Севастополь 1941—1942. Хроника героической обороны. Книга 1 (30.10.1941—02.01.1942) - Геннадий Ванеев

Бюро Севастопольского горкома партии на своем заседании обсудило вопрос об эвакуации населения, в первую очередь женщин и детей.[374] Было принято решение в каждом районе создать группы агитаторов, которые проводили бы широкую разъяснительную работу среди населения о необходимости эвакуации, ибо никто из города уезжать не хотел. Ответственным за данный участок был назначен секретарь горкома комсомола Саша Багрий.

Народный комиссар ВМФ в телеграмме указал Военному совету ЧФ, что успешность обороны Севастополя и действий нашего флота во многом зависят от активности авиации противника. Авиация ЧФ редко бьет по вражеским аэродромам. Необходимо обратить внимание на уничтожение немецкой авиации в Крыму, выделив для этой цели специальную часть, но не забывая при этом действий и по вражеским войскам.

Недопустимо слабо используется огонь корабельной артиллерии для поддержки войск, несмотря на приказания создать для этой цели специальный отряд из старых крейсеров и эскадренных миноносцев. Необходимо вместо подводных лодок шире использовать надводный флот для обстрела расположений противника на Крымском побережье.

Большие потери личного состава от минометного огня показывают, что войска плохо окапываются и слабо развита система блиндажей и укрытий.

Необходимо научить войска окапываться и создать развитую систему оборонительных сооружений во всю глубину обороны.[375]

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике в этот день записал: «В районе Севастополя происходит артиллерийская дуэль. Кажется, противник подготавливает эвакуацию».[376] Если с первой частью высказывания немецкого генерала в какой-то степени можно согласиться, то вторая, хотя и высказанная не совсем уверенно, не выдерживает никакой критики. Ни о какой эвакуации войск, ее подготовке не шло и речи, не было и попыток к разработке документов на этот счет.

27 — четверг

Ни на одном из участков противник активности не проявлял.

Войска СОР совершенствовали сухопутную оборону, а 8-я бригада морской пехоты частью сил с 3.00 вела разведку боем. Первая ударная группа (командир старший лейтенант Я. Г. Кибалов и политрук А. П. Иванов), перебив вражеское боевое охранение, ворвалась на окраину д. Калымтай. Вторая группа (командир лейтенант А. П. Савельев и политрук Г. Н. Бубнов) также успешно продвигалась вперед. К 6.00 разведчики вышли на линию высот 69,8 — 138,5 — д. Калымтай. Однако вскоре они подверглись сильному обстрелу противником и вынуждены были отступать. Захватив пленных и трофеи, разведчики в тот же день вышли в расположение бригады.[377]

Разведка помогла установить расположение частей и подразделений 22-й немецкой дивизии, развернутых против бригады.

Командование СОР настойчиво просило вышестоящее командование ускорить подачу в Севастополь пополнений и оружия. Ф. С. Октябрьский сообщил в Наркомат обороны, что получено лишь 3000 самозарядных винтовок, 47 станковых и 50 ручных пулеметов.[378]

Начальник штаба ЧФ контр-адмирал И. Д. Елисеев в телеграмме командирам военно-морских баз и командиру охраны водного района главной базы указал, что охране транспортов в море уделяется мало внимания, нарушаются элементарные правила тактики: конвоиры выходят из баз после транспортов и входят в порты первыми, оставляя суда в узких местах без защиты; командиры конвоев не требуют держать строй, караван на переходе растягивается, что нарушает систему его ПВО.

Отсутствует четкое руководство отражением атак противника; штабы баз не составляют ордеров конвоирования, а передоверяют это командирам сторожевых катеров и тральщиков и плохо их инструктируют.[379]

28 — пятница

Немецко-фашистские войска активности не проявляли. Вероятно, это объяснялось тем, что верховное командование определило сроки нового решительного наступления на Севастополь и войска противника были заняты подготовкой к нему. Как теперь стало известно, в этот день генерал Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Штурм Севастополя намечен на 8.12 (продолжительность штурма 4–5 дней)».[380]

