Конунг. Изгои - Коре Холт

Молясь, Хагбард чувствует на себе чей-то взгляд. Он уже давно его чувствует. И когда шел по проезжей дороге вдоль озера, и когда лесом огибал усадьбы, чтобы его не задержали люди, чье любопытство могло оказаться слишком назойливым, уже тогда он чувствовал на себе чей-то настороженный взгляд. Он знает, что слух о нем опережает его самого. Поэтому он молится долго, делая вид, что ничего не замечает. Малыш начинает плакать и в конце концов засыпает, прижавшись головой к стене церкви. Тогда Хагбард встает с колен.

Он стряхивает со штанов землю и склоняет голову в последней молитве — неожиданно он перескакивает через ограду и хватает за руку молодого парня, который там прячется. Хагбард говорит:

— Ты должен отвести меня к Хруту.

Жребий брошен, и будь, что будет. Парень клянется, что не знает человека с таким именем. Хагбард отпускает его. Парень следует за ним, грозит, отвязывает висевший на поясе нож. Хагбард спокойно возвращается к Малышу, поднимает его и сажает к себе на плечи, потом поворачивается к парню и говорит:

— Я понимаю, ты не мог поступить иначе. Но и я тоже. А теперь ты отведешь меня к Хруту.

Парень подчиняется. Он приводит Хагбарда Монетчика в ближайшую усадьбу, там на дворе стоят два человека. С невозмутимыми лицами они говорят, что не знают человека по имени Хрут. Хагбард сожалеет, что попал не в ту усадьбу, и собирается уходить. Они не пускают его. Он спрашивает:

— Так вы все-таки знаете Хрута?

Они не обмениваются даже взглядом, видно, у них достаточно опыта в подобных делах. Хагбарду велят зайти в конюшню, и он подчиняется, чтобы не злить их. Его запирают.

Малыша они оставили у себя, мальчик плачет. Они кричат в конюшню Хагбарду, что он поступит разумно, если расскажет, зачем пожаловал в Сельюгердир.

— Охотно, — отвечает Хагбард, — но я буду говорить только со знатными людьми.

За дверью становится тихо, потом они куда-то уносят Малыша. Время идет. Наконец в конюшню являются гости.

Одного из них Хагбард знает: это Хрут, он был предводителем теламёркцев в сражении при Рэ. Хагбард говорит:

— Я буду говорить с тобой только наедине.

Хрут снимает меч и велит всем выйти из конюшни. Хагбард достает из шва под пряжкой Христово око, подносит его к свету, падающему в окно, и спрашивает.

— Узнаешь?

Хрут узнает камень.

— Первый раз ты видел его в руке монаха Бернарда, — говорит Хагбард. — Это было в монастыре на Гримсее. В трапезной были только вы двое. Вас объединяла нелюбовь к ярлу Эрлингу и его сыну конунгу Магнусу. Бернард сказал тебе: Этот камень хранит блеск Христовых очей. Когда-нибудь мы снова встретимся в его свете.

Хрут кивнул, но не сказал ничего.

— Ты веришь, что я посланец Бернарда? — спросил Хагбард.

— Ты мог и убить его, — заметил Хрут.

— Да, мог, — сказал Хагбард. — Но неужели ты думаешь, что Бернард стал бы делиться со мной своими воспоминаниями, перед тем как я зарубил его?

На это Хрут не отвечает. Он долго смотрит на блестящий камень, потом говорит:

— Это око Христово из распятия, которое люди ярла сбросили на землю и топтали ногами. Бернард вынул это око и сказал: Когда-нибудь Христос получит его обратно.

Хрут уже не молод. Он предлагает Хагбарду выйти из конюшни.

***

В Сельюгердире скрывается немало берестеников, человек восемьдесят или сто. К ним отправляется гонец, и после полудня все они собираются у церкви. Среди них два брата из усадьбы Фрёйланд у подножья Лифьялль, Торбьёрн и Коре, сыновья Гейрмунда и Магнхильд, которых Хагбард видел в Валебё. Они пришли сюда искать безопасности, после того как люди ярла Эрлинга сожгли их усадьбу. Оба брата тоже участвовали в сражении при Рэ.

Хрут сказал:

— Летом сюда придут люди ярла! Тогда нам останется только уйти в горы и там скрываться до следующей зимы, если на то будет воля Божья, а потом искать убежища в селении и еще одну зиму спать с мечом под щекой. Мы должны либо всю жизнь прожить изгоями, либо снова начать борьбу! Нас ждет или смерть или победа. Но ты сам видишь, Хагбард, нас немного.

— Войско конунга Сверрира немногим больше, — сказал Хагбард.

Его просят обратиться к людям, он коротко рассказывает теламёркцам о конунге Сверрире и передает им его устное послание. После этого ему приказывают уйти. Два человека снова отводят его в конюшню и запирают на засов. Голоса собравшихся долетают до конюшни. Хагбард знает: сейчас решается его судьба.

Первым говорит Хрут:

— Этот посланец может оказаться и предателем, и честным человеком, точно мы этого не знаем. Он говорит, что новый конунг велит нам встретиться с ним между горами Доврафьялль и Нидаросом за две недели до дня Йона. Это путь не для слабых. Возможно, нас ждет ловушка. Возможно, этот человек убил монаха Бернарда, у которого был камень, возможно, он пыткой заставил его говорить перед смертью. Или же обманул его лживыми словами. Но я этому не верю. Я знаю одно: для нас лучше попытать счастья в сражении, чем трусливо отсиживаться в горах, когда придет лето. Давайте снимемся и пойдем!

Коре сын Гейрмунда из Фрёйланда встает и говорит:

— Если посланец сказал неправду об оке Христовом, он за это поплатиться жизнью. И пусть Господь поможет нам так же, как покарает его.

Его брат Торбьёрн встает и возражает ему:

— Не думайте, будто и оком Христовым нельзя злоупотребить, и злоупотребивший легко может избежать наказания. Неисповедимы пути Господни, и когда Он карает и когда дарует благодать. Этот посланец может оказаться предателем из войска ярла Эрлинга. Но мы должны сделать выбор, и я говорю: Давайте снимемся и пойдем!

Человек, которого звали Гудлауг Вали, один из предводителей берестеников, сказал:

— Давайте снимемся и пойдем. Но сначала надо зарубить этого человека.

Многим понравились его слова, и Хрута охватили сомнения. Братья из усадьбы у подножья Лифьялль, которые не всегда были согласны друг с другом, тут выступили заодно:

— Возьмем его с собой, — предложили они. — Давайте поверим ему и сохраним ему жизнь, но если он окажется Иудой среди учеников Христа, он умрет.

Хрут сказал:

— Вот нелегкий для меня час.

Он был умный человек и у него было много усадеб, но люди ярла отняли их все. Он сказал:

— Я должен отомстить ярлу, даже если это будет стоить мне не только имущества, но и жизни. Но я не отомщу, если побегу от него, как сопливый мальчишка от розги. Мы снимаемся и снова начинаем борьбу. За две недели до дня Йона мы должны быть севернее гор Доврафьялль.

Хагбарда приняли в войско, но не все одинаково доверяли ему. В братьях из усадьбы у подножья Лифьялль он нашел добрых друзей. Они помогали ему нести Малыша. Когда Малыш первый раз оказался на плечах у чужого, он даже описался от страха.