Свет былого - Боб Шоу

— Доброе утро, Элбан, — сказал Мэнстон со своим обычным британо-американским произношением. — Вы видели утренние газеты?

— У меня не было времени.

— Ваше имя снова на первой полосе.

Гаррод напрягся.

— По какому поводу?

— Судя по заголовкам, вы летите в Огасту в полной уверенности, что после изучения остатков автомобиля сможете назвать убийцу сенатора Уэскотта.

— Что!

— Газеты полны намеков, что вы разработали новый метод извлечения информации из разбитого или оплавленного медленного стекла.

— Но это сущий бред! Я говорил Побджою, что вся информация… — Гаррод перевел дух. — Чарльз, вы вчера делали какие-нибудь заявления для прессы на этот счет?

Мэнстон поправил свой синий в горошек галстук и обидчиво поджал губы.

— Прощу вас, Элбан.

— Значит, это Побджой.

— Хотите, чтобы я опубликовал опровержение?

Гаррод покачал головой.

— Нет, пусть все идет своим чередом. Я поговорю с Побджоем при встрече. Спасибо, что сообщили мне.

Гаррод отключил видеофон. Откинувшись в кресле, он попытался снова задремать, но в плавное течение мыслей вплеталась тревожная нить, нарушая покой подобно тому как блестящая змейка, пересекающая заводь, пускает рябь по ее недвижному прежде зеркалу. Последний год, прожитый рядом с Эстер, сделал его чрезвычайно чувствительным к определенным вещам, и сейчас он ощущал, что им явно манипулируют, используют его в чьих-то интересах. Сделанные Побджоем заявления прессе были не просто необдуманными, они находились в вопиющем противоречии с главной мыслью, которую Гаррод высказал в единственной их беседе. Побджой не производил впечатления человека, который станет действовать наобум, без тщательно обдуманного плана. Но что он надеялся выиграть, поступая таким образом?

В полдень сверкающий, как новенькая монета, самолет Гаррода коснулся посадочной полосы. Пока он подруливал к месту высадки для частных машин, Гаррод взглянул в иллюминатор и увидел привычную уже группу репортеров и фотокорреспондентов. Кое-кто держал ретардитовые панели, в руках у других были обычные фотоаппараты, что отражало борьбу между различными фракциями профсоюза фотожурналистов. В последний момент Гаррод вспомнил о дисках Эстер и вновь приколол их к лацкану. Когда он спустился по трапу, репортеры бросились к самолету, но были остановлены внушительным отрядом полиции. Перед Гарродом выросла мощная высокая фигура Миллера Побджоя в темно-синем шелковом костюме.

— Примите мои извинения за эту толпу, — непринужденно сказал тот, пожимая руку Гаррода. — Мы сию же минуту уезжаем отсюда. — Он подал знак, и рядом с самолетом появился длинный черный автомобиль. Через мгновение Гаррод уже сидел внутри, и лимузин катил к воротам аэропорта. — Вы, я полагаю, привыкли к почестям, воздаваемым знаменитостям?

— Не такая уж я знаменитость, — ответил Гаррод и тут же выпалил: — Зачем вам понадобилось кормить газетчиков всей этой ахинеей?

— Ахинеей? — Побджой озадаченно наморщил лоб.

— Будто я уверен, что определю убийцу, используя новый метод извлечения информации из ретардита.

Лоб Побджоя разгладился до шелковистого блеска молодого каштана.

— Ах вот вы о чем! Кто-то из нашего пресс-отдела проявил излишнюю прыть. Это бывает, сами знаете.

— Представьте, не знаю. Мой управляющий по связям с общественностью уволил бы любого своего сотрудника, позволившего себе подобную выходку. После чего я уволил бы управляющего за то, что он это допустил.

Побджой пожал плечами.

— Кто-то увлекся, потерял голову, только и всего. Надо же было случиться, что Уэскотта убили именно здесь, в нашем штате. Ведь единственная тому причина — регулярные наезды сенатора в Мэн на охоту и рыбную ловлю. Понятно, что все стараются проявить усердие.

Как ни странно, доводы Побджоя показались Гарроду неубедительными, но он решил предоставить события их естественному ходу. По пути из аэропорта в город он выяснил, что его партнерами по экспертному совету будут некто Джилкрайст из ФБР и руководитель одной из исследовательских лабораторий военного ведомства, временно откомандированный в Огасту для участия в расследовании. Им оказался полковник Джон Маннхейм — один из немногих военных, с которыми Гаррод встречался на коктейлях и болтал о том о сем. К тому же Маннхейм был — мысль об этом заставила сердце Гаррода учащенно забиться — непосредственным начальником той самой девицы восточного облика с серебристыми губами, которая, не пошевельнув пальцем, на целый день лишила Гаррода душевного равновесия. Он уже открыл рот, чтобы спросить, привез ли полковник с собой кого-либо из секретарей, но вспомнил об устройстве для записи изображения и звука приколотом к лацкану. Рука непроизвольно поднялась и ощупала гладкую пластмассу.

— Забавная штучка, — улыбнулся Побджой. — Камера?

— Вроде того. Куда мы едем?

— В гостиницу.

— Я думал, мы сразу направимся в полицейское управление.

— Вам надо принять душ и позавтракать, — Побджой снова улыбнулся. — На пустой желудок человек соображает не в полную силу, вы согласны?

Гаррод неопределенно пожал плечами. Снова вернулось ощущение, что им манипулируют.

— Вы позаботились о помещении и лабораторном оборудовании?

— Все предусмотрено, мистер Гаррод. Вы познакомитесь с другими экспертами, и сразу после завтрака мы все отправимся в Бингхэм, чтобы вы смогли увидеть место убийства своими глазами.

— Какая от этого польза?

— Трудно сказать заранее, какую пользу мы извлечем из такого осмотра, но это естественный отправной пункт любого расследования убийства. — Побджой стал разглядывать улицу, по которой проезжала машина. — Иначе трудно уяснить картину событий. Относительное расположение жертвы и преступника, углы… А вот и наша гостиница — не хотите выпить чего-нибудь, перед тем как сесть за стол?

Очередная группа репортеров топталась на тротуаре у здания гостиницы, и снова их сдерживал полицейский кордон. Побджой дружески махнул рукой в сторону газетчиков, одновременно увлекая Гаррода в вестибюль.

— Регистрация не нужна, — сказал Побджой, — я позаботился обо всех мелочах. Ваш багаж уже прибыл.

Они прошли по роскошному ковру, поднялись в лифте на третий этаж и оказались в просторной, залитой солнцем комнате, обитой бледно-зеленым шелком, которая могла бы служить залом собраний привилегированного клуба. Гаррод увидел стол, накрытый персон на двадцать. В углу был оборудован бар, там-сям небольшими группами стояли мужчины — по виду правительственные чиновники и полицейское начальство. Гаррод сразу узнал Джона Маннхейма, чувствующего себя не в своей тарелке в темном деловом костюме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});