Кто есть кто в мире террора - Александр Брасс

21 мая 1975 года начался «процесс века» над первым поколением РАФ. Лидеры «фракции Красной армии» Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф, Гудрун Энсслин и Ян-Карл Распе оказались на скамье подсудимых. Процесс стал чрезвычайным событием национального масштаба, самым громким после суда над нацистскими преступниками в Нюрнберге.

30 июля 1975 года Ульрика Майнхоф потребовала, чтобы суд над лидерами «Фракции Красной армии» рассматривался не как обычное уголовное дело, а как политический процесс, а за подсудимыми был признан статус политических заключенных со всеми вытекающими отсюда последствиями. Суд отверг эти требования, а Майнхоф, устроившая истерику, была удалена из зала.

19 августа 1975 года, на 21-й день заседания суда, лидерам РАФ Андреасу Баадеру, Ульрике Майнхоф, Гудрун Энсслин и Яну-Карлу Распе были выдвинуты официальные обвинения.

4 мая 1976 года, после длительного перерыва, Ульрика Майнхоф вновь появилась в зале суда. Она явно была в подавленном состоянии. Сидя на скамье подсудимых рядом с Гудрун Энсслин, Андреасом Баадером и Яном-Карлом Распе, она даже не взглянула в их сторону. Судя по виду, Ульрика находилась в состоянии тяжелейшей депрессии. Майнхоф пробыла в зале суда около 15 минут, после чего вернулась в свою камеру. Больше она из нее не выходила.

За последние месяцы пребывания в тюрьме в отношениях между ней и другими лидерами РАФ произошел раскол, особенно острый в отношениях с Энсслин. Террористы, находящиеся в подполье или на скамье подсудимых демонстративно игнорировали Ульрику. Ее больно задел поступок Жана Поля Сартра. Известный философ, посетивший в камере Андреаса Баадера, не нашел времени, чтобы встретиться с ней. Даже террористическая организации «Движение 2 июня», похитившая Питера Лоренца и потребовавшая освобождения всех узников, вплоть до «предателя Малера», отказавшегося от РАФ, не назвала ее имени. Получив возможность работать в своей камере, она писала длинные послания, адресованные Баадеру и Энсслин. Te не принимали ее писем. Лишь однажды Энсслин прислала Ульрике короткую записку, в которой сообщала, что ее претензии надоели и она не имеет никакого морального права считать себя членом «семьи». Складывалось впечатление, что страдания Ульрики Майнхоф доставляли удовольствие ее сообщникам, являясь развлечением тюремной жизни. Чтобы понять трагедию Майнхоф, нужно еще раз вернуться в ее прошлое. Несмотря на тяжелое детство, совпавшее с временем войн и нацизма, она росла в атмосфере любви и взаимной нежности. Отец, мать, Ренат Римек, сестры, друзья, товарищи по работе были искренними людьми, которые щедро одаривали Ульрику любовью и дружбой. Она нуждалась в них и столь же щедро дарила себя, не мыслила себя вне привычного круга семьи. Будучи человеком искренним; она была зависима от общения, нуждалась в ответной поддержке, в душевном тепле. Та же сила, которая заставляла ее так страстно реагировать на несправедливость (что стало причиной ее разрыва с обществом), оборачивалась против нее в неумении «просто жить». Это была трагедия нравственно и интеллектуально одаренного человека не сумевшего определить достойную цель для приложения своих усилий. Ее сила и страстность проявились в процессе борьбы. Общественное сочувствие, долгое время проявляемое к РАФ, было бы невозможно без участия Ульрики в движении, без нее деятельность РАФ выглядела бы куда более однозначно — как банды грабителей, прикрывающей кровь и насилие левыми романтическими лозунгами. В этом была особенная роль Ульрики: примкнув на волне революционного идеализма к движению, она идеализировала своих новых товарищей, создала для себя новую семью. В ней не было ни властности, ни корысти. Она была старше на десять лет, умнее и несоизмеримо моральнее остальных, не стремилась главенствовать — не «королева бандитов», а их «мать». Члены организации были не только соратниками по «революционной борьбе», но и любимыми «детьми», которыми она искренне восхищалась за их неприятие здравого смысла, отрицание любой формы компромисса, за презрение к «буржуазным ценностям» (в том числе, как оказалось, и к чужой жизни). И здесь Ульрику ждало поражение. Испытав соблазн насилия и найдя ему приемлемое для себя оправдание (с помощью той же Майнхоф), Энсслин, Баадер, Распе целиком приняли новый образ жизни, избавлявший их (во имя высоких идеалов) от угрызений совести. Ульрика, щедрым участием которой они воспользовались, со временем стала обременять их своими сомнениями и рефлексией. Это были цельные и жестокие личности иного, чем она, психического склада, не знающие сомнений, сочувствия и благодарности. Грубо говоря, Ульрику использовали, как использовали другого идеолога — романтика Хорста Малера. Нужно добавить, что проведенные в РАФ годы и последующее заключение разрушительно, сказались на самой Ульрике — она деградировала, была подвержена тяжелым депрессиям, перестала следить за своей внешностью. Последние месяцы она мало интересовалась ходом судебного процесса, отказалась от встреч с адвокатами, близкими и друзьями. Трудно было узнать в ней счастливую мать, эффектную женщину, блестящую журналистку. Все этоосталось в прошлом.

