Под созвездием отца (сборник) - Доктор Нонна

Габаритные огни черного «Фольксвагена» загорелись, и, выехав на дорогу, автомобиль пропал, растворившись в потоке машин…

Кристина поняла, что с появлением Яна Давидовича ее детство закончилось, и, стремительно повзрослев, она превратилась в женщину.

Ровно через час встало солнце.

– Кристина, детка! Помоги мне… – раздался голос медсестры. Тамара Владимировна, как обычно, пришла в этот день, опоздав на сорок минут. Она вышла на пенсию двадцать лет назад, но работы с тех пор в ее жизни меньше не стало. Возвращаясь домой, только чтобы переночевать, она целыми днями ухаживала за больными. Невысокая, с темными проницательными глазами и небольшим накладным шиньоном, молодившим ее, она всегда поражала Кристину своим хладнокровием и профессиональной сдержанностью.

– Да, Тамара Владимировна… – Кристина вошла в комнату и остановилась в ожидании приказа.

– Надо поменять простыни после процедур. Помоги мне, одна я не справлюсь…

Кристина с готовностью принесла белье, и вдвоем они быстро сделали все необходимое.

– Хорошо, – сказала Тамара Владимировна, одобрительно посмотрев на Антонину, а затем, взглянув на Кристину, неожиданно спросила:

– Сама-то ты как? Папка не обижает?

Кристина растерянно посмотрела на нее.

– Ян Давидович мне не… – начала она решительно, но вовремя спохватившись, продолжила: – Нет, не обижает меня.

Тамара Владимировна пристально посмотрела в глаза девочки. Не выдержав ее проницательного взгляда, Кристина отошла к окну.

– Ну и хорошо, – произнесла медсестра, поправляя подушку. – А то знаешь, как бывает… Ребенка-то легко обидеть! Ты вон какая худенькая, травинка прямо…

Кристина неожиданно вздрогнула и, резко обернувшись, громко произнесла:

– Я не ребенок! Я взрослая! Слышите?! Взрослая!

Тамара Владимировна внимательно посмотрела вслед девочке, стремительно выходившей из комнаты.

К концу зимних каникул снег в центре Москвы растаял. Неожиданная оттепель обрушилась на город холодным дождем. В школах возобновились занятия. Кристина вошла в класс в середине второго урока. Ее место было занято, и ей пришлось сесть за последнюю парту.

Училась Кристина всегда хорошо, но отличницей не была. После трагедии с мамой ее редко вызывали к доске. Неожиданно повзрослев, она почувствовала, что с одноклассниками ей теперь неинтересно, к тому же настоящих друзей среди них у Кристины никогда не было.

Преподавателей на уроках она теперь почти не слушала. Опустив голову, Кристина склонялась над тетрадкой, в которую предусмотрительно был вложен небольшой календарь. Красным цветом в нем были отмечены даты дневных дежурств Яна Давидовича, а синим – ночных.

Ян Давидович регулярно навещал Антонину и часто приносил Кристине что-нибудь сладкое. Всегда усталый и опустошенный, он не замечал, с какой нежностью девочка смотрит на него. А бодрящему кофе с тонким привкусом горького миндаля, которое Кристина научилась готовить для него, не придавал большого значения.

Прошло больше трех месяцев с момента страшной аварии… Рано утром Кристина отправилась в школу. В этот день у нее была контрольная по русскому языку. Написав диктант, Кристина попросила тут же проверить его и, узнав оценку, с радостью бросилась домой. Взлетев на четвертый этаж, девочка ворвалась в квартиру и неожиданно крикнула:

– Пятерка! Мама, я получила пятерку!

Дверь в комнату, где лежала Антонина, была приоткрыта, полоска тусклого света от настольной лампы проникала в коридор, часы пробили двенадцать. Неожиданно Кристина услышала голос матери:

– Дочка! Моя умница… Где ты?..

Глава 7

Антонина очнулась и, сразу узнав комнату, в которой находилась, попросила воды. Несмотря на бледность, ее лицо не казалось изможденным. Благодаря заботам Кристины нежная кожа Антонины сохранила свою бархатистость. Бледно-розовые губы казались влажными. Густые черные волосы были тщательно расчесаны и красиво заплетены в косу. Только взгляд – усталый и растерянный – свидетельствовал о тяжелом состоянии, в котором она находилась долгое время. Кристина не отходила от матери ни на шаг. Вбежав в комнату, она бросилась к ней и, не в силах что-либо сказать, заплакала. Страх, копившийся в ней все это время, обрушился на девочку с новой опустошающей силой…

Узнав, сколько дней была без сознания, Антонина удивилась. Ей казалось, что болезнь, тягостный сон, овладевший ею, длился не больше недели. Взглянув на плотно задернутые шторы, она попросила раздвинуть их. Ранние сумерки медленно опускались на город, и сквозь падающий снег призрачные очертания домов были теперь почти неразличимы… Глядя в окно, Антонина пыталась осознать все, что с ней произошло. Перебирая фрагменты прошлого, словно выцветшие фотографии, она хотела воссоздать все, что с ней случилось… О произошедшей аварии Антонина вспомнила, только когда увидела Яна Давидовича.

