Между мажором и бандитом - Бетти Алая

мужчины.

— Вы к кому? — хрипит он.

— Эм… я к Фролову, — лепечу едва слышно.

— К кому?! — орет он на весь подъезд.

— К Роме! Он дома? — повышаю голос в ответ.

— К сыну моему? Ого! Девушка! Проходите.

Он открывает дверь и впускает меня в полупустую квартиру.

— Он в своей комнате. Вчера его знатно потрепали, — усмехается мужчина, — вы разувайтесь. У нас чисто.

Он шаркает к одной из комнат и показывает мне пройти туда.

— Это ванная, руки помыть.

Захожу и вижу лишь одно полотенце. Но, где же Рома? Мнусь и молчу, не в силах и слова сказать. Мне немного стыдно, что так ворвалась.

— Простите, — лепечу, заходя на кухню, где вовсю кухарит мужчина.

От него сильно воняет перегаром и выглядит он, мягко говоря, потрепанным. Но я не показываю небольшой брезгливости. Это все-таки отец Ромы.

— Впервые к сыну приходит девушка. Чаю? А имечко ваше как? — он открывает ящик за ящиком, явно пытаясь что-то найти.

— Рита, — говорю ему.

На столе стоит поднос с дымящейся тарелкой. Пахнет не очень.

— Минуту, Рита, погоди. Сейчас отнесу Роме суп.

Он с трудом держит еду, на трясущихся ногах шлепает к одной из комнат. Стучит. Ждет. Дверь приоткрывается, и я слышу хриплый голос Фролова.

— Нахуй иди, алкаш треклятый! Не хочу я эту хрень жрать!

Затем дверь захлопывается. Мне становится не по себе. Слышу звук падающих тарелок. Подрываюсь, хватаю первую попавшуюся тряпку и иду помогать. Ликую в душе, что мой бандит жив. И даже ругается.

— Я помогу, — говорю тихо и вижу, как у папы Фролова трясутся руки.

— Спасибо девочка. Повезло Роме.

Слышу шарканье за дверью. Фролов точно меня слышал, но не выходит. Почему?

— Ох, мне пора на смену, — шепчет мужчина, когда мы очищаем коридор от остатков супа, — хорошо, что ты пришла. Роме нужно поменять повязки. Сможешь?

Сгладываю. Честно говоря, мне дико страшно.

— Да, — стараюсь говорить уверенно, — не беспокойтесь.

— Где он такую хорошую нашел? — качает головой мужчина и удаляется.

Сижу одна на кухне. Отец Ромы одевается и уходит, закрывая дверь на замок. Вот мы и одни. Осматриваюсь, затем заглядываю в холодильник. Мда. Вижу только старый сыр, покрытый плесенью. По шкафам тоже тухло. Ни круп, ни макарон. Блин, у меня нет ключа! Так бы сходила в магазин, купила покушать своему брюнету.

Сердце сжимается. Подхожу к его комнате и вижу, что на тумбочке лежит связка ключей. Его отец оставил? Хватаю их, обуваюсь и бегу в магазин. Трачу все свои карманные деньги за два месяца и затариваюсь продуктами. Сделаю своему бандиту сытный гороховый суп с копченостями, рагу с говядиной и шарлотку. Все мое детство мама работала, чтобы меня обеспечить, и я училась готовить себе сама.

Возвращаюсь, стараясь, чтобы меня не заметили местные алкаши и принимаюсь за создание своих кулинарных шедевров. Нахожу чистый фартук и полностью увлекаюсь процессом, как вдруг…

— Что ты тут делаешь?! — суровый голос Фролова звучит холодно и угрожающе.

— Привет, — пищу, чувствуя себя нежеланной вторженкой.

Парень выглядит плохо: всё лицо в синяках, руки и торс перебинтованы. В глазах ярость.

— Повторяю вопрос, Рита, — сурово спрашивает мой бандит.

— Секундочку! — разворачиваюсь и пробую суп, — о! Почти готово. Тебе в комнату принести?

— Что ты делаешь?

