Эхо дефолта - Николай Леонов

- Спасибо. - Гуров не притронулся к стакану и продолжил задавать уточняющие вопросы: - Как понимать ваши слова, что кто угодно мог желать смерти вашему мужу?

- Ну, как понимать, как понимать, - улыбнулась Ветринова. - Буквально и понимать, как же иначе? Ведь Анатолий Анатольевич был банкиром, а этот бизнес подразумевает жесткость. Законы волков, что же вы хотите! После дефолта ему начали желать смерти вкладчики, в том числе не только, конечно, частные лица, но и хозяева предприятий. Анатолий Анатольевич сумел спасти большую часть активов, переведя их в другие подразделения банка. Денег, следовательно, и выплат, нет. Я помню, тогда на него здорово наезжали.

Ветринова улыбнулась воспоминаниям и добавила:

- Дмитрий Олегович тогда очень много работал. Помнится, даже стреляли в Анатолия Анатольевича один или два раза... - Ветринова задумалась и вспомнила: - Один раз стреляли, а второй раз взорвали бомбу. Или гранату. В общем, что-то такое громкое. Я тогда была в Лондоне, Анатолий мне позвонил и таким дрожащим голосом начал плакаться... - Ветринова скорчила жалобную физиономию и изобразила: - "На меня покушались, поросеночек! А ты там по аукционам шляешься!" - Она улыбнулась и похлопала ладонью по столу. - Ну вот, Лидия ушла, а сигареты она мне не положила.

Подождав, не предложит ли ей сигарету Гуров, и не дождавшись этого, Ветринова улыбнулась, вздохнула и встала. Подойдя к бару, он взяла со стойки пачку сигарет и металлическую зажигалку.

- А вы не курите, господин полковник?

- Нет, не курю, - ответил Гуров. - Как я понимаю, ваши отношения с мужем были не самыми радужными. Это верно?

- Как посмотреть, как посмотреть. - Ветринова неторопливо вернулась к столу, села на стульчик. - Мы не мешали друг другу жить. Это означает, что отношения были самые хорошие.

- Вы хотите сказать, что у вас был так называемый свободный брак? уточнил Гуров.

Ветринова пожала плечами.

- Если называть такими словами свободу от дурацких разборок, ненужной ревности и прочей ботвы и лабуды, то да, мы были свободными цивилизованными людьми. Терпеть не могу все эти дурацкие разговоры: "Как ты могла! Нет, как ты мог! Я тебе так верила! Я прошу прощения! А я сейчас удавлюсь, отравлюсь или еще там что-то с собою сделаю!" Весь мир давно уже живет, уважая права личности! Вот и мы так жили с Анатолием Анатольевичем! Мы уважали друг друга, и этого достаточно для семейного счастья.

Ветринова задумалась, потрогала себя за кончик носа.

- А вот теперь он взял да умер, и, как нарочно, совершенно не вовремя! У меня запланирована содержательная поездка в Париж, а его нет! Мужа, я имею в виду!

- Вы же ездили одна, как я понимаю! - Гуров начал понимать, кто такое сидит перед ним, и принялся определять границы самостоятельности Ветриновой.

- Ну да, разумеется, одна, а с кем же еще? - фыркнула Ветринова. - С ним, что ли? Толя был такой толстый, такой лысый и ленивый! Он мог только брюзжать, канючить, читать газеты, орать по телефону и изредка позволять делать себе минет! А чтобы поработать самому - даже речи не было!.. Ветринова нервно отодвинула стакан с соком.

Сок качнулся, и несколько капель его вылились на стол. Она не обратила на это внимания.

- Представляю, как пыхтела над ним его эта девочка, как ее там... Ветринова защелкала пальцами и закивала Гурову. - Ну, как там ее звали, называли, прозывали... Тоже забыли? Правильно, она же ничего из себя не представляет, только открытый рот и пустые глаза над ним... Вспомнила, Нонна! Вот еще имечко, да? Родители ее были людьми с фантазией, что и говорить... Нонна! - Ветринова фыркнула и достала сигарету из пачки. - А теперь этот ленивый толстяк умер, и мне приходится откладывать свою поездку! Представляете?

- Я не совсем понимаю, зачем вам был нужен муж, - заметил Гуров.

- Ну что же тут непонятного! - вскричала Ветринова. - А из-за денег! Раньше как было хорошо! Только скажешь, и он уже тащит карточки и сюсюкает: "Вот тебе, золотце, на поездку, булавки и развлечения!" А теперь что? Ботва какая-то! Я позвонила этому пугливому тормозу Гранкину, или Гранину, не помню, как правильно, говорю ему ясно и понятно, по-русски: "Денег надо!" А он! Вы представляете, что он мне начал там пи... то есть свистеть? Он заныл, что денег нет, что какие-то дурацкие балансы то ли не складываются, то ли не вычитаются... Как будто мне это интересно!

- А как вы познакомились с Нонной? - спросил Гуров.

- С кем я познакомилась? Ах, с этой! - Ветринова снова презрительно фыркнула. - Ну вы пошутили, однако, господин майор!

- Полковник, - поправил ее Гуров.

