Некромантка 2 - Дарья Лакман

не прибавлял.

Выслушав, Васлид поднялся с лавки, на которой они оба сидели последние минуты.

— Жди здесь, — бросил и оставил девушку. Правда, ненадолго. Через несколько минут он притащил какого-то грязного обросшего мужчину в лохмотьях. — Делай, на что условились, — Васлид грубо толкнул его в сторону некромантки. — А ты сиди и не сопротивляйся.

— Кто это? Что вы хотите сделать? — напряглась девушка.

— А меня точно отпустят? — с сомнением уточнил оборванец, от которого пахло помоями и застарелой грязью. На руках и лице запеклись язвы. У него отсутствовало несколько ногтей и зубов, а белки глаз были изжелта-грязными. Имельда даже предположить не могла, сколько ему лет. На его вопрос, конечно, никто не ответил.

— Тебе нужна хоть какая-то ментальная защита взамен той, что рухнула. Я не собираюсь терять, что имею, из-за тебя.

— Так, а это кто? — девушка ткнула на мужчину, что, ссутулившись, стоял, прижимая руки к своей груди.

— Заключенный. Он нарушил Божий закон и приговорен к смертной казни, — инквизитор специально сделал драматичную паузу, делая шаг к измученному магу, — Но если этот заключенный сделает все, как надо, — господин Милтон вкрадчиво продолжил, словно забивая гвозди в его гроб, — то приговор смягчат и подарят ему такую желанную жизнь, — медленно закончил инквизитор, а заключенный сжался еще больше.

— Можно начинать?

Заключенный маг пусть и был уставшим и измученным, но свое дело, чем бы он ни занимался до тюрьмы, знал хорошо. Конечно, до умений Каила ему было еще далеко, но сотворенная им защита смогла хотя бы скрыть ауру от посторонних глаз, замаскировать под обычную. Видения никуда не делись, звуки и чужие мысли продолжали поступать нестабильным потоком какофонии.

Она знала, что этот мужчина не переживет сегодняшний день. Милтон не оставит его в живых. Это было очевидно, но Имельда молчала. Жизнь Митриша она ставила выше жизни незнакомого мага.

— Не высовывайся лишний раз, сиди тихо, Бога ради, — с умоляющим тоном процедил инквизитор, уводя уставшего заключенного с заднего дворика мэра.

Имельда осталась сидеть на витой светлой лавочке, держась за гудящую голову. После магического вмешательства, перед глазами все двоилось, а съеденный обед просился наружу.

Когда раздались тихие шаги по шуршащей гальке тропки, Имельда даже не подняла головы, продолжая упираться локтями в колени. Мару присел рядом. В поле зрения девушки появилась протянутая ладонью вверх рука. Не снимая перчатку, девушка вложила свою руку ему в ладонь, с умиротворением ощущая такую сладостную тишину. Голоса затихли, а перед глазами распростерлось море зеленой степи.

Глава 4

— Маэстро Пешет, вы понимаете, что я не могу вечно заменять вас другими преподавателями на то время, пока вы занимаетесь своими личными делами?

Имельда молчала, стоя напротив стола директора школы. Ее отчитывали, как обычного студиоза, но это было не самой главной проблемой. Тревожило ее лишь то, что директор со своими способностями мог легко посмотреть сквозь ее защитную пелену ауры, если бы счел это необходимым. Имельда сжимала перчатки, держа руки за спиной, под плащом. — Если так продолжится и дальше, то мне будет проще найти другого практикующего мага на вашу должность. — Директор не злился, не повышал тон. Он одновременно заполнял документы, ставил подписи и методично расставлял слова в своей речи, иногда отрываясь от бумажек, чтобы кинуть проникновенный взгляд поверх очков. — Вы осознаете, Маэстро Пешет, что я пытаюсь до вас донести?

— Да, директор Ренольд.

— Я прекрасно понимаю, у вас в жизни сейчас не простой период. Я счел, что работа в школе сможет вам помочь разрешить душевные проблемы. Но вы постоянно куда-то пропадаете, систематично сваливая свою работу на других. Это не допустимо. У вас есть выходные дни для решения личных дел.

— Да, директор Ренольд.

— Что ж, надеюсь, я сумел донести всю глубину мысли до вас, Маэстро.

— Да, директор Ренольд.

Мужчина с сомнением посмотрел на девушку, предполагая, что у нее не все в порядке с головой, раз она повторяет одно и то же, как заводная кукла, но оставил свои мысли при себе. Но Имельда их все равно их слышала…

— Как продвигается научная работа?

— Плодотворно, — почти соврала. Последние дни ей было вовсе не до описаний подробностей разрушающего влияния энергии некромантов на обычных людей.

— Что ж, это радует, — кивнул мужчина и обмакнул пишущее перо в чернила. — Ступайте, Маэстро Пешет.

Девушка, молча, склонила голову в знак уважения и покинула кабинет директора Ренольда.

***

Прошло около десятка дней с тех пор, как ментальная защита Имельды рухнула, и перестало помогать ее зелье. Отдыхать от голосов и чужих мыслей удавалось лишь в собственной комнате, когда девушка погружалась в ледяную ванну с головой. Под водой они затихали. Имельда предполагала, что без влияния Моро́ка здесь не обошлось. В холоде паразит ее души активизировался, пытаясь отнять у нее контроль и иногда ему удавалось… По крошечным крупицам он забирал цвет ее души, окрашивая энергетические нити в белый. И с течением времени, все чаще и чаще Имельда малодушно сбегала под ледяную воду от чужих эмоций, переживаний, мыслей и чувств, выбирая кратковременное спокойствие, давая при этом силы для Моро́ка. Она каждый раз это замечала, обдумывала, корила себя за слабость, но продолжала это делать. Она просто хотела это прекратить. У нее был еще вариант, но его она боялась еще больше и не решалась. Тогда ей бы пришлось втягивать других людей в ее проблему, а она не хотела никого напрягать и подвергать опасности. Поэтому, к сожалению, а может и к счастью, Имельда больше не видела ни Мару, ни господина Вельта. Хотя ей очень хотелось сорваться, уйти из школы, прийти в резиденцию к мэру и заставить Абрахана вытрясти объяснения из его друга. Почему Имельда ничего не видит о нем, и перестает слышать голоса, когда касается его? Почему… Ответа у нее не было. И так же, как и в вопросе смерти родителей, Имельда продолжала бездействовать, надеясь неизвестно на что.

Занятия давались очень тяжело. Имельда узнала много нового о себе как от студиозов, так и от Маэстро. И каждый раз, как она слышала о себе очередную чужую мысль, приходилось сдерживаться и не