Тени Танцуют в Полдень (СИ) - Моконова Мила

Когда сознание затопил чужой злой восторг и жажда разрушения, сметая последние баррикады моего сознания, я поняла, почему Кристофф был категоричен насчет обладателей этой странной, сокрушающей силы. Все, что было ранее, было лишь знакомством, наживкой, которую забросили тени, чтобы показать мне возможности. И я купилась на них, как ребенок.

В груди мгновенно разросся огонь, сжигающий внутренности своим нетерпеливым, рвущимся наружу жаром. Это не было похоже на то, что случилось со мной в схватке с доппелем.

Я всхлипнула, согнулась, пытаясь закрыться, удержать его в себе, но тщетно: из-под моей правой руки, выброшенной вперед против воли, вырвалась тьма, проехавшись по углам комнаты и ударившись о потолок, расщепляя мирно висящую светодиодную люстру на сотню осколков. Они болезненным дождем осыпались на тело.

Кристофф метнулся к Алексу, на секунду закрыв его от меня, и это движение привлекло тени. Я разогнулась, выгибая спину так резко, что сломала бы позвоночник, если бы не наткнулась на подоконник и оконную раму.

В голове, по которой пришелся основной удар, зазвенело, но это не помешало тьме снова сделать свой ход.

Что-то сверкнуло, и когда в глазах немного прояснилось, я смогла рассмотреть Уильямса, который выставил вперед обломок трости со сверкающим кругом «заклинания» щита, блокирующим то, что сейчас исходило от меня. Я чувствовала ярость теней, которые не могли добраться до своей жертвы. А моими собственными эмоциями были лишь отчаянье и страх. Страх того, в кого я превратилась.

Но противник у теней был сильнее, опытней, и почувствовав, что напор слабеет, я постаралась возобладать над своим сознанием, мысленно снова и снова прося, умоляя, приказывая теням остановиться, уйти.

Это было тяжело. Невероятно тяжело. Словно на мои плечи упал весь железобетонный массив города, заставив в одиночку, словно атланта, поддерживать неподъемный груз чужих домов и судеб. Но у меня получалось, по чуть-чуть, но получалось.

Хуже всего было смотреть в глаза Кристоффу, которые светились напряжением. Он тоже ждал, смогу я противиться темной стихии или сдамся, как те, другие, которых он, судя по его словам, не пощадил. Я абсолютно точно знала: если проиграю — увижу в его взгляде разочарование. Удивительно, но это пугало меня больше, чем смерть.

Тени предприняли последнюю попытку сделать хоть что-то. Руки пронзило болью, между ладоней стал скручиваться тугой темный комок из теней, которые сползались со всех укромных уголков комнаты. Мгновение — и чужая сила стремительно и дерзко бросила мое тело навстречу Уильямсу.

И тот доказал еще раз, что слов на ветер не бросает.

Обломок трости прокрутился в его руке, словно лопасть ветряной мельницы во время урагана, а в следующий момент меня резко отбросило назад. Коварные тени, поняв, что проиграли, поспешили убраться. Лишившееся их контроля тело стало неожиданно легким, и я не удержалась на ногах, зацепившись за подвернувшийся стул. Падая, я пребольно ударилась о стену всем телом, особенно спиной, выбивая дыхание из легких.

Передо мной возникло виноватое лицо Кристоффа. Очень хотелось сказать ему все, что я думаю о таком обращении. Но из груди не вырвалось ни звука, поэтому я просто открывала рот, немая, как рыба.

— Ивета, ты больше не помнишь, как я выгляжу. Ни рост, ни цвет волос, ни цвет глаз, ни род занятий… — лихорадочно зашептал он, переходя на «ты» и наклонившись близко-близко.

Мне захотелось цапнуть его за нос, но я почему-то не могла пошевелиться, а во рту вдруг стало очень горько, будто я съела какую-то неприятную пилюлю.

Кристофф закончил свою скороговорку с перечислением фактов о себе, и со вздохом добавил:

— Тебе следовало бы больше доверять мне. Если бы я знал, что нужным человеком окажешься именно ты, я бы постарался достучаться до тебя раньше… — в его голосе слышалось раздражение. И немного горечи. — В общем, постарайся не натворить дел. Никому не доверяй. Слушай. Формируй свое мнение. Я приду за тобой, когда ты будешь готова.

