Доктор Рэт - Уильям Котцвинкл

– Я помню те дни любви, под Куполом Наслаждений, это было время утонченного восторга и великолепия…

– Подтолкните этого говнюка вперед, слышите!

– …когда я познал все, когда я превратился в Высший Восторг…

– Вниз по столбу, малый, и выбрось из головы эти сантименты!

– Врежь ему под зад, слышишь, я здесь повис на хвосте!

– Сюда, крысы, прыгайте вместе со мной в тень.

– …я охотился за несметным числом удовольствий, проходивших мимо меня, я был переполнен…

– Переполнен дерьмом. Давайте-ка лучше двигаться, пока нас здесь не накрыли!

Шесть-восемь одуревших от наркотиков и познавших наслаждение крыс помогают мне одержать победу над превосходящими силами противника. Как я могу использовать их с максимальной выгодой?

– Вон там, крысы, видите вон ту дверь?

– Где в боевой готовности стоят все эти солдаты?

– Да, эта дверь. Мы собираемся порушить их ряды.

– Порушить? Он сказал, что мы должны порушить?

– Он сказал, что они русские. Ни на каких русских я идти не собираюсь.

– Я застрелю следующего, кто будет разговаривать!

– Только удостоверьтесь, что вы попадете в вену, вот все, о чем я прошу.

– Хорошо, а теперь медленно и осторожно следуйте за мной, вот под эту полку с клетками… вот так, пригибайтесь…

Нам пришлось пройти мимо Большого Центрального Барабана-тренажера, который все еще быстро вращали бунтовщики. По обе стороны от него маршировали вооруженные патрули, их оружие поблескивало в темноте.

– …всякий раз, когда я погружался в чистейшее озеро предельного удовлетворения, осознавал, что я был совершеннейшим Божеством…

– Ты наступил мне на хвост, безглазый мудак!

– Эй, я собираюсь немного "позвонить", а как вы? Вы можете слышать?

– Эй, здорово, что это получилось!

– Прямо с самого начала? Очень приятные ощущения?

– Да, да, это произошло, давайте попробуем это прямо сейчас!

– Тихо, крысы!

– В воздухе какие-то радиопомехи. Я даже могу чувствовать их.

– Это отсюда, от Большого Центрального Барабана-тренажера.

– Да-а, сейчас и я могу ощутить. Они генерируют некоторую энергию с помощью этой штуки.

– Порядок в строю!

– Поднимайся, Джим, я отправляюсь к любовнику.

– Ударь меня, ударь!

– Центры удовольствий активированы… центры удовольствий, вперед!

И вот они двинулись, мои войска, двинулись кое-как, и буквально каждый крутился и вертелся вокруг Барабана-тренажера. Небольшие искорки электрических разрядов попадали в них, и от этого они бежали еще быстрее, будто охваченные экстазом. Они падали и ползли, словно безумные наркоманы, и я остался один со своим планом.

Но я не отступлю!

Быстро бегу вдоль прохода и забираюсь на полку с клетками, на самый верх.

Привет, киска. Это твой старый приятель, доктор Рэт.

Ее глаза поблескивали в лунном свете. Ей очень хотелось слопать меня. Вот уже сорок три дня она находилась на специальной голодной диете. Ни крошки пищи, ни капли воды. Ее задние лапы слегка волочились, но она все еще в состоянии потягаться с этими крысами.

Я спасу с твоей помощью эту лабораторию, киска. Я знаю, где лежит ключ от твоей клетки. Он висит наверху, прямо вот здесь, на стене… если мне удастся поднять туда хвост и сбросить ключ вниз… удалось!

Теперь вставляем его в замок, стараясь не производить шума, и поворачиваем… замок мягко щелкает, и я, обернув хвост вокруг ручки, осторожно тяну ее.

– Выходи на свободу, мой друг. Иди и слопай их всех!

Кошка, прихрамывая, медленно выходит из клетки, давая мне вполне достаточное время, чтобы убраться отсюда на подоконник. Она внимательно смотрит вниз, на темный бурлящий бунтующий город, наполненный крысами, распевающими вокруг банок с их заспиртованными предками, и хороводами движущихся теней.

Что за вид для голодных кошачьих глаз!

Крысы, крысы, повсюду крысы! Хватай их, киска!

Она прыгает в темноту. А какой поднялся визг и крик! Вот теперь, бунтовщики, и посмотрим, каково на самом деле это ваше единство животных!

Бьются бутылки, гаснут огни, трясутся клетки, вот так-то. Я рад, что автоматические камеры все еще вращаются, с легким скрежетом, запечатлевая происходящее зрелище. Наш ученый-профессор получит настоящий сюрприз, когда воспроизведет все это. Мы сможем использовать эти материалы для нашего доклада по поводу агрессии. Вот вам моя задница, а не союз животных!

