Страстная ночь в Колорадо - Джоанна Рок

ее все замерло.

— Он сказал эти слова?! — Она повернулась к нему, облегчение и гнев переполнили ее сердце. Райдер только что предоставил ей ключ к победе в деле по завещанию. Жаль только, что он неделями скрывал это от нее, пока она переворачивала ранчо вверх дном в поисках доказательств, которые были рядом все это время. — Отец уже тогда знал, что бабушка не собирается оставлять ему Крукт-Элм?

— Да, я так это понял.

— И ты не рассказал мне об этом из-за права моего отца на конфиденциальность? — Ее голос стал выше от замешательства.

Она плохо разбиралась в законах. Но Райдер знал, что она пошла по стопам отца. Понимал, что это стоило ей отношений со всеми членами семьи. И он предпочел не говорить ей ни слова об этом, хотя одно его слово могло изменить так много решений, которые она приняла с тех пор! Вероятно, были десятки способов, которыми он мог подтолкнуть ее к информации об отце, не говоря ей ничего напрямую.

— Да. Суд по-прежнему может отказать принять в учет признание, сделанное в стрессовой ситуации…

— К черту суд, Райдер! — Гневные слова вырвались у нее прежде, чем она успела их сдержать. — Что насчет меня? Я ничего не значила для тебя после того, как покинула Кэтемаунт? Ты был настолько одержим желанием разбить мне сердце десять лет назад, что решил, что я не заслуживаю этого знать? Что мой отец лично признался тебе во всех этих ужасных вещах?

Конечно, ее сестры всегда видели отца именно таким человеком. Но это не то же самое, что услышать, что ее отец сам признавался во всем этом. Высчитывая время, когда Райдер был на той горе с отцом, Джессамин поняла, что в то время они уже год как расстались. Может быть, немного меньше. Она поступила в колледж в Нью-Йорке специально для того, чтобы жить поближе к отцу и начать стажировку в «Баркли проперти труп».

— Я не был уверен, что даже сейчас для этого подходящее время, Джесс. — Райдер раскинул руки в жесте капитуляции. Как будто он отдавал себя на ее милость. — Даже если это не прописано четко в законе, согласно судебной практике я не должен рассказывать тебе об этом.

Боль пронзила ее тело. Как она могла подумать, что он начнет заботиться о ней только потому, что у них была связь? Сколько еще примеров ей нужно, чтобы понять, что Райдер никогда не поставит ее на первое место?!

— И все же ты решил нарушить девятилетнее молчание именно сейчас, когда узнал, что я ношу твоего ребенка? — Он начал было говорить, но Джесс подняла руку, не дав ему закончить. Гнев закипал. — Может ли твой внезапный приступ угрызений совести иметь какое-либо отношение к тому факту, что наш ребенок станет одним из будущих наследников ранчо, если я выиграю дело против отца?

Не в силах больше сидеть рядом с ним, Джесс быстро вскочила. Ей нужно было домой. Прямо сейчас.

— Джессамин. Подожди. — Шаги Райдера сотрясали землю позади нее. — Я думаю о тебе в первую очередь. Хочу защитить тебя…

— Заставляя меня вертеться как белка в колесе в течение нескольких недель, пока пытаюсь найти доказательства, которые у тебя были все это время?! — Она продолжала возвращаться к этому. — Мой отец не был пациентом. Он виновен в том, что пострадала его подруга. И не то чтобы это его признание может как-то всплыть в суде. Поэтому я не вижу здесь большой этической дилеммы. Как я это вижу, ты ничем ему не обязан. А вот мне?

Джесс почувствовала, как слезы защипали глаза. Знала, что ей нужно уйти, прежде чем Райдер увидит, как сильно ее ранил.

Глубоко. Непоправимо.

Собрав последние силы, она продолжила:

— Ты должен был подумать об мне, Райдер. И ты просто не позаботился о том, чтобы сделать меня приоритетом. Тогда. Сейчас. И всегда.

Что он наделал?

Полчаса спустя Райдер ударил кулаком по рулю своего грузовика, уезжая с вечеринки, он слишком сильно втопил педаль газа. Густая тьма окутала его, когда он свернул на дорогу, огибающую ранчо Уэйкфилд, грузовик промчался мимо деревьев вверх к горам.

Он поднимался все выше Кэтемаунта. Он хотел пойти к Джессамин. Нужно было с ней поговорить. Объяснить ей все так, чтобы она поняла… Но он не мог поехать в Крукт-Элм в таком состоянии. Отчасти он уже сходил с ума от страха, что она навсегда вычеркнет его из своей жизни. А как же ребенок?

Он полагал, что поездка поможет прочистить его голову, поэтому оставил свои дела как главного героя благотворительного вечера и своих уже разъезжающихся гостей на попечение организаторов фонда. Джессамин должна быть для него приоритетом, черт возьми! Но он не мог пойти к ней, пока не разберется со своими мыслями. Пока он не найдет нужные слова, которые заставили бы ее понять, что он хотел сделать все как лучше…

Слишком быстро появился еще один поворот дороги. Его фары осветили стволы деревьев, а не две желтые линии трассы. Затормозив слишком поздно, Райдер резко повернул руль влево. Шины завизжали. Кабина грузовика накренилась. Машина рванула к деревьям и обрыву горы прямо за ними… Пока грузовик не остановился. В дюймах от ствола старой корявой сосны.

Райдер схватился за руль обеими руками, двигатель работал, но его гнев уже улетучился. Какого черта он делал?! Он мог упасть с этого обрыва в момент гнева и глупости. Он был в шаге от того, чтобы самому стать объектом поисково-спасательной операции. Как и многие люди, которых он спас в горах за последние девять лет, он отвлекся от того, что было важно. Снова ударив кулаком по рулю — на этот раз не так сильно, — он понял, что не может пойти сегодня вечером к Джессамин. Он понятия не имел, как спасти эти отношения, но сегодня во мраке ночи он не сможет найти правильные ответы.

Он никогда не сможет себя простить, если потеряет ее. Поэтому ему придется сделать все возможное, чтобы вернуть ее.

Глава 13

Глаза все еще болели после пролитых горючих слез даже два дня спустя. Джессамин проигнорировала стук в дверь своей спальни. Положив подушку на голову, она глубже зарылась в одеяло, не обращая внимания на время суток.

Она почти не вставала со своей постели на ранчо с тех пор, как вернулась домой после мероприятия, почти ничего не рассказала Флер, потому что не могла прекратить плакать. Вместо этого она отправляла своей сестре