Захвачена Братвой - Мари Фокс

ее, успокаивая ее.

— Все в порядке, — шепчу я. — Со мной ты в безопасности.

Она кивает, хотя ее глаза все еще выдают неуверенность.

Церемония закончилась, но реальность нашей ситуации только начинает доходить до нее. Напряжение нарастает, когда мы пробираемся сквозь толпу доброжелателей и садимся в ожидающую машину.

Когда машина отъезжает от церкви, атмосфера внутри густеет от невысказанных слов. Вайолет сидит рядом со мной, крепко сжав руки на коленях, ее глаза нервно мечутся между мной и окном. Тишина тянется, тяжелая и неуютная.

Наконец, она заговорила, ее голос был едва громче шепота. — Это фиктивный брак, так что нам не придется делить постель или что-то в этом роде, верно?

Я тихонько хихикаю, звук почти насмешливый в замкнутом пространстве машины. — Ты моя невеста, Вайолет. Так думают все. Конечно, мы будем жить в одной комнате.

Ее глаза расширяются от шока, и я вижу, как в них нарастает паника. — Разве недостаточно того, что мы женаты на бумаге? Зачем нам притворяться?

Я поворачиваюсь к ней, мое выражение лица серьезное. — Я не хочу, чтобы мои сотрудники или кто-либо еще заподозрили что-то. Раздельные спальни вызовут вопросы, а вопросы, это последнее, что нам нужно. Нам нужно, чтобы все поверили, что этот брак настоящий.

Она закусывает губу, глядя на свои руки. — Я не знаю, смогу ли я это сделать, Кирилл. Это слишком.

Я протягиваю руку и кладу руку на ее. Контакт краткий, но его достаточно, чтобы она посмотрела на меня. — Шесть месяцев — это не вечность. Найди способ с этим справиться.

Она снова кивает, хотя страх в ее глазах все еще присутствует. — Хорошо, — шепчет она. — Я попробую.

Остаток пути мы едем молча, каждый из нас погружен в свои мысли. Я чувствую ее беспокойство, ее страх, но за всем этим скрывается и стальная решимость. Она полна решимости довести дело до конца, и я это уважаю.

Когда мы наконец прибываем в мой пентхаус, я выхожу первым, протягивая ей руку. Она нерешительно берет ее, ее рукопожатие крепкое, несмотря на ее нервозность. Мы заходим внутрь вместе, приветствуемые персоналом, который собрался, чтобы поприветствовать нас.

— Добро пожаловать домой, господин и госпожа Шаровы, — говорит главная экономка с теплой улыбкой. — Ваша комната готова.

Я киваю в знак признательности, ведя Вайолет наверх. Пентхаус великолепен, его роскошь резко контрастирует с напряжением между нами. Когда мы доходим до главной спальни, я толкаю дверь и захожу внутрь, жестом приглашая ее следовать за мной.

Она входит в комнату, ее глаза расширяются, когда она впитывает роскошную обстановку. Кровать большая и богато украшенная, доминирует в комнате своим присутствием. Она смотрит на нее, затем на меня, ее опасения ясны.

— Вот где мы остановимся, — говорю я, и мой тон становится деловым. — Важно, чтобы мы соблюдали приличия, даже здесь. Если кто-то что-то заподозрит, это может поставить под угрозу все.

Она медленно кивает, на ее лице выражение смирения. — Я понимаю, — тихо говорит она.

— Доверься мне.

Она смотрит на меня, ее глаза ищут мои. — Я пытаюсь, — признается она. — Это просто… слишком много для восприятия.

Я мычу в знак согласия. Она думает, что мне это легко?

Она снова кивает, глубоко вздыхая. — Хорошо. Я постараюсь изо всех сил.

— Это все, о чем я прошу, — отвечаю я, отступая назад, чтобы дать ей немного пространства. — Мы решим остальное по ходу дела.

Когда она присаживается на край кровати, я наблюдаю за ней краем глаза. В ней есть уязвимость, но также и сила, которой я не могу не восхищаться. Этот брак может быть фальшивым, но проблемы, с которыми мы сталкиваемся, вполне реальны.

Я смотрю, как Вайолет нерешительно сидит там, все еще в своем свадебном платье. Тяжесть дня явно наложила на нее свой отпечаток, и я вижу напряжение в каждом ее движении.

— Тебе следует принять душ, — предлагаю я, мой тон скорее деловой, чем мягкий. — Это был долгий день.

Она поворачивается ко мне, ее глаза сверкают от обиды. — Ты что, пристаешь ко мне? — резко говорит она, ее голос полон негодования.

Я смеюсь, глубокий, искренний звук, который заполняет комнату. — Нет, Малышка. Я не собираюсь к тебе приставать. Ты выглядишь измученной, и душ может помочь тебе расслабиться.

Она прищурилась, глядя на меня, все еще подозрительно. — Мне не нужны твои предложения.

Я пожимаю плечами, не обращая внимания на ее гнев. — Как хочешь. У меня есть запасная одежда в бельевом шкафу, пока ты не заберешь свои вещи. Можешь пользоваться ими, если хочешь.

Я подхожу к кровати и сажусь, расстегивая пиджак. Пока я это делаю, мои мысли блуждают. Я не могу отрицать влечение, которое я чувствую к ней, то, как мой разум наполняется горячими мыслями каждый раз, когда я смотрю на нее. Свадебное платье облегает ее изгибы, и от одной мысли о том, что она раздевается в соседней комнате, моя кровь закипает.

Я не собираюсь ею пользоваться. Ни сейчас, ни когда-либо.

Она колеблется мгновение, затем вздыхает, явно решив, что душ все-таки хорошая идея. — Ладно. Где ванная?

— Через эту дверь, — говорю я, указывая на соседнюю комнату. — Полотенца в шкафу. Там найдешь все, что нужно.

Она бросает на меня настороженный взгляд, прежде чем направиться в ванную, закрыв за собой дверь. Звук текущей воды вскоре заполняет комнату, и я не могу не представить, как она раздевается, платье падает на пол, ее тело подвергается воздействию пара и тепла.

Я качаю головой, пытаясь отогнать мысли. Сейчас не время для таких фантазий. Мне нужно оставаться сосредоточенным, удерживать свой разум на текущей задаче: защищать ее.

Но я не могу устоять перед звуками ее душа. Нежный плеск воды, слабый шорох ткани при ее движении, мягкие вздохи расслабления. Это почти опьяняет, то, как она вторгается в мои чувства, даже когда ее нет в комнате.

Через несколько минут я слышу, как она выходит из душа, слышу тихий шорох полотенца, когда она вытирается. Мое воображение разыгрывается, но я заставляю себя оставаться на месте, не подглядывать за ней.

Звуки ее движений в ванной продолжаются, но она не выходит.

Я внимательно слушаю, напрягаясь, чтобы уловить любой намек на то, что ее так долго занимает. Я слышу слабый звук ее одежды, молнию на платье, а затем тихий, приглушенный всхлип. Обеспокоенный, я кричу — Малышка?

— Я в порядке! — резко говорит она, но ее голос дрожит от слез.

Я чувствую укол вины, смешанный с разочарованием. Она явно расстроена, и хотя часть меня ее жалеет, другая часть хочет, чтобы она стала жестче. —