В плену у призраков (пер. Шифановской) - Джеймс Херберт

Эш сдерживался, чтобы не побежать, но шел очень быстро.

Он услышал тихий смешок, чья-то рука коснулась его плеча. Конечно, прикосновение могло быть и легким касанием листьев. Но смешок – это смешок, и ничто другое.

Он едва не споткнулся и ухватился рукой за неровную кору дерева. Но задерживаться не стал и поспешил дальше. Лес стал гуще и темнее, создавалось впечатление, что здесь царят вечные сумерки. Но это невозможно. Быть может, и холод тоже был плодом его воображения? Лоб покрылся испариной, влажная рубашка прилипала к телу, спина тоже была мокрой. Эш торопливо шел вперед, теперь уже не обращая внимания ни на сопровождавшие звуки, ни на бесплотные тени вокруг.

Наконец он вновь оказался на солнце, на просеке, ярко освещенной теплыми лучами, как будто притягивавшей и копившей в себе тепло и свет. Он услышал даже ленивое жужжание мухи, спасавшейся от обычного для этого времени года холода. Эш зажмурился от невероятно яркого, слепящего сияния.

Просека представляла собой пространство, беспорядочно заросшее травой и усыпанное опавшими листьями. От ее неровных краев в стороны отходили несколько тропинок. В самом центре высилось квадратное сооружение, каменные стены которого были покрыты лишайником и какими-то темными пятнами. Высокая дверь из проржавевшего железа с заросшей травой нижней перекладиной была приоткрыта. По бокам от входа стояли две глиняные вазы с увядшими цветами.

Эш догадался, что это заброшенное, полуразрушенное сооружение не что иное, как склеп. Мавзолей? Последнее пристанище многих поколений Мариэллов?

Снедаемый любопытством, он подошел ближе.

Солнце постепенно согревало его, изгоняя холод из тела.

Вдруг изнутри склепа послышался какой-то звук. Какое-то движение.

Эш остановился. Примятая его шагами трава вновь поднялась и застыла, скрыв следы.

– Кристина, это вы?

Он подождал, но ответа не было. Но из темноты, царившей за полуоткрытой дверью, вновь послышался какой-то звук.

Дэвид заставил себя принять шутливый тон.

– Ну хорошо, Кристина, хватит меня разыгрывать. Вы, по-моему, уже достаточно повеселились.

Ответом ему была зловещая тишина.

– Кристина... – вновь позвал он со вздохом, устав от этих детских игр.

Воздух вокруг казался странно неподвижным. Эш вплотную подошел к сооружению, протянул руку и ухватился, словно ища поддержки, за прутья двери. Сбоку от входа он заметил табличку с полустертой от времени надписью, почерневшую и заляпанную грязью. Хотя и с трудом, он все же разобрал написанную на ней фамилию Мариэллов.

Он толкнул створку двери, и она со скрипом медленно открылась внутрь. В помещении воздух был сырым и затхлым, и Эшу показалось, что там совершенно пусто. Но потом он заметил, что вдоль стен ярусами расположены узкие бетонные платформы, на которых стоят каменные гробы.

– Кто здесь? – очень тихо спросил Дэвид.

И вновь никакого ответа. Вдруг какая-то тень шевельнулась в темноте и двинулась в его сторону из-за гроба, стоявшего на одной из платформ нижнего яруса.

Послышалось утробное грозное рычание, и черная туша собаки появилась из темноты. Пригнув голову к земле и оскалившись, Охотник на минуту замер.

Эш медленно и осторожно попятился назад. Пес двинулся в его сторону, в полуоткрытой пасти за подрагивающей верхней губой влажно поблескивали острые клыки. Охотник хрипло зарычал, напрягая мышцы и чуть приседая на сильные задние лапы, упирающиеся в земляной пол. И вдруг прыгнул вперед.

15

Эш успел захлопнуть за собой решетчатую дверь, и в ту же секунду в нее с другой стороны всей тяжестью врезался Охотник. Удар был такой силы, что перекладины качнулись. Эш отлетел в сторону. Оказавшийся взаперти зверь буквально обезумел и залился яростным лаем в отчаянии от того, что жертва оказалась недосягаемой для его зубов. Слюна с огромных челюстей струйками стекала по ржавым прутьям двери.

Эш поднялся, ни на секунду не спуская глаз с обезумевшего пса, чей лай эхом отдавался в каменном помещении и оттого казался еще более страшным. Эш торопливо попятился от мавзолея, пригнувшись в ожидании нападения, на тот случай, если псу все-таки удастся пролезть через решетку двери. Только благополучно добравшись до края просеки, он повернулся к мавзолею спиной и побежал, преследуемый остервенелым лаем Охотника и лязгом железа о камень. Он продирался сквозь кустарник, перепрыгивал через мелкие препятствия, отпихивая цеплявшиеся за одежду ветки. Не зная, сколько еще времени незапертая дверь будет удерживать Охотника, он в отчаянии стремился как можно дальше убежать от обезумевшего пса.

Голоса. Нет, здесь не может быть никаких голосов. И все же он их слышал вокруг себя. В гуще леса.

Сам он тоже кричал что-то, но не понимал, что именно.

Сдавленные смешки. Господи! Да они же просто издеваются над ним. Тени мечутся среди деревьев.

– Прекратите! – крикнул – а, может, уже простонал – он.

Они шепчут что-то в ответ.

Сзади послышались шорох листьев и громкий треск веток – кто-то или что-то двигалось очень быстро, преследовало его по пятам. Тяжелая поступь. Это пес несется по траве, собираясь напасть на него.

– Помогите!!! – завопил Эш, но в ответ услышал лишь дразнящий смех.

Он не осмеливался смотреть назад, не решался даже оглянуться через плечо. Он может споткнуться, может упасть или зацепиться за что-то, может увидеть это воплощение черной ярости, преследующее его. Треск слышался все ближе, он был уверен, что до него явственно доносится тяжелое дыхание и утробное рычание догоняющего зверя, что он уже чувствует вырывающийся из пасти жар.

Ноги отказывались повиноваться ему, как будто вдруг разом ослабели все суставы, он бежал наугад, не координируя движения. Он шатался, при каждом шаге тело дергалось, легкие, казалось, вибрировали и бились о грудную клетку. Пес уже почти догнал его, он слышал – уже слышал! – звук раскрывающейся пасти, клацанье зубов и хлюпанье высунутого языка...

Голубизна неба на миг ослепила его, он почувствовал, как чьи-то руки ухватили его за грудь – и увидел стоявшую на его пути фигуру. Эш непременно упал бы, но те же руки подхватили и удержали его.

Он несколько раз моргнул, и затуманенное не то от яркого света, не то от страха зрение прояснилось.

Перед ним на тропинке, так близко, что он ощущал запах пудры, покрывавшей изборожденное морщинами лицо, все еще крепко держа его, стояла няня Тесс. Цветы, которые она несла в руках, теперь беспорядочно рассыпались по земле.

Он задыхался и по-прежнему не в силах был произнести ни слова. Он смог только махнуть рукой, указывая на лес за спиной, с трудом удерживаясь, чтобы вновь не побежать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});