- А это не одно и то же? - нахмурилась Ветринова.

- Вы не ответили, как познакомились с Нонной, - напомнил Гуров свой вопрос.

- Не ответила? - переспросила Ветринова. - А никак я с ней не знакомилась! Еще чего! Может быть, ее еще и в дом ввести? Это еще с какой такой стати? Мало ли кого там трахал мой муж! Это со всеми мне знакомиться? - Ветринова рассмеялась. - Со всеми двумя?! - уточнила она и рассмеялась еще громче, словно очень остроумно пошутила.

- Вы будете отвечать? - спросил Гуров, раздражаясь.

- Про что вы говорите? - удивилась Ветринова. - Ах, про эту девочку! Нет, я не знакомилась с ней. Я даже не знала точно, как она выглядит, мне было достаточно, как говорится в фильмах, "словесного портрета". Ну, вкусы своего благоверного я знаю, на что еще он мог попасть? На что-то глупенькое, у которой мозгов нет. Она, как увидела его визитную карточку, так сразу и подумала, что обеспечена на всю свою куриную жизнь.

- Кто вам рассказал про Нонну? - Гуров начал терять терпение, но пока еще сдерживался. Из последних сил.

- Сам он и рассказал, кто же еще! - Ветринова гордо задрала нос. - Или вы думаете, что от меня можно что-то утаить? Ага, сейчас! Я сразу почуяла неладное! Как только Анатолий во сне забормотал что-то там про Нонночку, как-то... - Ветринова нахмурилась, вспоминая. - Ну как-то так: "Не надо, Нонночка, хватит, я не выдерживаю...", - она снова рассмеялась, - я сразу поняла, что появилась баба, и потом, когда он уехал, я вызвала Диму и раскрутила его на раз-два-три! Он мне все и выложил! А потом я еще съездила разок к этому дому... - Ветринова задумалась и махнула рукой. - Не помню точно адрес... Ага! Нет, помню: Трубниковский переулок! Да, Трубниковский! Я съездила, пока Анатолий был на конференции в правительстве, позвонила в дверь, мне открыла эта девочка, я спросила Ивана Ивановича или Петра Петровича, не помню, да это и не важно, а потом ушла. Видели бы вы ее глупые глаза! Я как увидала, сразу поняла: это ненадолго!

- То есть получается по вашим словам, что вы знали о том, что у вашего мужа есть любовница? И знали, где она живет, - констатировал Гуров. - Это очень любопытно.

- Ну, может быть, вам и любопытно, а мне до фени, - отозвалась Ветринова, поморщившись. Создавалось впечатление, что она огорчается оттого, что проговорилась. Однако это могло быть и хитрым ходом.

- А что вам сказал Гранин по поводу денег? - спросил Гуров. - Когда даст?

- А вот этого-то не сказал, сморчок вонючий! - воскликнула Ветринова. Самого главного и не сказал ведь! Он мне что-то там бухтел про личные счета Анатолия, которые не в этом банке, а в каком-то другом! Откуда я знаю, что у него и где лежит? Если бы это было дома, я бы знала. А так: в этом банке, в том банке... Какая чушь! Мне в Париж надо, а Гранин денег не дает! Он точно Гранин, а не Гранкин? - переспросила Ветринова и, увидев кивок Гурова, повторила несколько раз: - Гранин, Гранин, Гранин. А то я, представляете, его Гранкиным крыла! А он ничего, не обижался!

- А какие у вас отношения с Александром Ветриновым? - спросил Гуров.

- Как это какие? - удивилась Ветринова. - Никаких! Какие там еще могут быть отношения? Ну, я с ним знакома, конечно. Ну, на днях рождения он бывает, потому что родственник, а так... - она пожала плечами и презрительно повела ими. - Скажете еще: отношения! Было бы с кем! Кстати! - вскричала Ветринова. - Может быть, вы мне скажете, когда этот зануда Гранин начнет давать деньги?

- Понятия не имею, - ответил Гуров, вставая.

- Вы все, уже закончили? - деловито поинтересовалась Ветринова. - Как хорошо! А ко мне сейчас должны прийти люди и - вперед: дела, дела, дела!

- Наверное, я к вам еще приеду или приглашу вас к себе в главк, сказал Гуров.

- Лучше вы к нам, - рассмеялась Ветринова, - потому что если я в городе, то меня не найдешь!

- Я найду, - пообещал Гуров.

- Вот как? - Ветринова с интересом взглянула на Гурова. - Я и вам тоже понравилась, да? Немудрено!

Что-то напевая, Ветринова повернулась спиной к Гурову, скинула халат и, коротко разбежавшись, нырнула в бассейн. Брызги разлетелись в разные стороны.

Когда Ветринова вынырнула, то Гурова она уже не увидела, он надевал плащ на первом этаже коттеджа.

- А вы тоже поедете в Париж со своей хозяйкой? - спросил Гуров у врачихи, стоящей рядом с ним.

- Зачем это я туда поеду? - пожала плечами врачиха. - Это вон Машка все мечтает о Парижах и Берлинах, и все потому, что ее мужик не выпускал никуда из этого загона. А мне и на свободе хорошо.