? — спросил я. — Твоя начальная школа?
Он весело засмеялся:
— Нет, там просто кладовка. Куча старой обуви Шарлен, — широко улыбаясь, он приобнял меня за плечи и направил к лестнице. — Пошли. Я хочу еще кое-чем поделиться с тобой.
Я был рад, что мы ушли. Комната зацепила во мне что-то, а я не мог понять, что меня тревожит. Кое-что несерьезное, связанное со сходством этой комнаты и моей собственной спальни в доме родителей. Что-то серьезное, связанное с запахом духов и капельками крови на покрывале. И с голосом Шарлен на кассете.
В холле я извинился, сказал, что зайду в туалет, а Деннис прошел дальше, в музыкальную комнату.
Я уже заканчивал отливать, и тут дверь внезапно открылась. Шарлен. Смущенный, я закончил свое дело. Она шагнула внутрь, закрыла за собой дверь.
— Я договорилась с Майком, — сообщила она, имея в виду адвоката по разводам.
— Отлично, — я застегнулся. — Рад слышать.
— Я еду к нему сегодня вечером. Встретимся в тринадцатом ряду открытого кинотеатра «Сенчури».
— Надо было сразу тебя предупредить — я не особый любитель смотреть фильмы из машины. У меня аккумулятор слишком быстро садится, если я слушаю кино по радиоприемнику.
— Мне нужно поговорить с тобой, — непреклонно заявила она, и в этот самый момент Большой Уилли распахнул дверь.
Мы с Шарлен замерли, как животные под лучом прожектора. Большой Уилли уставился на нас. Она уставилась на него. Я, кажется, уставился в пол. Шарлен бросила мне многозначительный взгляд, затем протиснулась мимо Большого Уилли и отправилась вверх по лестнице.
— Хм, не возражаешь? — спросил я Большого Уилли, берясь за ручку двери. — Я тут как раз собирался «котекс»[254] сменить.
Не отрывая от меня взгляда, он взялся за наружную ручку, не давая мне закрыть дверь — поединок сил воли. И вдруг — мне надо было ожидать этого! — резко выпустил ручку, и дверь больно ударила меня по колену.
От дикой боли я на миг привалился к двери, пытаясь решить, что же теперь делать. Я захромал следом за ним.
— Эй, а я наконец понял, кто ты, — сообщил я, нагнав его в холле. Я понимал, что всего лишь оттягиваю неизбежное. Но если мне удастся выдавить из него смешок-другой, может, его доклад Деннису будет не таким поганым. — Ты же Малыш Уилли Уилер, «десятилетний пианист — играет так, что зашибись». Я был твоим большим поклонником.
— Дерьмо, — с отвращением произнес он и пошел дальше.
— А какой был твой самый забойный хит? «Chopsticks Part One and Two» — вот эта, да? Верно? Только — эй, постой, — я поймал его за плечо и остановил, — ты разве не был слепым? Ну, в смысле, как Стиви Уандер, а? Вечные темные очки и такая широкая улыбка…
— Пошел ты на хрен, — сказал он и стряхнул мою руку. — Хрен тебе в твою белую жопу.
Он пробуравил меня полным ненависти взглядом, а потом поддернул спортивные штаны и нагло прошествовал в сторону кухни.
Я направился в музыкальную комнату. Денниса там не было. Зато из кухни донесся его дикий неверящий вопль:
— Она — что? Когда?
Я услышал топот ног, бегущих по мохнатому ковру — совсем как в то утро, когда он помчался за пистолетом. Я кинулся к сдвижной стеклянной двери. Никак не мог нащупать задвижку. Черт, она была заперта. Заперта! Ворвался Деннис:
— Что там было? — заорал он.
Я оглянулся, готовый к смерти. Он был без оружия. Но рожа у него была красная, как дешевая телятина.
— Ты что имеешь в виду?
— Только что. У тебя с Шарлен. Большой Уилли мне рассказал.
У меня сердце зашлось в бешеном ритме «Watusi».
— Ничего. Я просто был в туалете…
— Эта сучка. Что она сделала? Она разделась?
— Нет. — Еще чего. Просто он валил на нее все грехи.
— Ну, рассказывай. Она показывала тебе свои сиськи, да?
— Нет.
— Значит, свою промежность? Сняла халат, раздвинула ноги и ткнула пальцем в свою мокрую дырку?
— Она была не в халате. Это совершенно невинная ошибка. Она не знала, что я там…
— Знала. Большой Уилли все видел. Она следила, как ты туда входишь и чуточку выждала, пока ты вынимал свой хрен. Она его хватала? Что она от тебя хотела? Обтереть половые губы о твою палку?..
— Чушь какая-то. Ничего не было.
— Ты ее не защищай…
— Да не защищаю я ее! — гаркнул я в неожиданном приливе дикой ярости, напугавшей меня самого; правда, понял я это лишь секундой позже, и по его ошарашенному взгляду понял, что он свои идиотские выдумки оставил.