Кристина позвонила в больницу и спустя несколько минут мучительного ожидания наконец услышала голос доктора.

– Мама! – закричала она, задыхаясь от счастья. – Мама очнулась! Ян Давидович, вы слышите?! Мама выздоровела… – не в силах больше сдерживаться, Кристина вновь зарыдала и уже сквозь слезы произнесла: – Я так счастлива… Ян Давидович, я так люблю вас…

Последних слов девочки хирург не услышал. Узнав, что Антонина очнулась, он быстро вышел из ординаторской и, решив немедленно проверить ее состояние, покинул больницу. Спустя четверть часа его автомобиль остановился около знакомого подъезда девятиэтажного дома…

Кристина была счастлива. Открыв дверь Яну Давидовичу, она улыбнулась и, неожиданно подпрыгнув, звонко поцеловала его в щеку.

– Я так рада, Ян Давидович! – воскликнула девочка.

– Кристина! Я понимаю твою радость… Но сейчас главное – как можно быстрее осмотреть твою маму. Проводи меня…

Быстро раздевшись, Ян Давидович направился в комнату, но вдруг остановился перед зеркалом и, пристально взглянув на свое отражение, поправил ворот рубашки.

– Здравствуйте… – с трудом произнесла Антонина, увидев доктора.

Она лежала, облокотившись на белоснежные подушки в изголовье постели. Взгляд ее был спокоен и нежен, а легкая улыбка на бледном лице казалась печальной.

– Здравствуйте… – Ян Давидович неожиданно остановился на пороге комнаты. Увидев Антонину, он на мгновение забыл о цели своего посещения и, не в силах отвести от нее взгляд, задумчиво произнес:

– Я очень рад вновь слышать ваш голос…

Кристина суетливо поправляла одеяло, которым была укрыта Антонина, но, услышав слова доктора, замерла…

Медленно подняв голову, она внимательно посмотрела на врача.

После длительной комы Антонина была очень слаба. Она много спала и, просыпаясь, иногда словно бредила. Тамара Владимировна приходила теперь рано утром и дежурила у постели Антонины до глубокого вечера. Она часто говорила Кристине, что ей очень повезло с родителями, а глядя на Антонину, всегда восхищалась ее красотой и несомненной женской привлекательностью.

Ян Давидович теперь навещал Антонину почти каждый день. Он с энтузиазмом взялся за ее реабилитацию, и уже очень скоро женщина стала чувствовать себя гораздо лучше. Иногда Ян задерживался до глубокой ночи. В такие дни они долго разговаривали, предусмотрительно прикрыв от сквозняков дверь.

Однажды Тамара Владимировна предложила попробовать ванны пастора Кнейпа, которые, по ее словам, способствуют восстановлению организма человека, долгое время пребывавшего в состоянии комы. Наполнив ванну теплой водой, она насыпала туда морской соли и, посмотрев на Яна Давидовича, скомандовала:

– Давай скорей! Бери свою красавицу и неси сюда! А то вода остынет…

Он взял Антонину на руки и осторожно понес в ванную комнату.

– Да что ты, голубчик?! – удивленно произнесла Тамара Владимировна. – Ты что, в ванну ее в халате класть будешь? Что вы как неродные, ей-богу…

Кристина видела, как Ян Давидович помог Антонине снять халат и обнаженную отнес в ванную. Она чувствовала, что тонкая нить, связывающая Яна и ее маму, с каждым днем становится крепче. И профессиональный долг, равно как и человеческий, в их отношениях уже не играл главной роли. Ревность мешалась в девочке с радостью, досада – с надеждой, что Ян обязательно разберется, кто из них – мать или дочь – любит его больше, и сделает правильный выбор – выберет Кристину.

Первые весенние дни были наполнены ярким солнечным светом. И уже к середине марта снега в Москве почти не осталось. Состояние Антонины улучшалось с каждым днем. Благодаря эффективным оздоровительным процедурам ее организм постепенно восстанавливался, и вскоре она уже смогла самостоятельно ходить. Воспоминания о своем прошлом Антонина собирала словно по мельчайшим крупицам, и уже через некоторое время ей удалось практически полностью воссоздать его. Вынужденная сконцентрироваться исключительно на своем здоровье, Антонина не замечала, как в это время в душе ее спасительницы, как она называла дочь, бушевало пламя первой любви…