Прощённые долги - Инна Тронина

– Да. Первое, что он сделал, – пригласил нас в подвал. Я понял, что не в засаду он нас хочет заманить, а продемонстрировать, что живёт в подвале. Там, кстати, имеется неплохая лаборатория по производству наркотиков. Дело в том, Захар Сысоевич, – Всеволод почесал карандашом подбородок, – что всё очень притянуто за уши. Живи этот Палеев действительно в подвале, где нет никакого телевизора, а есть только свечка в гранёном стакане, он не смог бы так быстро узнать об объявлении и среагировать. Подобные чуваки вообще предпочитают не высовываться, не связываться с милицией, даже если у них на глазах человека убьют. Там, где дело пахнет «сеном», действуют свои законы. И плевать им на своих дружков – у наркоманов вообще все чувства атрофированы. А Бен Палеев был любезен и предупредителен. Прямо-таки из кожи вон лез, чтобы уговорить Андрея спасать Антона Аверина. Он мог спокойно поговорить с нами на улице, а не демонстрировать лабораторию. Мотивировал это тем, что боится быть замеченным в нашей компании. Поразмыслив на досуге, я пришёл к выводу, что эта лаборатория – фикция. То есть, если мы вдруг нагрянем туда с обыском, ничего не найдём. Точку такого уровня ментами, как правило, не показывают. Дальше! Находящуюся тут же девицу Палеев при нас по-всякому честил, что не согласовывается с его трогательной заботой об Аверине. В итоге, эта девица оказалась той самой Лизой Сазоновой, которая уговаривала отца Антона подключить Озирского. На вопрос, в какой именно группировке может содержаться Антон, они ответили, что у цыган. Его похитили на Ржевке, а потом увезли куда-то на Карельский перешеек. И, вопреки своим же первоначальным уверениям, Лиза узнала о похищении Антона не из присланной записки, а от некоего Чолина. Тот сам находится в розыске, служит наркокурьером, завязан с Западной Украиной. Представьте себе, что этот самый Чолин вдруг воспылал сочувствием к юнцу-«шестёрке» и предложил парочке наркоманов подкинуть профессору идею обратиться к Озирскому! Разумеется, профессор схватился за эту идею, как утопающий за соломинку. И Андрей сгоряча дал ему слово помочь в розыске сына. А вы знаете, что Озирский назад своих слов не берёт. Поэтому Андрей условился с Беном, что тот передаст его согласие Чолину. А он, в свою очередь, выйдет на похитителей, чтобы начать переговоры об освобождении Антона Аверина. Видите ли, они только Андрею верят! Покажут ему парня, что он действительно у них и живой. А потом выкатят профессору свои условия. Андрей хочет убедить их не заламывать слишком большую цену. Ведь в семье разом пятерых похоронили!

– Это понятно, – поморщился Горбовский, уже в который раз «сбрасывая» телефонный звонок. – Дальше что?

– Потом мы поехали в агентство светской хроники, где имеются сведения обо всех известных людях города. Я запросил данные о детях Людмилы Палеевой, за сына которой себя выдавал Бен. Оказалось, что у Палеевой две дочери, а никакого сына нет.

– Так! – Захар сжал в кулаке пустую пачку из-под сигарет. – Что делать, ума не приложу. Я понимаю, что охота началась. Только почему всё так сложно? Нет бы взять Андрея там – в подвале, в переулке…

– О, нет, что вы! – усмехнулся Грачёв, сверкнув своими огненными глазами. – Озирского голыми руками не взять. Он – профи высшего класса. Бандиты не такие дураки, чтобы рисковать своими людьми понапрасну. Да там ведь ещё и я оказался, что тоже добавляет проблем. Кроме того, никто им не гарантирован, что в переулке, где всё перерыто, ночью по подворотням не рассредоточены наши ребята. Захват именно на улице Декабристов не входил в планы Ювелира. Скорее всего, он постарается сделать это умнее – за городом, где у них всё под контролем. Там якобы содержится Антон Аверин. Возможно, они захотят прикончить парня, если Андрей не назовёт имя агента. Пусть это очень трудно, но они могут лишить возможности сопротивляться и его самого. Ювелир пойдёт на любое зверство ради того, чтобы обеспечить свою безопасность.

– Согласен с тобой. – Горбовский наклонил сильно поседевшую голову. Казалось, что шевелюра посветлела только за один сегодняшний вечер. – Мы не можем ставить под удар агентурную сеть. Андрей держит не только нить Обера. У него, как ты знаешь, широкий круг осведомителей. О многих из них и я никогда не слышал. Уссеру нужна ВСЯ агентура, но Обер – в особенности. Они хотят выманить Андрея за город и там предъявить ему свои условия. Шантаж может начаться с Антона Аверина, а закончиться его собственными детьми и матерью.