В его присутствии мне становится очень… странно. Начинаю теребить подол платья. Одно из тех, которые мне подарил Алекс. Голубое, обтягивающее, но не слишком.

— Я услышала, что ты ранен. Испугалась и приехала.

— Нахера? — он устало облокачивается на стену.

— Ну… — краснею, — мне было неспокойно.

— Только поэтому? — выгибает бровь, на красивые пухлые губы ложится легкая улыбка.

— Я бы не досидела до конца учебы.

— Как достала адрес? — чувствую себя словно на допросе.

— Достала… — уклончиво отвечаю, — через деканат.

Рома морщится и оглядывает кухню. Затем ковыляет к холодильнику.

— Ты купила? — все тот же колючий тон.

— Да, — пищу я.

— Нахуя?! — он снова повысил голос, — какого черта ведешь себя, как моя девушка? Мы никто друг другу! Так, потрахаться, время хорошо провести! Нахуя все усложняешь, Рита?!

— Прости, — на глаза наворачиваются слезы.

Мне очень обидно. Я так переживала, а он… а он… свинья! Бросаю фартук на стул, половинку на стол, выключаю газовую плиту и быстрым шагом выхожу в коридор. Ладно, я ухожу! Но как только вешаю сумочку на плечо, Рома подлетает и с силой вырывает ее, затем прижимает меня к себе.

— Глупая! — рычит мне на ухо.

Я чувствую, как из глаз текут слезы. Он вернул меня! Значит все те слова неважны. Обжигает, чтобы не обжечься самому. Чувствую, как его трясет.

— Рита, — шепчет, вдыхая аромат моей кожи.

— Рома… — отвечаю ему, покорно отдавая сумочку.

— Покормишь меня, малышка? — его голос все ниже.

— Угу. Только ляг в постель, пожалуйста.

Наливаю суп в тарелку, затем накладываю мясо с овощами. Фролов выглядит напряженным, но уже не агрессивным.

— Ты кучу бабок потратила, — взъерошивает волосы, — я верну все до копейки.

— Не нужно. Рада, что с тобой все хорошо. Я правда волновалась.

— Почему? — заглядывает мне в глаза.

Отворачиваюсь. Могу ли после нескольких дней знакомства сказать подобные слова? Не сразу нахожусь с ответом.

— Ты нравишься мне, и я беспокоюсь.

— И Алекс нравится? — он хитро лыбится.

— Да, — признаюсь честно.

Беру поднос и взглядом указываю на коридор. Фролов встает и идет в свою комнату. Здесь все совершенно иначе. Ремонт, хорошая мебель. Не думаю, что уместно спрашивать про его ситуацию. Он снимает домашние брюки, демонстрируя упругие, хоть и покалеченные мышцы и с ухмылкой забирается в постель.

Я сажусь, протягиваю ему салфетку. Ощущаю небывалое тепло в груди.

— Не далековато, Ритусь? — ухмыляется.

Придвигаюсь ближе, затем беру ложку и зачерпываю суп. Парень открывает рот.

— Обалдеть, — вырывается у него, а я ликую, — ты офигенно готовишь, малышка. Значит, у нас в постели оказалась разносторонне талантливая личность.

— Да ладно, это всего лишь суп. Ешь.

Протягиваю следующую ложку, затем еще. Приходит время второго. Беру вилку и насаживаю кусочек мяса, который тут же падает мне на грудь. Ну блин! Стону, но вдруг брюнет нагибается и губами подхватывает говядину, затем слизывает подливу. Меня аж трясет. Низ живота начинает пылать.

— Вкусно, — шепчет, не отрывая от меня взгляда, — раздевайся малышка.

— Но, ты не доел… — лепечу, пока он, морщась, вырывает у меня тарелку со вторым.

— Быстро, я сказал. И забирайся ко мне в койку.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Но я покорно встаю и стягиваю платье, оставаясь в кружевном белье. Глаза парня темнеют, и он похотливо улыбается.

— Снимай всё, — его тон становится требовательнее.

Стягиваю лифчик и трусики, складываю на стул, затем забираюсь к