Золотой Рыбк - Юрий Красуля

волну, на которой идет общение с чем-то более мощным, древним языческим. По

друидам он не спец, но, как казалось, вроде бы тема к их направлению была

близка.

Мощного как-то не довелось послушать. Но разок уловил чье-то настроение. То

ли животного, то ли взгрустнувшего дерева. Все никак не становился зорким

экстрасенсом. Да и не стремился. Но все же почувствовать чужое довелось.

А там не то, чтобы какие-то особые мысли, нет. Но суровый взгляд на чью-то

гибель, притом без человеческой жалости, или нашей же жестокости. Напротив,

величественное осуждение погибавших за то, что их переход в царство Аида был

бестолковым, а значит и жизнь смысла не имела. И то, что живши, вроде и

приносили пользу, но, коль умирая не дали силушку, значит и до рождения были

не для нас.

Конечно же подобных слов от растения, или от кого-то из животных Филипп не

слышал. Нет. Но настроение, которое смог уловить, все-таки его встряхнуло.

Даже глаза приоткрылись по-другому. Это по типу того, когда почему то с тобой

неожиданно чуток откровенничает колдун. И, слушая что-то интересное из его

уст, начинаешь ощущать себя рядом с сырой могилой, или, напротив в жару углей

догорающего под утро большого костра.

Я перед ним нарисовался в тот период, когда его сожительница, обычная деваха

и стервочка, очередной раз устроила «кино». И не скандал, не выяснение

отношений. Просто ей как-то все в очередной раз все не нравилось, а Филипп,

нехороший такой, не угадал ее великих ожиданий, и не обеспечил славы и

роскоши.

Ну а сделать несчастным партнера, женщины умеют хорошо.

Но, в тот период, Филипп уже не бродил угнетенный. Не искал в компаниях

успокоения и не заливал грусть. Даже напротив. Очередная невеселая встряска

помогала чуток вырваться из привычной рутины и суеты. Да и на поиски, теперь,

смотрел другим взглядом.

Я-то ему, особо, заряд сил не давал. Просто общение старых знакомых. Но.

Были вместе у знакомого на даче. Шашлыки там, купание в речке. Под вечер

расслабились. Филипп в том числе. Под деревом он задремал.

Но а я нет. И, о радость, увидел таки в зеленоватой дымке медленно

вращающуюся червоточину. Не крупную, но пролезть в нее можно было-бы.

Раньше основными путями в соседние пространства для частного пользования

были - лабиринты и зеркала. Там не нужно было привлекать дополнительных

людей как водоворотах и пещерах.

А тут - моя мечта открылась. Дверь куда-то. То о чем мечтал.

Но, пока я, опешив, мешкал перед воротами, кто-то стрельнул фейерверком.

Разбудил-таки Филиппа. Червоточина исчезла.

Смекнул я, что, сон Филиппа – перспективное дело. Но такой сон что-то должно

стимульнуть. Вот и стал, не привлекая внимания подопытного, искать решения.

Это было не очень то и сложно. Филипп сам-то был в поисках. А значит, не

обращал внимание на эксперименты над ним со стороны доверенного окружения.

Определился с доверием близких – и, естественно, стал достаточно уязвим.

Но было и трудновато сделать толковый анализ. Не все Филипп афишировал. А с

таким явлением, как открывающий верхний и нижний мир, сокращенно – дракон,

реально разобраться – так дело непостижимое.

Подтолкнула к поиску нужного направления знакомая полуведьма. Им по

определению открыты нижние миры, а для работы с верхними – приходиться

искать мощную близость через мужчину. Вот и попивая с ней чаек в кафе,

беседуя о том - о сем, понял, где еще нужно поискать ключики для дверей в

другие миры.

Тогда то и припомнил я про то, что перед тем открывающим сном Филиппа, был у

него очередной мощный конфликт со стервозной подругой.

Решил я развивать эту ситуацию.

Лучшее средство для увеличения стервозности – это не самые мудрые, но весьма

энергичные подруги. Они-то эффективно увеличивают градус самомнения и

дурных амбиций. Короче, подружка совсем вывела Филиппа из спокойного

расположения духа. Что, собственно мне было нужно.

А Харитон-то, как заметил Виктор, последние пару фраз говорил уже во сне.

Виктор из вежливости слегка потряс за руку сладко во сне прислонившегося к

стволу дерева товарища.

Но тот - ни сладко не причмокнул, ни захрапел. Просто мягко осел вниз и,

подложив сложенные ладони под щеку, окончательно окунулся во власть

Морфея.

