Конан и Властелин Огня - Алексей Матвеев

С тех пор, как впервые окунувшись в пучину воровской жизни Шадизара, мировоззрения киммерийца под влиянием этого опасного, но весьма прибыльного ремесла, существенно изменились. Воровство — дело тонкое, можно сказать, своего рода искусство, и истинный вор никогда не пойдет на грязное убийство, предпочитая сделать своё дело четко и не без лишнего изящества. Конан, правда, и до того не был убийцей, прибегая к стали лишь в тех случаях, когда того требовали особые обстоятельства, вынуждавшие защищать честь или жизнь, свою или близкого ему человека. Пузырёк с соком пурпурного лотоса варвар приобрел давно, будучи ещё в Шадизаре, у одно старца, бывшего аптекаря, который поведал юноше удивительную историю из своей жизни про путешествия в землях древней загадочной страны востока — Кхитае, которую заворожено слушавшему старика варвару, непременно, захотелось повидать. Если верить россказням старого аптекаря, снадобье, в качестве подарка, досталось ему из рук одного лекаря, важной персоны, служившего при дворе самого кхитайского императора. А Конан, в свою очередь, получил сие зелье из рук болтливого старика, и с тех пор пользовался им в качестве надёжного усыпляющего средства.

Цветок пурпурного лотоса особенно ценится среди магов и убийц. Маги использовали его в качестве одурманивающего средства средней силы при медитациях, а убийцы, как вспомогательный инструмент, который не убивал жертву, а вводил в состояние полного паралича на довольно длительное время.

Конан, конечно, мог использовать и жёлтый лотос, он дешевле, доступнее, действует быстрее, его легче приготовить, но при всём этом, в отличие от своего пурпурного собрата, он является быстродействующим ядом. К тому же, развелось слишком много умельцев, научившихся подделывать порошки, а рисковать в таком деле варвар не хотел, вот и пользовался старым, но вполне надежным и проверенным временем средством.

Но вот, приготовления закончены. На улице темно, в доме уже давно все спят, пора начинать…

Конан, никем не замеченный, словно ночной хищник вышедший поохотиться, выскользнул из своего логова и поспешил к выходу из храма. Сейчас он был вором, вором во всем, и соблюдал предельную осторожность, где бы ни находился. Лёгкие почти невесомые сапоги из верблюжьей кожи позволяли человеку мягко ступать, не беспокоясь о том, что его услышат. Сливаясь воедино с тенями отбрасываемыми силуэтами построек, вор, скрытый под занавесом ночи чёрным плащом, скользил по пустынным улицам дремлющего безмятежным сном города. Его целью был особняк графа Гертариса, раскинувшийся средь пышных садов одного из богатейших кварталов Султанапура. Ночь, проведенная под открытым небом во владениях именитого придворного вельможи, была отнюдь небезрезультатной затеей. Благодаря своим наблюдениям, варвар сумел ознакомиться с особенностями охраны особняка, а также выяснить примерное расположение комнат внутри него и их назначение. Он сам, без чьей-либо помощи, нарисовал карту, которую досконально изучил перед выходом на дело. Пока всё шло так, как было запланировано, но, тем не менее, неприятное предчувствие, истолковать природу которого Конан пока не мог, тяготило его, заглушая азарт охоты. Он бы и рад бросить дело, полностью доверившись своим чувствам, но данное им обещание, вынуждало идти на риск, какими бы печальными не казались грядущие последствия. С того времени, как Конан поселился в треклятом храме, от него ни на шаг не отступало мрачное предчувствие, что некая враждебная ему воля, встала у него за спиной, неумолимо подталкивая к краю бездны. Чужая воля довлела над его собственной, заставляя быть марионеткой в ловких руках хозяев тени.

Конан подошел к высокой стене, огораживающей владения Гертариса от незваных гостей, вроде него, и застыл, напряженно прислушиваясь к звукам, доносившимся из сада. Где-то за оградой слышались негромкие разговоры охранников, скучавших на своих постах, повизгивание сторожевых псов, спущенный с цепи до первых петухов, пощелкивание ночных цикад, шелест листвы, ленивое журчание воды в садовых фонтанах, и все это было звуками, среди которых острый слух опытного вора безошибочно обязан был выделить значимые и отсеять посторонние. Все действующие лица вроде бы расставлены по своим местам, ждать больше нечего, пришло время проверить варвару свою наблюдательность.

Конан оценил взглядом кладку камня и даже в темноте нашел, что стена, несмотря на принадлежность сооружения знатному роду, не лишена изъянов. Он не сомневался, что вскарабкаться по ней не составит особого труда. Легко перебирая по камням цепкими пальцами, он забрался на стену и замер, лежа на парапете и осматриваясь по сторонам. Беспечные уверенные в себе охранники вряд ли могли его заметить, ведь взбираясь по стене, он не издал ни единого шороха, а собакам серьезно мешал, дующий варвару в лицо прохладный ночной ветерок, который уносил прочь все посторонние запахи. Внимательно осмотревшись и не найдя повода для сомнений и беспокойств, он спрыгнул на землю, мягко спружинив на полусогнутых ногах. Похоже, не всё прошло гладко, как рассчитывал Конан. Шагах в двухстах от него зашуршала трава и варвар замер на месте, напряженно всматриваясь в темноту. Из травы высунулась острая мордочка сторожевого пса, животное пока не почуяло присутствия чужака, но заинтересованное глухим шлепком о землю, настороженно зафырчало, втягивая носом окружающий воздух.

«— Если ветер переменится, псина, скорее всего, меня заметит, тогда придется сваливать и делу конец. — подумал варвар, попутно решая, как ему быть дальше.»

В такие минуты решения обычно приходят сами собой, что произошло и на сей раз. Рука незаметно сползла к поясу и острый дротик смоченный соком пурпурного лотоса, бесшумно покинул кожаный свёрток. Рассекая воздух, стальное жало устремилось в направлении застывшей в нерешительности твари, наконец-то почуявшей присутствие чужака. Ощутив внезапный укол, собака отшатнулась, приглушенно взвизгнула и, проделав ещё несколько нетвёрдых шагов, завалилась на бок. Вскоре её дыхание стало ровным и глубоким, словно у спящего младенца. Варвар подкрался к ней, и некоторое время неподвижно стоял на месте, пытаясь определить, насколько эффективно подействовало средство на животное, ведь до этого случая он проверял его исключительно на людях. Положительно убедившись в его действенности, он выдернул дротик из тела успокоенной им жертвы, дабы не оставлять лишних следов своего пребывания в саду вельможи. Покопавшись в складках своего плаща, он нащупал неглубокий кармашек, куда уложил использованный дротик — разбрасываться ценным инструментом привычки он не имел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});