Искатель. 1984. Выпуск №4 - Святослав Чумаков

— …Ты помнишь ночь, когда пришло сюда озеро Забвения?

— Я ничего не помню. Ничего! — Эсхин отвернулся, чтобы не видеть блестящей безликой поверхности, заменявшей лицо его собеседнику.

— Ты не выдержал искушения…

— Довольно! Уходи! У меня больше нет сил. Возьми обратно свои дары, оставь мне лишь покой!

— …Ты злоупотреблял нашими дарами. Пришел час расплаты. Ты слышишь крики в коридоре?

— Там нет никого! Экран пуст!

— Откуда же эти крики? Где твои охранные роботы, Эсхин? Что это за толпа разгневанных людей появилась в конце коридора? Некому преградить им путь. Некому защитить тебя в эту минуту…

В то мгновение, когда под натиском многих тел рухнули двери, никого уже не было в кресле напротив Эсхина.

Глава 14. ИСКУШЕНИЕ

Прежде чем Ольга успела возразить, Ротанов перевел рычаг на максимальную мощность и направил раструб прибора себе под ноги. Пол лопнул, как туго натянутая резиновая мембрана. Еще не исчезло фосфоресцирующее свечение в том месте, где интегратор разорвал молекулярные связи, а Ротанов уже стоял на ногах. Падение с высоты трех метров слегка оглушило его. Зато теперь он находился в нижнем ярусе.

Несколько секунд Ротанов стоял неподвижно, привыкая к тусклому освещению. Он все еще боялся, что Ольга последует за ним, найдет способ догнать его, остановить. Но все было тихо в этом огромном помещении, стены и потолок которого терялись в полумраке. Это был машинный зал, способный когда-то развивать мощности, необходимые для того, чтобы останавливать и изменять само время.

…Это была могучая цивилизация, могучая и гордая раса рэнитов, не знавшая поражений. И все же она ушла, оставив после себя одни развалины и полуистлевшие памятники былого могущества вроде этой планеты. Почему? Что их погубило? Чрезмерная гордость? Задачи, превысившие их возможности? Или однажды запущенная махина технической цивилизации в конце концов идет вразнос, порождая монстров, рано или поздно уничтожающих самих себя…

В машинном зале, растянувшемся на целые километры, было несколько этажей. Ротанов все время искал путь вниз, понимая, что где-то в глубинах острова было то, что порождало «Черные корабли»…

Он долго бродил меж мертвых механизмов, надеясь найти выход. Звуки его шагов терялись в тишине зала, Ротанов понимал, что долго находиться здесь можно лишь в скафандре высшей защиты, а не в его планетарном костюме, и потому спешил. Радиация была какая-то странная: индикатор отмечал наличие неизвестных частиц. Голову сдавливало, как тисками.

Он пересек этот огромный зал, набитый радиоактивным металлом, наполненный зловонием тяжелых испарений. Вскоре заметил первые симптомы радиоактивного поражения. Симптомы были какими-то необычными, слишком уж быстрыми для простой радиации. Его мучила жажда. Тут и там, словно нарочно, попадались лужи, и он старался не смотреть в их сторону, потому что внешне вода была вполне пригодной для питья, прозрачной и, наверное, холодной. Изменилось даже ощущение времени. Он поминутно вынужден был поглядывать на свой часы, чтобы не потерять чувство реального времени. Часы показывали, что он находится в этом отравленном помещении всего сорок минут, а ему казалось, что он тут уже долгие часы. Может быть, целый день.

И когда совсем исчезло ощущение времени, когда в приглушенном сознании родились странные искаженные картины, он услышал какой-то звук. Огляделся и увидел крошечное существо, похожее на игрушечного механического цыпленка.

Такие игрушки ему покупали в детстве. Треугольное тельце покачивалось на тонких ножках, а огромные глаза-плошки не мигая смотрели на Ротанова.

— Привет, — сказал цыпленок. — Ты почему здесь ходишь?

— Говорящих цыплят не бывает. Убирайся.

— Я не цыпленок. Я робот-информатор.

— Ну и чего тебе от меня надо?

— А меня за тобой послали, чтобы, значит, найти и проинформировать.

— Ну так валяй информируй, только побыстрей, у меня голова раскалывается.

— Здесь плохое место. А информировать я не тебя должен. — Кого же?

— Их, — неопределенно сказал робот, — тех, которые меня послали.

— Ладно, мне все равно, кого ты там будешь информировать.

— А я не хочу. Мне они не нравятся. — Робот переступил лапками.

— Послушай, а ведь это, однако, неправильно. Если ты робот, у тебя должна быть программа, которую ты обязан выполнять…

— Верно, неправильно, — радостно согласился робот. — Я вообще неправильный, нестандартный, у нас теперь много таких появилось. Говорят, это из-за нас все пошло прахом.

По тому, что он ничуть не удивился этому крохотному роботу, Ротанов понял: с сознанием у него не все в порядке.

— Покажешь дорогу? — спросил он.

— А куда тебе надо?

— Я ищу озеро Забвения. Знаешь, как пройти к нему?

— Вообще-то это плохое место, но если тебе очень надо…

— Ты кого-нибудь уже провожал туда?

— О да, многих. Иногда тех, кого превратили в роботов, охватывала странная тоска, и они уходили к озеру…

— Зачем?

— Озеро дает энергию. Оно не убивает, вернее, убивает не совсем… Ты не будешь чувствовать голода, жажды, даже боли. Озеро даст тебе покой и оставит сознание.

— Хорошо. Покажи мне его.

Робот запрыгал перед ним маленьким серым мячиком.

Почему-то Ротанов сразу и полностью доверился этому разумному комочку, может быть, потому, что похож он был на игрушку из детства с большими и добрыми, как фонарики, глазами.

Шли они недолго, минут двадцать. Наконец робот остановился перед гранитной стеной. Первой естественной каменной стеной в этом железном лабиринте. Глубоко в нише виднелась крышка круглого люка с мощными стальными запорами, словно здесь был кессон или переходный шлюз корабля.

— Что там снаружи? — хрипло спросил Ротанов.

Робот не ответил. Он подошел к люку, нажал какие-то кнопки. Затворы лязгнули, приоткрывая свои пасти, крышка люка медленно подалась назад и в сторону, обнажив метровую толщину брони. Из круглого прохода за люком пахнуло холодом и сыростью. Темнота, густая и плотная, мешала что-либо рассмотреть. Ротанов сделал шаг в эту темноту и остановился. Что-то его удержало. Ему вдруг показалось, что, если сделает сейчас еще один шаг, обратно уже не вернется. Он обернулся. Робота не было. Секунду назад стоял сбоку, у люка, — и вот теперь его не было. Проводник сделал свое дело. Значит, дальше все будет зависеть от него самого?

Несколько секунд Ротанов стоял неподвижно, ничего не видя, прижавшись спиной к шершавой и холодной поверхности камня. Постепенно глаза привыкли, и он разглядел, что стоит на узком каменном карнизе. Два шага отделяли его от обрыва, за которым плескалась черная вода… Впрочем, это была не вода. И не пар, не туман. Нечто еще более легкое, более эфемерное.