Среди нас 3 (СИ) - Вальтер Макс

— Я так и не смог это выяснить, — скромно подняв руку, словно школьник, впервые произнёс Константин.

Меня наконец отпустило. Стало окончательно ясно, что весь этот фарс разыгрывался вовсе не для меня, а с целью выявить предателя. Совет намеренно закрывал глаза на некоторые происшествия и делал вид, будто ведётся на провокации. Даже захват кремля — не более чем шоу, как, впрочем, и мой допрос, после которого я наверняка вернусь в камеру. Одно пока оставалось неясным: что на самом деле происходит на АЭС, разбросанных по всей необъятной и не только.

Нет, на самом деле вопросов было очень много. Например: какую выгоду получил из всего этого Баал? Зачем соврал насчёт угрозы радиационного заражения? Я дико запутался во всех этих хитросплетениях и интригах, особенно учитывая тот факт, что никогда не принимал в них участия. Я не политик, я оружие. Вы мне скажите, где враг, и дайте хотя бы палку, чтобы его уничтожить.

— Совету ясна ваша позиция, витязь пятой ступени, — нарушил затянувшуюся паузу архиерей. — Вас проводят обратно в камеру.

— Другого я и не ждал, — ответил я и развернулся к выходу.

Вскоре я уже лежал на матрасе и смотрел в потолок, размышляя над новыми данными. И как ни пытался разобрать и разложить всё по полочкам, ничего не получалось. Все гипотезы смешались в кучу и казались совершенно нелогичными. Ну, кроме силового захвата кремля.

А ещё чем глубже я зарывался в этот вопрос, тем больше убеждался, что мое «предательство» на руку именно совету старейшин. Точно так же готовят агентов, которые впоследствии работают под прикрытием в самом пекле.

Но как им удалось заставить Баала участвовать в этом дерьме? Неужели старейшины уже выявили крысу и через неё дезинформировали противника? Как вариант. Но в таком случае зачем Баал рассказал мне об угрозе, которой на самом деле не существует? Ведь рано или поздно я бы выяснил правду. И точно не стал бы приносить себя в жертву. Тогда в чём его выгода? Просто сделать первый ход, двинуть пешку и посмотреть, как отреагирует противник? Или через меня отвлекают внимание от чего-то действительно значимого? Или кого-то… Вдруг я и не ключ вовсе?

Есть, конечно, и более простое объяснение этому бардаку: Баал работает на нас. Лишь в этом случае его действия перестают казаться столь бессмысленными. Или я опять что-то упускаю?

После обеда меня вновь попросили на выход. Однако вопреки ожиданиям, повели не в надвратную башню. Похоже, совет старейшин задумал очередное шоу.

На площади перед главными воротами столпился народ. Гул голосов стоял такой, что за ним не было слышно собственных мыслей. Увидев меня, люди замолкли и расступились, пропуская конвой. Они провожали меня мрачными взглядами, и на лицах большинства читалось осуждение.

Сразу за толпой в ровную шеренгу выстроился совет и, судя по всему, меня не ожидало ничего хорошего. Ладно, будем посмотреть. Всё равно дёргаться сейчас бессмысленно, силы несопоставимы. Меня раздавят раньше, чем я успею что-либо предпринять. Придётся выслушать вердикт, а там уже буду думать. И да, я на сто процентов уверен, что всё это часть какого-то шоу. Понять бы — какого, чтобы не ошибиться с реакцией.

— Нам выпала тяжёлая ноша, — громким, сочным голосом заговорил архиерей, — мы живём в тяжёлое время. Судьба всего человечества находится в наших руках. От того, какие решения мы принимаем, насколько сплочённо работаем, зависит будущее. Впрочем, вы и так это прекрасно знаете. Это видно по вашим поступкам, по тому, чего вы достигли. И я уверен, ваши старания не пропадут напрасно. Вот почему вдвойне обидно, когда из-за одного человека может пострадать вся община.

— Предатель! — раздался громкий крик из толпы, и люди тут же загомонили.

Архиерей замолчал, ожидая, когда гул уляжется. Я стоял лицом к толпе и всматривался в лица тех, кого ещё совсем недавно считал товарищами и ради благополучия кого готов был пожертвовать жизнью. Нет, люди не меняются. Никто даже не вспомнил о том, как мы с парнями рисковали, чтобы им жилось хорошо. Сейчас в их глазах пылал праведный гнев, люди были готовы порвать меня. И не только те, кто знал меня косвенно. Даже близкие знакомые и непосредственные подчинённые, — все смотрели с презрением.

