Тень Орла - Татьяна Смирнова

По словам Танкара, Даний никогда не держал стражу в личных покоях и даже в других помещениях дворца ограничился малым количеством вооруженных воинов. Да и те были в основном сыновьями сановников, которым льстила обязанность носить меч с клеймом дворцовой стражи, но возможность отдать жизнь, спасая повелителя, казалась очень почетной, но не слишком реальной. Хорошо обученных воинов был всего десяток. Они непосредственно подчинялись Рифату и обычно днем прохаживались по двору, цепляя с подносов лакомства и перемигиваясь с молодыми служанками. Ночью караулы усиливались, но не всегда. В основном Даний пренебрегал своей безопасностью, беспечно полагаясь на удачный брак. Благодаря женитьбе на Франгиз, он разом породнился со всеми смутьянами Акры и полагал такие шелковые узы достаточными. За что и поплатился.

Тень Орла подошел к делу иначе. Наверное, он, занявший «дворец своих предков по праву», чувствовал себя в нем куда менее уютно, чем «узурпатор» Даний. Воины в легком доспехе, вооруженные мечами и кинжалами, несли службу и во дворе, и внутри дворца. В одном полутемном коридоре Йонард насчитал их полдюжины. Пароль менялся каждые сутки. Сегодня – «рысь», как сообщил ему Ритул. Но лишь до полуночи. После – «олень». Не попустите боги перепутать! Сначала разделают, как форель, и лишь потом будут разбираться. Как опытный воин и телохранитель, Йонард такой подход к делу вполне одобрял. Но как заговорщик был недоволен. Он обошел весь дворец, нашел даже бани, убил на это больше четырех часов этой благословенной ночи, но так ни до чего и не доходился. Караульные везде несли службу исправно, никто не спал и не играл в кости. Кое от кого попахивало вином, но Йонард не стал бы ставить свою жизнь на то, что это и есть в обороне дворца главное слабое место. От него и самого, случалось, попахивало тем же самым. И на посту бывало. В умеренных дозах вино лишь обостряло слух, зрение и служебное рвение.

В личных покоях правителя свет был потушен. Оттуда не доносилось ни звука. И розовым маслом в коридоре не пахло. Должно быть, Тень пренебрег возможностью позвать красивую рабыню «согреть ложе» и лег почивать один.

Наконец, судя по запахам, Йонард попал в коридор, ведущий в помещения кухни. Вышел, что называется, на верную дорогу. Где кухня, там обычно и кладовые с пряностями, иногда – очень дорогими пряностями. А где большие деньги, там и соблазн. Если что-то и могло найтись, то только здесь. Света в этом коридоре было еще меньше, чем во всех остальных. Вдоль стен угадывались двери кладовых. Йонард добросовестно толкал каждую, чтобы снова и снова убедиться, что кладовая надежно заперта. Свернув в очередной раз, Йонард неожиданно оказался в полной темноте – должно быть, факел потух. С разгону он сделал пару шагов, потом остановился и вытянул руки. Пальцы ощутили пустоту. Медленно и осторожно Берг сделал шаг вперед, ощупывая пол ступней. Потом еще один. Правая рука коснулась стены. То ли коридор в этом месте сужался, то ли он в темноте свернул. Йонард двинулся в сторону. Левая рука коснулась чего-то теплого и вроде бы матерчатого и быстро отдернулась. Ничего не произошло. Йонард снова протянул руку. «Что-то» было на месте. Германец нащупал мягкую округлость, покрытую, похоже, тонкой шерстяной материей. «Это» было не стеной, не старой кошмой, не большим глиняным горшком, покрытым одеялом… Все еще ничего не понимая, Йонард протянул вторую руку и нашарил странный столбик, а на нем что-то вроде горшочка. И все это теплое и такое на ощупь знакомое. Где-то на уровне большого и указательного пальца ощущалось легкое движение воздуха. И тут палец коснулся гладкой теплой кожи. Кожи!!!

