Эра Отмены - Лев Пучков

Человек в камере сидел за столом и читал какой-то текст на ноутбуке. Выглядел он вполне мирным и тихим.

– Целыми днями читает? – спросил Семён.

– Целыми днями валяется на полу, – ответил один из операторов. – Это он на публику работает. Знает, что в операторской посторонние, вот и делает вид, что у него всё здорово.

– А его предупредили, что в операторской посторонние?

– Нет, естественно. Он просто ЗНАЕТ…

Семёна заинтересовало, почему эмпат лежит на полу, откуда ЗНАЕТ, что в операторской посторонние, и зачем, вообще, ему делать вид, что у него всё здорово.

Янис сказал, что Элита очень тяжело переносит неволю, и возлежание на полу – не самый худший способ проявления депрессии. Например, предыдущий пленник постоянно пытался совершить ментальное самоубийство, в результате сошёл с ума и стал негоден для тренировок. Пришлось добывать нового. А его предшественник постоянно провоцировал бойцов, надеясь, что его убьют. И в итоге его закономерно убили.

Так что пусть себе валяется, хуже от этого никому не будет.

Присутствие посторонних эмпат определяет каким-то иррациональным способом. Каким именно, установить пока что не удалось, несмотря на то, что каждого пленника неустанно и всесторонне исследуют.

Делает вид, что у него всё в порядке – чтобы не кололи антидепрессанты и витаминные комплексы. Вообще, у этого последнего эмпата на диво развит инстинкт самосохранения: он послушный, рассудительный и спокойный. Его предшественники вели себя в разы хуже, так что этот своей покладистостью заработал себе вполне сносный режим содержания и почти что человеческое отношение со стороны научного контингента.

Если вообще можно говорить о каком-то человеческом отношении к Элите.

– А почему его не постригли? – спросил Семён, машинально проводя ладонью по своей стриженной под машинку голове.

– А ты не пробовал стричь эмпата, когда он этого не хочет? – усмехнулся Арсений.

– Ясно. Капризный?

– Ну, в общем…

– Я бы сказал – наглый, – вставил Богдан. – Как и все они. Порода такая, ничего не поделаешь. Считают себя господами, а всех прочих – быдлом.

Семён заметил, что Богдан в подразделении имеет статус всеобщего любимца. Он может безнаказанно встревать в разговор старших и, несмотря на молодость, на равных ведёт себя со всеми, кроме Командора. Надо будет как-нибудь на досуге поинтересоваться историей и происхождением нового приятеля…

– Зачем же так категорично, – возразил Янис. – Про породу верно, тут не поспоришь. Но вот собственно отношение к тем, кто не принадлежит к их касте, определяется целым рядом нюансов…

Тут пришёл Командор, и ликбез закончился.

Начался эксперимент.

* * *

Для начала Янис пообщался с пленником по громкой связи.

По-видимому, в камере были установлены микрофоны. Эмпат говорил, не повышая голоса, и в операторской было отчётливо слышно каждое его слово.

С Янисом они общались непринуждённо и даже дружелюбно, возникало ощущение, что это разговаривают не смертельные враги, а старые приятели.

После процедурных вопросов о самочувствии Янис поставил задачу на тренировку и сообщил пленнику, что сегодня будет Особый Объект. В связи с этим задание будет несколько необычным, так что удивляться не надо.

– И что мы будем делать с Особым Объектом? – спросил эмпат.

У него был приятный баритон, чистый и глубокий, без хрипотцы. Голос его звучал спокойно и уверенно, и это было странно. Человек никогда больше не увидит неба, он обречён на недолгое прозябание в подземной тюрьме и прекрасно знает, что в ближайшем будущем его ждёт неизбежная смерть.

Однако это показалось странным только Семёну, человеку постороннему, впервые видевшему пленника. Все прочие на интонации и тембр голоса эмпата не обратили никакого внимания.

Наверное, привыкли. Или, может быть, все знают нечто такое, что неведомо Семёну.

– Будем бить во всю силу, – сказал Янис. – То есть буквально насмерть.

– Интересно… – Эмпат на мгновение призадумался и с любопытством посмотрел в ближнюю к нему камеру, как будто рассчитывал увидеть в ней Особый Объект. – Это казнь?

– Это тренировка, – поправил Янис. – Просто Объект, как я уже сказал, особый. Необычный.

– Понял, – послушно кивнул эмпат. – Сделаем всё, как скажете.

Затем Командор спросил Константина о состоянии бойцов, которых Семён излечил во время Паузы.