— Я понимаю ваши чувства, — продолжил архиерей, когда народ угомонился, — и обещаю, что зло будет наказано. Сергей Николаевич Исаев, вы признаны виновным в сговоре с врагом человечества и приговариваетесь к казни через повешение…

По толпе пронёсся то ли вздох, то ли стон. Возможно, мы и привыкли к близкой смерти, но такое на их глазах разыгрывалось впервые. Однако шок продлился недолго, и вскоре народ взревел радостным воплем. Разве что шапки в небо не полетели. Вот и верь после этого людям…

Шоу продолжалось ещё какое-то время. Но я уже не слышал ни пламенных речей архиерея, ни рёва толпы, по поводу и без. Происходящее казалось кошмарным сном. Нет, я ожидал чего-то такого, но даже помыслить не мог, что совет перейдёт к крайним мерам.

* * *

На полу у двери стоял давно остывший ужин. Есть совершенно не хотелось, как и вообще что-либо делать. Нет, смерти я не боялся, скорее напротив, с нетерпением ожидал рассвета. Надеюсь, это всё же часть шоу, а не очередной удар в спину от своих. Ведь когда я стоял перед советом, мы во всём разобрались. Очень странно, что я снова стал врагом.

Внезапно внимание привлёк некий шум в коридоре. Я поднялся с матраса и, подойдя к выходу, приложил ухо к полотну, как вдруг дверь распахнулась, неслабо меня перепугав.

— Ёб твою мать! — выругался я. — Шкет, какого хера⁈

— Тебе валить надо, — прошипел пацан и протянул мне рюкзак. — Да шевели ты копытами!

— Куда? Ты где вообще пропадал?

— Мы с пацанами в ливнёвке шкерились. Это сейчас неважно, они ведь убьют тебя!

— Предлагаешь мне попытать удачу снаружи? — усмехнулся я. — Думаешь там у меня больше шансов?

Едва мы выскочили на улицу, к нам присоединился Ванька. Тот самый мелкий проныра, которому до всего есть дело. Он сидел на шухере за сугробом. Однако внимательно осмотревшись, я заметил ещё троих пацанов, что ненавязчиво тёрлись у контрольных точек. Видимо, на случай, если кто-нибудь решит прогуляться по ночному кремлю. Не удивлюсь, если у каждого из них припасена сценка, позволяющая отвлечь внимание от нашего побега.

— Вроде тихо всё, — шмыгнув носом, произнёс Ванёк. — Пересменка началась, успеваем проскочить.

— Нам к Зачатской башне нужно, у нас там схрон. Садами спокойно пройдём, там патрулей не бывает, — затараторил Шкет.

Я молча кивнул и проследовал за Серёгой, который, похоже, прекрасно понимал, что делает. Странно, почему именно он, а не Лёха, или Рустам? Неужели они тоже, как и все остальные, отвернулись от меня? Честно говоря, когда я услышал возню в коридоре, надеялся увидеть рожу Маркина, а оно вон как вышло.

— Стой, — зашипел Шкет, и я замер.

Даже присел, чтобы не сильно выделяться на фоне снега. Ночи сейчас хоть и тёмные, что дальше носа не видно, но сегодня, будто специально, луна светит так ярко, что без труда можно рассмотреть любую деталь. Однако я ничего не видел. Точнее, никого…

— Сюда, — снова привлёк моё внимание Шкет.

А пацаны и в самом деле красавчики! Выкопали в снегу натуральную берлогу, да не просто так, ещё и замаскировали. Я и не предполагал, что этот сугроб у тропы — начало целого тоннеля.

Упав на четвереньки, я юркнул а лаз и пополз вперёд, следуя за Ванькой. Шкет нырнул следом, а снаружи кто-то прикрыл вход, закупорив его большим снежным комом. Так, гуськом, мы добрались до отрытого люка, который вёл в один из тоннелей, что отводили грунтовые воды из кремля.

— Ну, давайте, мужики, — протянул руку Ванька.

— В смысле, давайте? — приподнял брови я.

— Я с тобой пойду, — угрюмо ответил Серёга.

— Нет, — покачал головой я, — ты только жить начал.

— Я всё равно здесь не останусь, — заупрямился пацан. — Если с собой не возьмёшь, значит, сам уйду.