– Я тоже так думаю, о чём и сказал Андрею. – Всеволод обрадовался тому, что полковник «въехал» в тему. – Я уверял его, что это – ловушка. Но ведь вы же его знаете! Дал слово – исполни, хоть сдохни. Эта ловушка расставлена исключительно тонким, знающим психологом. Он учёл характер Андрея, его пониженное чувство опасности. Нашему другу ведь всегда наплевать, что с ним будет. Он использует любую возможность, чтобы добиться своего.

– Допустим, на себя ему наплевать, – ворчливо заметил Горбовский. – А семья? Агенты? Они ведь живые люди, которые невероятно рискуют. В случае разоблачения конец их будет ужасен…

– Захар Сысоевич, я предлагаю организовать охрану, – высказал свою идею Грачёв.

– Кого? – не понял полковник.

– Во-первых, семьи Озирского. Во-вторых, его самого. Если всё произойдёт так, как мы предполагаем, ему нужно вовремя помочь. Это могут быть и наши люди, думаю, что они согласятся ради Андрея.

– Тебе никто не позволит так использовать наших людей, – медленно проговорил Захар. – Тем более, для охраны Озирского. У нас и без того недокомплект. Привлекаем сотрудников из непрофильных подразделений. А таким, пусть логичным, но не очень реальным домыслам никто из начальства не поверит. Кроме того, охрана окажется не эффективной. В-третьих, она только насторожит Уссера, и он перенесёт операцию на более поздний срок. Ты же не сможешь вечно держать около Андрея оперативников. Да он и сам скандал поднимет. Когда-нибудь мы вынуждены будем дать отбой, и всё начнётся сначала. У нас нет возможности спасти Андрея, понимаешь? Не тебе объяснять, как трудно убедить начальство в том, что опасность действительно существует. Из-за этого складывается ситуация, когда мы абсолютно бессильны. Удар могут нанести в любой момент, а когда именно, мы не знаем. Мне больно, мне горько говорить то, что я сейчас скажу. В стране развал и беспредел – это аксиома. Правоохранительная система разрушена, потому и не может тягаться с организованными преступными группами. Нужно пустить против этого пожара встречный, понимаешь? То есть обратиться к людям из той среды. Иного выхода нет…

– Как вы сказали? – Грачёв не поверил своим ушам. – К кому обратиться? К бандитам? За помощью? Вы что, шутите?

– Да Боже ж мой, Сева, чтоб я шутил! Не стал бы я так шутить, хлопчик ты мой разлюбезный! Ты думаешь, мне легко выговорить эти слова? Да, именно, так и надо сделать. Никакая посторонняя охрана здесь не поможет. Для чего мы держим агентуру? Только лишь для того, чтобы люди, от которых наш противник ничего не скрывает, узнавали о тайных намерениях авторитетов, о способах осуществить эти намерения. Так вот, если Уссер против Андрея что-то замыслил, мы хоть лбы в кровь разобьём, а помешать не сможем. Кроме того, мы связаны инструкциями, посторонними обязанностями. У нас нет ни времени, ни сил. Мы слишком на виду, поэтому только можем всё испортить.

– Я не могу обращаться за помощью к тем, против кого воюю, Захар Сысоевич. Как же мы дожили до такого? Значит, я должен признать своё поражение? Смириться с тем, что они нас победили? Но это абсурд, простите за резкость! Как я это сделаю? Приду в «малину», представлюсь по всей форме и попрошу помочь? Ладно, ради Андрея я решусь на такое. А чем буду платить? Где гарантия, что он тут же не доложит обо всём Ювелиру? Семён Ильич захихикает, потрёт ручки и заявит через СМИ о том, что Грачёв не только поддерживает ГКЧП, но и нанимает охрану из преступного мира. Тогда мне ярко светит уголовное дело, а уж из органов меня вышвырнут точно. И Андрею только этого ещё не хватало… – Всеволод обречённо махнул рукой и замолк.

За окном уже совсем почернело небо. Стёкла похожие на затянутую нефтяной плёнкой воду, дребезжали от грохота машин и перестука трамвайных колёс. Захар Сысоевич тяжело встал, подошёл к Грачёву и положил руки ему на плечи.

– Остынь, Севка, я дело тебе говорю! Да, он был раньше наёмником, но именно такой человек тебе и нужен. Это не совсем то, на что ты думаешь. Он работает на нас почти два года. Считай, что он уже наш, просто вынужден разыгрывать роль бандита. Разумеется, раньше Обер бандитом и был…

– Обер? – встрепенулся Всеволод. – Тот самый?

Глаза Горбовского и Грачёва встретились. Полковник опустил веки, соглашаясь.

– Да, тот самый. Я не скрываю, что прошлое этого человека ужасно. Он исполнял приговоры «правилок». По самым скромным подсчётам, лишил жизни человек пятьдесят. Но потом… Как бы тебе сказать? Обер не то чтобы исправился, но согласился безвозмездно снабжать Андрея самой свежей, суперсекретной информацией. Поезд «Камикадзе» – не первый его трофей. Обер очень уважает, даже боготворит Андрея. Поэтому я уверен, что он тебе не откажет.