Константин доложил, что все параметры в норме, бойцы свежие и бодрые, и вообще, возникает такое ощущение, что их никто не «бил». Это очень странно, учитывая тот факт, что даже после слабого «удара» на тренировке и последующего лечения на аппарате нейтрализации человеку с хорошим сопротивлением требуется для восстановления в среднем около трёх суток.

Между тем, судя по показаниям Богдана и самих бойцов, в гаражах с ними не церемонились, «били» вполне по-взрослому.

И вот ещё что: до аппарата нейтрализации дело так и не дошло. Состояние бойцов таково, что он им просто не нужен.

– То есть, либо мы имеем дело с реально чудесным исцелением… – сделал вывод врач. – Либо Богдан и бойцы рассказывают нам сказки.

Богдан тихонько возмутился таким заявлением, предложил вспомнить хоть один случай, когда он искажал факты в научных целях, и вкрадчиво, с интонациями и хорошо узнаваемой мимикой Арсения (сразу видно, кто воспитывал!), спросил Константина, какова, по его мнению, генеральная мотивация «сказочника». Произвести впечатление на коллег?!

– Потом поспорите, – недовольно нахмурился Командор. – Сейчас посмотрим, сказки это или суровая действительность. Начинайте…

* * *

Семён, Константин и Богдан вышли в коридор, все прочие остались в операторской.

В коридоре их поджидали пятеро бойцов и старшина.

– Доброволец? – уточнил Константин.

Все пятеро бойцов, не раздумывая, подняли руки.

– Как обычно, – не удивился Константин. – Старшина, назначай подопытного.

Старшина изобразил нечто вроде считалочки (Семёну послышалось, что он шепчет что-то в формате «Вышел немец из тумана…» и далее по смыслу), бесцеремонно тыкая в бойцов пальцем.

Выбранный боец радостно озарился, словно его ожидало нечто приятное и полезное. Семёна это удивило: сам он, несмотря на заверения Богдана, изрядно нервничал.

– Ну вот, другое дело, – удовлетворённо пробормотал Константин. – Заходим.

Четверо бойцов остались в коридоре, все остальные вошли в тамбур перед камерой.

Тамбур был довольно вместительный и походил на медблок. Кушетка, застланная клеёнкой, пара медицинских носилок, прислонённых к стене, стеклянный шкаф с медикаментами и несколько приборов на столе, в одном из которых Семён с тревогой узнал дефибриллятор.

Помимо плафона под потолком, здесь так же, как и в подземных коридорах, были крюки на стенах, и на одном висела масляная лампа.

Двустворчатые двери в испытательную камеру были выполнены из бронелиста и запирались на циклопический засов. Семён сразу вспомнил аналогичный засов в тоннеле под мостом.

«Любят они крепко запираться».

В каждой створке был иллюминатор с толстым стеклом.

Константин усадил бойца на кушетку, сунул ему под мышку градусник и стал мерить у подопытного пульс и давление.

Семён тихонько спросил, что будет с бойцом после учебного «удара». Парализует, как в гаражах, или возможны варианты?

Богдан пояснил, что удар каждого эмпата обладает различными постэффектами, в большом диапазоне. Однако вот этот экземпляр, который сейчас в камере, парализует примерно так же, как зеленоглазая.

– Это у них семейное, – усмехнулся он. – Фирменный такой паралич, надёжный и качественный.

– Нет, я в том плане – откуда такой энтузиазм? Почему все руки тянут? Это ведь больно и неприятно…

– Всё, что не убивает, делает нас сильнее, – мудро заметил боец.

– Молчать, – буркнул Константин. – Дыши ровно, а то выгоню, другого возьму.

– Да, это очень неприятно и жуть как больно, – подтвердил Богдан. – На себе испытал. Но тут, помимо обычной для наших бойцов самоотверженности, есть очень значимый мотив.

– А, понял: вы им за это деньги платите?

Тут все присутствующие, кроме Семёна, не сговариваясь, хмыкнули. Снисходительно так усмехнулись, как взрослые над ребёнком, ляпнувшим вопиющую глупость.

– Деньги здесь ни при чём, – покачал головой Богдан. – Как я уже говорил, чем чаще бьют, тем выше сопротивление. В общем, каждый из них надеется в конечном итоге выработать Иммунитет к менталу. Достичь абсолютного бесстрашия и стать неуязвимым для Элиты. Проще говоря, стать Бесом.

– А это реально?

– До сих пор это никому ещё не удавалось. Но, сам понимаешь, надежда умирает последней. Бесы когда-то были в Ордене. И они отнюдь не были богами. Обычные люди, просто с Иммунитетом. Ну вот, отсюда и надежда…

– Всё, запускай, – скомандовал Константин, заканчивая измерять параметры бойца.