Он легко коснулся пальцами моего лба, улыбнулся и устремился к двери, распахнув ее одним пинком. Вслед за ним метнулась рыжая тень. Я вяло подумала о том, что кошка — предательница. По телу разливались горечь и апатия. Внезапно снова стали слышны окружающие звуки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кажется, стрельба переместилась немного ближе…

Мне было все равно. Я безразлично скользила взглядом по комнате, словно видела ее впервые.

Взгляд споткнулся о кресло, в котором находился молодой человек, крепко связанный ремнями. Лицо его выражало крайнюю степень ужаса, а светлые штаны потемнели, будто кто-то выплеснул на них кружку чая. Хм… Он кажется мне знакомым. Как же его звали? Я наклонила голову, пытаясь вспомнить имя.

— Не подходи ко мне! — вдруг заверещал он тоненьким голосом. — Я так и знал, что ты однажды меня во что-то втравишь!.. И старался избегать! Видимо, стоило отшить тебя еще при знакомстве! Только попробуй мне что-нибудь сделать!

Мы были знакомы… Отшить… У нас были отношения?

Я прищурилась, пытаясь ухватить имя, которое вертелось в голове.

— Аа… Ал… Алекс! — выдохнула-выплюнула я, когда память услужливо вернула мне часть воспоминаний.

Парень завизжал снова.

Дверь ударилась о косяк, будто распахнутая чьим-то небрежным пинком.

— Я нашел ее! — послышался глухой голос, и на пороге возникла массивная мужская фигура, одетая в черный камуфляж и огромный бронежилет. В руках непрошенный гость держал магический, судя по ярким голубым всполохам рвущейся наружу магии, автомат.

— Ты! Встала и подняла руки вверх! Живо! — приказным тоном зарычал он.

Я может и рада была бы подчиниться, но ноги не желали слушаться. Даже руки не хотели совершить хоть малейшее усилие, чтобы следовать такой настойчивой просьбе.

— Быстро сделала, что сказал, иначе стреляю! — великан явно начинал терять терпение.

Я отвернулась, снова уставившись на Алекса. Только сейчас я заметила, насколько противно мне на него просто смотреть. Удивительно, но полчаса назад я смотрела на него с восхищением, чуть позже с жалостью и сочувствием, а сейчас из всех доступных чувств я смогла выбрать только презрение.

В голове один за другим всплывали те гаденькие и неприятные моменты, которые случались на протяжении всех наших отношений. Например, его неудачи, в которых виноваты были все, кроме самого парня. А сколько раз я писала за него работы, выискивая и самостоятельно изучая материал, который мы даже не проходили, лишь бы помочь любимому, ведь он так занят. Вдруг дошло, как тонко он вытягивал из меня подарки и деньги, раз за разом вкладывая мне в голову мысли о том, как было бы хорошо, если бы у него было вот это и вот то, не стесняясь манипулировать наличием брата-инвалида… И вообще, был ли мальчик? Я никогда не видела ни одной его фотографии.

Я была слепым котенком, которого ласковым голоском заманивали в провал, чтобы раз и навсегда избавиться от настойчивого писка. Хорошо, что мне помогли раскрыть глаза.

Помог… Помог кто? Память уткнулась в неприступную бесконечную стену. Я не могла вспомнить, что произошло в этой комнате. Кто-то точно был… А может быть, и не было. Но разве я сама связала Алекса? И зачем? Что я хотела сделать? А если не я, то кто?

В висках застучало от мысленных усилий, попыток вспомнить то, что находилось за блоком. Где-то в затылке кольнуло неприятной болью-предупреждением, мол, даже не пытайся.

— Я два раза не повторяю! Не повторяю, я сказал! А ну, встала и подняла руки вверх! — незнакомец с оружием никак не желал униматься. В его голосе даже прорезались истерические нотки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Да когда же ты наконец заткнешься!» — захотелось мне крикнуть в ответ, но слова застряли в горле, когда я увидела показавшуюся на пороге фигуру.

Девушка в красном плаще! Багровая Стрела! Одета она была так же, как и в тот раз, когда я ее встретила.

— Октавиан, успокойся, — она положила руку на плечо громилы, оттесняя его в сторону, и зашла внутрь. Осмотрелась, увидела Алекса, удивленно приподняла брови, затем перевела взгляд на меня.