Бессильная - Лорен Робертс

Подходит. Я знаю, как ты любишь серебро.

Холодная улыбка Пэйдин померкла, когда она поняла смысл моих слов.

Она раздражена. Меня это забавляет.

Чувства матери явно отражают чувства Пэйдин, потому что она бросает на меня взгляд, а потом говорит: — Спасибо, Пэйдин, что помогла Каю. Это не прошло незамеченным ни для нас, ни для людей — они хотели видеть тебя на Испытаниях. — Пэйдин наклоняет голову и мягко улыбается ей, хотя улыбка и не достигает ее глаз.

При звуке голоса отца улыбка дрогнула. — Должен сказать, что я никогда раньше не встречал экстрасенсов. — Он с любопытством смотрит на нее. — Твои способности… интригуют.

Пэйдин расслабляется и облегченно смеется. — Да, мой отец сказал, что это редкий, но небольшой дар, которым обладают не многие Приземленные. Полагаю, наиболее полезной частью моей способности является то, что я не подвержена влиянию Глушителей, как и ваш сын, похоже. — Прядь серебристых волос падает ей на глаза, и она рассеянно заправляет ее за ухо, пока остальные за столом возвращаются к своим предыдущим разговорам, видимо, им надоело слушать этот.

— Ах, да, твой отец. Адам Грей был великим Целителем. Очень образованным человеком, — задумчиво говорит отец.

Пэйдин застывает на своем месте. — Вы, — прочищает она горло, — вы знали моего отца?

— Да, знал. Он приезжал во дворец в сезон лихорадки, чтобы помочь нашим придворным лекарям, когда пациентов было слишком много.

Пэйдин кивает. — Да, я помню, что он делал это каждую зиму.

Их разговор прерывается, когда в комнату вваливаются слуги, чтобы убрать посуду. Они снуют вокруг стола, хватают тарелки и столовое серебро и исчезают в коридоре, оставляя после себя безупречно чистый стол.

Отец и мать встают как один. — Отдыхайте, Элитные. Завтра начнутся ваши тренировки. — С последними словами короля они поворачиваются и выходят из парадных дверей.

Проходит несколько тактов тишины, прежде чем стулья заскрежетали по мраморному полу, и все встали на ноги. Трое Имперцев направляются к новеньким Элитным, готовые сопроводить их в их комнаты.

Я наблюдаю, как молодой рыжеволосый охранник с ухмылкой подходит к Пэйдин. — И вдруг, не успев остановиться, я делаю шаг между ними. — Дальше я сам.

Он смотрит на меня в замешательстве. — Сэр, я должен сопровождать…

— Я в курсе. И я вполне могу проследить за тем, чтобы она добралась до своей комнаты, вы согласны?

— Да, Ваше Величество. — И с этими словами он склоняет голову в сторону Пэйдин, прежде чем выйти из комнаты.

Я сам смотрю на нее, и выражение растерянности на ее лице отражает выражение лица мальчика. Затем я поворачиваюсь и выхожу за дверь, не дожидаясь, пока она меня догонит. Она хмыкает, а за спиной раздается быстрый щелчок ее сапог на каблуках.

— С чего вдруг такое желание быть джентльменом? — сухо спрашивает она сзади. Я останавливаюсь и кручусь на каблуке, наблюдая за ней, пока она идет ко мне, и мой взгляд ненадолго останавливается на ней.

— Не привыкай к этому, — говорю я с быстрой ухмылкой. — Так получилось, что моя комната находится напротив твоей, так что я могу побыть джентльменом хоть раз.

Я засунул руки в карманы, и мы снова начали идти, на этот раз с ней рядом. — А почему принц должен жить в крыле дворца для участников?

— Ну, если ты не заметила, я тоже участвую в Испытаниях.

Она разражается беззлобным смехом. — Да, я случайно заметила. Но я думала, что принц должен иметь какую-то величественную комнату, полную слуг, которые ждут его с рук до ног? — Ее вопрос звучит обвиняюще, в прекрасных словах звучит яд.

— О, не волнуйся, у меня тоже есть такая, — холодно отвечаю я, слыша, как она насмехается рядом со мной. Она права лишь отчасти. У меня действительно есть парадная комната, хотя я и не позволяю слугам ждать меня. — Все участники должны иметь одинаковые условия проживания до и во время Испытаний. Таким образом, никто не сможет обвинить другого в предпочтении или преимуществе.

Мы останавливаемся возле ее комнаты, и она поворачивается ко мне лицом. Кажется, что она снова может рассмеяться, но когда она говорит, в ее словах звучит горечь. — Если мы все живем в одинаковых комнатах, это не значит, что у других нет преимуществ.

Я молчу, размышляя над ее словами. Если бы я был обычным человеком, брошенным на Испытания, против одних из самых сильных способностей, которыми могут обладать Элитные, я не сомневаюсь, что чувствовал бы себя иначе. Ее сила — это не то, что она может использовать в качестве оружия, как все мы. Она вынуждена полагаться на свои силы, а не на силу способности.

Я вдруг вспомнил, как она сражалась с Глушителем, такая опытная и уверенная в себе. Возможно, у нее больше шансов выжить в этих играх, чем она сама себе приписывает.

Я наблюдаю, как она переводит взгляд с моего плеча на дверь, которую я сейчас загораживаю. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, привлекая мое внимание к заживающей трещине на ее нижней губе.

По какому-то импульсу, который я никак не могу проигнорировать, я ловлю ее за подбородок и поднимаю ее лицо к своему. Она слишком ошеломлена, чтобы двигаться, и я этим пользуюсь. — Я бы подумал, что ты сможешь избежать такого прямого удара. Видимо, ты не такой опытный боец, как я думал. — Я пожимаю плечами и наклоняю ее голову к свету, небрежно рассматривая сердитый порез на ее губе.

О, но она уже не стоит ошеломленная, неподвижная и молчаливая.

Одним быстрым движением она хватает мое запястье под подбородком и рывком выкручивает его наружу, посылая стреляющую боль по моей руке. Затем она хватает меня за рубашку и прижимает к стене. Свободной рукой она находит кинжал, пристегнутый к моему бедру, и вытаскивает его, приставляя острое лезвие к моему горлу.

— Хочешь узнать, насколько я искусный боец? — Она холодно смотрит на меня, в ее глазах пляшет веселье от того, в какой ситуации я сейчас нахожусь. Ей нравится вид принца, прижатого к стене. И не просто принца, а будущего Энфорсера.

Я прислоняюсь к прохладному камню и мрачно усмехаюсь, небрежно засунув руки в карманы. Но она лишь сильнее прижимает лезвие к моему горлу, угрожая пустить кровь.

Злобная, маленькая штучка, не правда ли?

— Осторожно, Ваше Высочество. Я бы не хотела пролить королевскую кровь. — Она насмехается надо мной, и это восхитительная попытка.

Я наклоняюсь к ней, позволяя острой стали собственного клинка вгрызться в мое горло, прочертив тонкую линию горячей крови. — Осторожно, дорогая. Ты забыла, что проливать кровь — это то,