Войска СОР не только совершенствовали свою оборону, но и активно воздействовали на противника артиллерией. Прибывшие из Поти линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин) и эсминец «Смышленый» (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула, военком старший политрук В. П. Вепперс) в 0 ч 14 мин легли на боевой курс в районе мыса Фиолент, между линией берега и внутренней кромкой минного заграждения района главной базы, и при 12-узловой скорости хода открыли огонь по пунктам сосредоточения вражеских войск и боевой техники — Кучук-Мускомья, Байдары, Варнутка, Хайто. Линкор выпустил 100 305-мм и 300 120-мм снарядов, «Смышленый» — 120 130-мм снарядов.[381] Общий вес выпущенных кораблями снарядов составил 90 т. Противник не сумел организовать противодействие нашим кораблям, и они 29 ноября благополучно возвратились в Поти.

Стрельба велась по площади с частичной корректировкой моряками севастопольских постов, расположенных на господствующих высотах. Для облегчения корректировки огня артиллеристы Приморской армии применили осветительные снаряды, которые рвались высоко над целями.[382] О том, какой был нанесен урон противнику, судить трудно. По данным же партизан, немцы понесли большой урон. Бесспорно и то, что артиллерия крупных кораблей оказала большую моральную поддержку защитникам города. «Сам тот факт, что любые корабли могли прийти и приходили на помощь Севастополю, говорил людям убедительнее всяких слов: Черное море остается нашим, господствует на нем наш флот!»,[383] — пишет в своих мемуарах Н. И. Крылов.

Авиация главной базы из-за тяжелых метеорологических условий боевых действий не вела.

Начальник штаба СОР капитан 1 ранга А. Г. Васильев донес в Главный морской штаб, что из всего запланированного пополнения в Севастополь на 28 ноября прибыло лишь четыре маршевые роты в составе 1000 человек без оружия.[384]

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил шифротелеграмму народного комиссара ВМФ:

1). При всех случаях, как бы обстановка ни казалась критической, иметь резервы и транспорт для маневрирования ими. Израсходованный резерв быстро восстанавливать за счет приведения в порядок потрепанных частей и мобилизации пополнений.

2). Заставить по опыту Ханко боевые части зарываться в грунт, несмотря на его каменистость.

3). Всеми мерами высвобождать оружие из учреждений, складов, тылов, управлений и давать на фронт.

4). Не считаясь ни с какими штатами, высвобождать боеспособных людей для фронта, заменяя их пожилыми и сокращая число должностей и сотрудников.[385]

В главную базу прибыли: танкер «Москва» (командир старший лейтенант Б. С. Кузьмин) с грузом котельной воды и бензина, транспорт «Чапаев» (капитан А. И. Чирков) с боеприпасами, в охранении крейсера «Красный Крым» (капитан 2 ранга А. И. Зубков) и эсминца «Железняков» (капитан-лейтенант В. С. Шишканов).[386]

29 — суббота

На сухопутных рубежах главной базы изменений не произошло. Противник активных наступательных действий не предпринимал. Во второй половине дня вражеская артиллерия произвела обстрел аэродрома «Херсонесский маяк», в результате один наш самолет получил повреждение. Самолеты противника произвели разведку вдоль линии фронта и объектов главной базы. Плавучая батарея № 3 (командир старший лейтенант С. Я. Мошенский, военком старший политрук Н. С. Середа) сбила «Ме-109».[387] Это была необычная батарея.

В Севастополе уже давно находился когда-то построенный огромный, водоизмещением около 4 тыс. т, отсек — часть корпуса линейного корабля. Длина отсека 44 м, ширина — 42 м, высота — 15 м. Он предназначался для проверки прочности конструкции корпуса при подводных взрывах. Отсек решили использовать под зенитную плавбатарею. Инициатором создания такой батареи был капитан 2 ранга Г. А. Бутаков, внук известного русского адмирала Г. И. Бутакова.

Строительство батареи осуществлялось рабочими Севастопольского морского завода во главе с инженером В. А. Лозенко. Участвовал в работах и личный состав будущей батареи. За 17 суток на необычном корабле в трех батареях, которыми командовали лейтенанты Николай Лопатко, Семен Хигер и Николай Даньшин, было установлено два 130-мм орудия, четыре 76-мм и четыре 37-мм пушки, два пулемета ДШК и прожектор.