Но я ошибся. Он несколько сально ухмыльнулся, довольный, как папаша, чей любимый сынок хоть в чем-то наконец выказал мужество.
— Ты джентльмен, — сказал он. — Ценю. Ты пытаешься даже такой гнусный, извращенный расклад обернуть к лучшему. Снимаю перед тобой шляпу, Скотти.
Он подошел к стереосистеме, на котором уже стояла двухдюймовая катушка. Включил, подвигал рычажки на нескольких усилителях.
— Пришло время поумерить резвость этой сучки раз и навсегда, — сказал он словно сам себе.
Меня трясло от бурлящего в крови адреналина. Почему я просто не вышиб ему убогие мозги одной из этих колонок?
Он щелкнул выключателем, из колонок разнесся жуткий рев. Он убавил громкость.
— А знаешь, почему у нее дырка такая здоровенная?
— Заткнись, — ответил я, но в этот момент рявкнула одна из колонок, словно сама судьба решила меня заглушить.
Он обернулся ко мне:
— Я буквально на днях понял. Дело не в психиатре. Знаешь, как я об этом узнал?
Господи, он что, не видел, что у меня на лице написано?
— Потому что у него хрен был с наперсток. Так сказал Большой Уилли. А Большой Уилли не врет — в таких делах уж точно. А я тебе скажу, почему у нее такая огромная дырка. Она трахалась с ниггерами.
Меня охватило чувство deja vu. Все катилось по кругу. Я бился в передозе собственного бешенства. Я слишком долго терпел. Надо было вырвать ему язык еще когда мы в первый раз встретились.
— Луиза Райт! Вшивая черная извращенка! Вот в этом-то все и дело. Шар ездила туда, не чтобы послушать старые хиты. Она ездила туда, чтобы ее оттрахала компания озабоченных гребаных ниггеров с хренами, как протухшая колбаса. Эта сучка все равно только испоганила мне все. Мне надо было нанять киллера, чтоб прострелил ей ее беззубую башку. У нее ведь нет зубов, ты об этом знал? Пиоррея в детстве. Может, она ее подцепила, когда обсасывала эти затасканные вонючие хрены, чавкала ими под ритм-энд-блюз. Она меня с землей сровняла, блядь черножопая! Она и из студии уходила, только раздавив мне все мозги в кашу.
— Это же лучшая вещь, которую ты когда-либо создавал, — услышал я собственный голос и почувствовал себя совершенно разбитым. Я был уверен, что вскоре заработаю рак. К уикенду у меня вырастет здоровенная опухоль, если я не прикончу его на месте.
— Конечно, лучшая! Это, блин, был шедевр. Я превратил эту дерьмовую ниггершу в трепещущее чудовище из чистейшего и вечного хромированного сияния. Но «Прилив волны огня» — ерунда, одноразовая дешевка, дерьмо по сравнению с этим! — Он крутнул катушку. — Скотт, вот чем я хотел поделиться с тобой, когда дал тебе кассету, но там была всего лишь, блин, копия. А это… это оригинал. Пятнадцать лет все усиливающейся боли!
Начиналось все какофонией, пронзительной и невыносимой. Секунд тридцать-сорок — словно оркестр Мантовани,[255] духовный хор мормонов,[256] «Sex Pistols»,[257] «Fabulous Flames»[258] Джеймса Брауна, «Е Street Band»,[259] «Roxy Music»,[260] «Clash» и «Crystals» пытались переорать друг друга, а заодно — завывания всего населения Южной Америки. Наконец, точно в тот миг, когда это стало совершенно невыносимо… все превратилось в совершеннейшую мелодию; у меня аж горло перехватило. Меня словно сковало холодом — ноги, спину. Ужасающее скрежещущее безумие первых сорока секунд сменилось тем, что изгнало из меня бесов, унесло мой гнев, и я не мог противиться этому. То, что последовало — было неистовым, сверкающим, пульсирующим и мелодичным штурмом чистейшей музыки, обрушивающейся, словно раскаленная лава меж бесконечного множества зеркал; и все это было глубоким, истинным — цифровое совершенство, которое даже «Прилив волны огня» заставляло звучать, как в далеком сорок пятом.
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- До Бейкер-стрит и обратно - Елена Соковенина - Современная проза
- Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник) - Ирэн Роздобудько - Современная проза
- Там, где билось мое сердце - Себастьян Фолкс - Современная проза
- Человек-да - Дэнни Уоллес - Современная проза
- Старые повести о любви (Сборник) - Дина Рубина - Современная проза
- Каиново колено - Василий Дворцов - Современная проза
- Сантехник. Твоё моё колено - Слава Сэ - Современная проза
- Географ глобус пропил - алексей Иванов - Современная проза