Бывает такое, подумал Виктор, неожиданно сморит человека, вот он и засыпает.

Но, с другой стороны, странно, когда рядом безмятежно спят грызуны и коты. А

дальше, подергивая лапкой, спал заяц.

Может какой сонный газ свалил живность, подумал Виктор, и, на всякий случай,

зажал нос рукой. Задерживать дыхание надолго он не мог, но быстрым шагом

удалиться подальше от этих мест, все же, попытался.

Золотой рыбк.

Было достаточно комфортно. Люди, да и животные не напрягали. Спокойное

одиночество в красивом месте. Классно. Но силы внутри не бурлили. Поиграть со

стихиями не тянуло. Хотелось просто бродить не спеша. Чуть пошаркивая ногами,

не подымая глаз.

Но вот и силушка неожиданно дала о себе знать. Появилась и легкость и

состояние, когда непривычный ритм, то ли очень быстрый, то ли, напротив,

сверхмедленный, давал яркое ощущение сопричастности к сказочным,

мифологическим сущностям.

Да, было дело, пошел на поводу знакомых мистиков, когда для того, чтобы

принять диалог с чем-то божественным, приходилось подолгу заниматься

техниками, позволяющими окунуться в более медленный, мощный космический

ритм. Так соотносились с идеей о том, что полубоги живут не в такой суете как

простые смертные. А, значит, чтобы общаться с ними на равных, нужно замедлить

свой ритм. Тогда от резонанса прямого контакта, можно будет и силушку обрести

небесную.

Но, уж который год, как ни замедлял я ритмы, ни с кем надчеловеческим не

общался. Может быть, не созрел, может с частотой не угадал. Но, все равно,

некое, очень классное состояние души реально меня радовало. Я и ощущал свою

силу и, в то же время, как будто, был завернут в приятное воздушное одеяло, как

в детстве, пригревшись на коленях у мамы.

Думаю, пока никого рядом нет, поброжу по веткам. Поищу секреты легкости, да и

настроение побаловать себя чем-то не очень тяжелым. Подымаю глаза, чтобы

определить сучок для старта, смотрю, а на ветке спят две белки. Чуть повыше,

ворона засунула клюв себе под крыло и, вроде бы, спит.

Но что-то в душе забеспокоилось. Нет, ощущение тревоги или, хотя бы,

дискомфорта не было. Ощущение чего-то странного вокруг заставило нахмурить

брови начать искать причину необычного рядом с собой.

Только то и заскочил на нижнюю крупную ветку и приготовился к полуполету-

полупрыжку на высокую и более тонкую, как ощутил эту странную необычность

рядом собой.

Даже то, что в поле зрения было немало безмятежно спящих животных и птиц,

меня не смущало. А вот то, что тени были нерезкими, как в пасмурную погоду, не

смотря на то, что небо было ярко синим и, практически, без облаков, реально

удивило.

Спрыгнул на траву, осмотрелся. Решил направить свои стопы в сторону отеля.

А тишина то была приятная, не зловещая. Да, птички почивали, на ветке

расслабленный кот свесил вниз лапу. Все спало.

Может где то рядом спецслужбы проводят эксперименты, или, попросту я сам все

это вижу во сне. Ущипнул себя за складку жирка на животе. Больно. Так во сне

не должно ощущаться.

А вот и первые люди. Одна из работниц будто резко свалилась заснув на бок у

дорожки. Но сумочку, все же, успела подложить под щеку, вместо подушки.

Интересно расположились несколько примелькавшихся постояльцев. Если бы

добавить зеркально еще троих-пятерых, то было бы очень похоже на детский

лабиринт в нашем парке. Хотя и так они лежали необычно, можно бы

понапридумывать аналогии поинтересней.

Пришлось проявить заботу рыжеволосому, который вполголоса подпевал

девушкам у речки час назад. Голова его очень уж неудобно запрокинулась. После

сна, в такой ситуации, мышцы будут долго болеть.

А вот этому товарищу, лежа на сухом обрубке, спаться будет получше, чем с

выгнутой шеей, определил я и подложил под голову самурайскую подушку.

Немного странновато, думаю, всех сон покосил, я мне все нипочем. Или я, все-

таки мутант, или, попросту, удачно оказался вне действия каких то

экспериментальных излучений или выброса газа.

Надеюсь, все же мутант. Очень хочется, чтобы мое предположение о том, что во

мне проснулись гены каких-нибудь анунаков или атлантов, оказалось правдой.