Озарение запоздало. Железная рука, возникшая из тьмы со скоростью мысли, нанесла короткий и точный удар в шею. Йонард не знал, потемнело ли у него в глазах… может, и темнело, но на общем фоне разница как-то не ощущалась. От ушей тоже пользы было чуть, да и вреда не больше. Впервые в жизни пришлось терять сознание в полной темноте и тишине. Он сложился пополам и осел на каменный пол, как мешок, уроненный неловким рабом. И остался лежать.

Когда Берг вернулся к началу своего пути, приятель его все еще сладко спал, а окно уже золотил рассвет. Такой крепкий сон заслуживал отдельного внимания. Похоже, сладкое коринфское вино было тут не при чем. Йонард-то почти не пил. Одного-двух глотков было явно недостаточно, чтобы свались с ног крепкого мужчину, какой бы пакости туда не подмешали. Видимо, не полагаясь на случай, неизвестный подстраховался и намешал снотворное еще и в соус, чтоб уж наверняка. Но кому и зачем могло понадобиться устранить на всю ночь именно Ритула?

Что ж, еще одна странность. Какая по счету?

Для верности германец присел к столу, обмакнул палец в вино и на светлой столешнице начертил косой крест: пропажа жены правителя – раз. Второй крест лег на стол рядом с первым: исчезновение мертвой собаки – два. Пропажа китайца – три, сонный порошок в вине – четыре. Пятый крест обозначил происшествие в коридоре, ведущем в кухню. Странный черный парень, едва не превративший видавшего виды легионера в блюдо «мясо, хорошо отбитое, с доспехами» заслуживал самых серьезных раздумий. Знавал он одного такого умельца, который с пеной у рта утверждал, что не воин, Будда запрещает кровопролитие, и вообще он возлюбил все живое как кровную родню… и при этом, Йонард сам был тому свидетелем, однажды раскатал десяток вооруженных до зубов хорасанских воинов, словно кегли. И даже не вспотел. В том, как черный срубил ему дыхание, было что-то до боли знакомое, Берг едва не выжал скупую мужскую слезу на столешницу, изрисованную крестами. Он мог бы поклясться, что в темноте коридора ему повстречался Дзигоро. Если бы не одно обстоятельство – уже больше года маленький желтокожий мудрец и путешественник, философ и прирожденный лекарь, мастер боя без оружия и лучший друг германца покоился в сердце пустыни, окружавшей мерзкий городок Хорасан. Он заплатил своей жизнью за давнюю ошибку: возомнив себя учителем, молодой Дзигоро взял на воспитание мальчика, честно поделился с ним всеми своими умениями, а вот мудрости и доброты своей передать не смог. И получился из мальчика черный маг, задумавший уничтожить целый город со всеми жителями, включая убеленных сединами праведников и безгрешных младенцев. Правда, всякого дерьма человеческого в этом городке тоже хватало… Но Дзигоро решил, что капля добра стоит всей реки его жизни.

Впрочем, Дзигоро ни разу не пожалел о своем поступке – Берг знал это доподлинно. Маленький китаец не поленился явиться к нему в виде призрака… но это была уже совсем отдельная история. Нынешний черный человек хоть и напомнил Йонарду друга, но и напугал изрядно. Было в нем нечто странное… пожалуй, что и нечеловеческое. Тому, что Йонард ничего не слышал и не видел, пока не взял воина тьмы за плечо, германец не удивлялся. При нужде он и сам мог не только сохранять полную неподвижность, но и красться бесшумней кошки. Но, во имя всех богов, почему Йонард ничего не почуял?!! Ноздри германца не уловили запаха пота, вина, лука, оружейного масла – ничего из того, чем мог пахнуть нормальный живой человек из плоти и крови. Черный демон не пах ни чем! И это навевало очень неприятные подозрения. Берг терпеть не мог магии, колдовства и прочих «игр разума», и настолько, что сейчас был готов плюнуть на обет и как следует напиться.