Ну, нет, грязные крысы. Вооруженный патруль только что отошел от химического шкафа. Три здоровенные крысы, получившие гормональные стимулы роста, тихо крадутся, удерживая на своих спинах шприц для подкожных инъекций, а четвертая, такая же огромная, следует за ними, толкая носом поршень. Они находились в гормональной камере Стефенсона несколько месяцев, и каждая из них теперь здоровее быка.

Я должен помочь киске!

Я осторожно двинулся вдоль подоконника и тихонько скользнул на зубоврачебный поднос, прихватив там остроконечный, похожий на зубило инструмент. Если бы мне удалось перехватить этот патруль…

Они нападают на кошку сзади.

– Берегись, киска!

Я прыгаю вниз, оказываюсь прямо перед гормональной камерой и своим оружием отталкиваю в сторону конец иглы. Но эти накачанные гормонами придурки очень сильны, они быстренько перестраиваются и вновь атакуют. Я сплеча бью своим инструментом, в тот же момент уворачиваясь от удара кошачьих когтей. Мы проносимся и между ее когтей и между ее ног. Теперь игла направляется прямо в мое сердце. Я наношу удар, отбрасывая ее в сторону, прямо в стену…

…ах, не вышло!

И в итоге мы делаем инъекцию кошке прямо в брюшную полость!

Она дрожит и падает на пол, а я выпрыгиваю из-под ее хвоста и поднимаюсь по дверному косяку.

– Доктор Рэт, ты предаешь свой народ!

– Да, - кричу я им, раскачиваясь на лампочке, - а вашу мать в подъезде трахала белка-летунья!

До чего приходится опускаться из-за этих сукиных детей, однако я еще покажу им… И тут же соскальзываю с лампочки и лечу по воздуху прямо в сливную раковину.

Здесь есть губка, вполне подходящая, чтобы переправиться на ней через воду. Быстрее, доктор, греби!

Используя собственные лапы и хвост, я заставляю губку плыть, разрезая волны. Кошка растянулась на полу, без сознания. Я знаю, какова сила этой инъекции: теперь кошка будет неподвижна всю ночь.

Прожектора бунтовщиков рыщут по потолку. Они потеряли меня из виду, эти болваны, у которых нет даже печени. (Сравните с: "Взвешивание удаленной печени":…после умерщвления необходимо определить количество гликогена в печени. Это покажет точные потери гликогена, происходящие, вероятнее всего, при сильных эмоциях, которые ощущает крыса в момент отрезания ей головы.)

Мне нравится это, не правда ли? Сильные эмоции, ощущаемые крысой в момент отрезания ей головы.

Я научу вас, революционеры, этим сильным эмоциям.

…

Послание конгрессу: Чтобы предохранить нашу, ценой в несколько миллиардов долларов, программу базовых научных исследований, появилась необходимость отправить в печь некоторых индивидуумов. Разумеется, это потребует времени, но я обещаю вам, что мы будем поддерживать микроволновый нагрев бесперебойно.

Доктор Рэт.

***

– Идем, мшистый ленивец! Иначе ты пропустишь встречу. А там должны быть все животные!

– Не беспокойся, маленькая обезьяна. Я еще попаду туда. Вот только еще чуть-чуть отдохну, перед тем как отправиться в путь. Нет ничего хорошего в такой спешке.

– Ты никогда не попадешь туда, мшистый ленивец. Я отправляюсь в путь без тебя.

Нельзя объяснить этой обезьянке всю прелесть того, как приятно висеть вот так неподвижно в тени деревьев. Она тратит половину своего времени, высматривая ягуаров, в то время как я просто вишу здесь, похожий на муравейник. Ягуар никогда не заметит меня.

Но какое множество животных скачет по земле, и все в одном и том же направлении. Я могу слышать, как они проносятся внизу, и каждый из них спешит. Неужели они не могут понять, что спокойствие разума можно достичь только повиснув вот так, вверх ногами, в окружении света, падающего сквозь листья?

Все звуки смешиваются между собой, когда висишь подобным образом. Кажется, что плывешь в звуковом потоке. Животные рассуждают о важном эксперименте, который они собираются провести на этой большой встрече. Неужели это важнее, чем тот отдых, который принимает трехпалый ленивец, с похожей на мох спиной?

– Пошли, Замшелый Мох! Ты остаешься последним!

Не беспокойся обо мне, маленькая обезьянка.

Она прекратила свою болтовню, и ее голос смешался с другими голосами. Я подумал, что мне бы тоже не мешало начать двигаться, но показалось позором начать движение именно сейчас, когда и листья и легкий ветерок так сладко напевали мне.

– Мшистый ленивец, ты самый ленивый из всех, кого я только видел. Ты самый ленивый из всех живых существ.