8 мая в 22.00 41-летняя Ульрика Майнхоф была найдена повешенной в своей камере № 749. По официальной версии, вечерам 8 мая 1976 года, после очередного обхода, заключенная разорвала полотенце на узкие полоски и, сплетя из них веревку, покончила жизнь самоубийством, повесившись на оконной решетке. Это произошло в немецкий праздник — День Матери. О самоубийстве было официально объявлено на следующий день, 9 мая 1976 года.

11 мая 1976 года по просьбе сестры Майнхоф было произведено вскрытие тела. Доктор Вернер Янсен и члены руководимой им комиссии дали заключение, что результаты вскрытия не обнаружили посторонних факторов, вызвавших смерть Ульрики Майнхоф, которую тем самым следует считать результатом самоубийства.

В отличие от западногерманских коллег, независимая медицинская комиссия британских врачей не была столь категорична в выводах и оставила открытыми ряд вопросов. Отсутствовали некоторые типичные признаки самоубийства: приток крови к голове, вывих шейных позвонков и т. д. Был еще ряд обоснованных поводов для сомнений: четырехметровая высота, на которой была закреплена на решетке камеры веревка, ее недостаточная крепость, неспособная выдержать тело. Непонятным осталось отсутствие предсмертного письма. Все близко знавшие Ульрику утверждали, что она должна была объяснить причину своего ухода из жизни. Заключение носило следующий характер:

Утверждение государственных органов власти, что Ульрика Майнхоф совершила самоубийство через повешение, не доказано. Результаты независимой комиссии указывают, что Ульрика Майнхоф не могла повеситься сама. Окончательные выводы независимой комиссии свидетельствуют о том, что, скорее всего, Ульрика Майнхофуже была мертва, когда оказалась в петле. Также имеются тревожные признаки, указывающие на вмешательство третьего лица.

По всей Западной Германии, а также Италии и Франции прокатились массовые демонстрации протеста против «убийства» Ульрики Майнхоф. Самые крупные из них прошли в Западном Берлине и во Франкфурте.

Церковь отказалась признать Ульрику Майнхоф самоубийцей. Она похоронена внутри кладбищенской ограды в субботу 15 мая 1976 года в 10 часов утра. В последний путь Ульрику пришли проводить около 4500 человек, многие из которых, опасаясь видеосъемок полиции, шли в масках, неся плакаты: «Ульрика Майнхоф, мы будем за тебя мстить!» Ни Ренат Римек, заменившая ее мать, ни дочери Ульрики не присутствовали на похоронах. Надгробную речь произнес известный евангелический теолог Хельмут Голлвицер.

Ульрика Майнхоф похоронена на евангелическом кладбище св. Троицы, на территории тогдашнего Западного Берлина, могила № 19 в 12 ряду.

Халиль Аль-Вазир-Абу Джихад[32]

Халиль-аль-Вазир, более известный под именем Абу Джихад, — заместитель Ясира Арафата, политический и военный руководитель «Западного Сектора» организации ФАГХ, являющейся одной из самых крупных террористических организаций, входящих в ООП — Организацию Освобождения Палестины.[33] В ООП аль-Вазир отвечал за организацию и проведение террористических актов против израильских объектов на территориях ближневосточным государств, Европы, Африки и внутри самого Израиля (захват заложников, в том числе путем морского и авиапиратства, обстрел северных районов Израиля с территории Южного Ливана, организация терактов против мирного населения путем минирования, взрывов, в том числе с помощью смертников). Один из непосредственных руководителей интифады.[34]

Халиль аль-Вазир родился в октябре 1935 года в городе Рамле недалеко от Тель-Авива. Семье принадлежала небольшая пекарня, где Халиль, будучи ребенком, помогал отцу. С началом первой арабо-израильской войны 1948 года многочисленный семейный клан аль-Вазиров переехал из Рамле в Сектор Газа. Халиль с раннего детства сильно отличался от своих сверстников. Это был замкнутый, вдумчивый, достаточно нелюдимый юноша. Позже вспоминали о «магической силе его взгляда». На формирование личности Халиля аль-Вазира огромное влияние оказал отец. Его слова запомнились сыну на всю жизнь: «Чтобы добиться в этой жизни хоть чего-нибудь, чтобы вырваться из серой, беспросветной жизни, следует учиться и получить хорошее образование». Халиль много времени уделяет учебе, с прекрасными результатами оканчивает курс среднего образования и отправляется в Египет, где поступает в Каирский университет.