Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин

– Спрашиваю по порядку. Зачем тебя понесло из кладовки в ту дыру?

Она покачала стоптанной, надетой на босу ногу сандалеткой.

– Если кнамий шарик… если он хорошо помогает, когда его подарил друг… то отцу, наверно, тоже помог бы. Если подарить… Ведь дочь для отца не меньше, чем друг…

– Ты… что ли, хотела найти там отца? – совсем уже другим тоном спросил Ига. Виноватым.

– Ага…

– Там же шестидесятые годы, как при первых космонавтах. Твоего папы тогда на свете не было…

– Было… То есть был. Там всякие годы, когда как. На том дворе радио слышно, из окошка, там говорят: «Доброе утро, сегодня второе июня тыща девятьсот семидесятого года…» Или восьмидесятого, или еще по всякому. Я часто слушала…

– Ты же обещала, что не будешь одна ходить в кладовку.

Степка повела плечом. Кажется, без виноватости.

– Я не утерпливала… не могла утерпеть… А в тот раз, рано утром, сказали: «Поздравляем школьников с началом учебного года. Сегодня первое сентября…» И год, когда папа пошел в пятый класс…

– И ты хотела найти его, пятиклассника?

– Ага… Спросила бы: «Кто тут Витя Развилкин? А потом отдала бы шарик. Сказала бы: «Мальчик, ты храни его всю жизнь, даже когда большой станешь. Он тебя спасет…»

«От пули и от человеческого зверства не спасет», – чуть не сказал Ига. Сдержался. Но Степка, видимо, его поняла.

– Я хотела, чтобы от змеи спас… Папа в той батарее, где его… ну, где этот полковник… он там случайно оказался. Он должен был уезжать в отпуск, а его укусила змея. Он попал в госпиталь, неделю лежал, вовремя не уехал. И тут его попросили: в соседнем полку офицер заболел, вы покомандуйте за него, пока не поправится, а потом мы вам эти дни добавим к отпуску. Он и согласился… Ничего бы не было, если бы не змея…

Ига молчал, отковыривая от ноги последнюю белую скорлупку. Что он мог сказать?

– Степка… Но ты же говорила, что папа учился не здесь, а в Среднекамске.

– Я думала, что как-нибудь доберусь. Пролезу в поезд… А потом показалось, что я уже в Среднекамске, сразу… Я стала спрашивать, где школа номер восемь…

– И не нашла его… Витю Развилкина?

– Конечно нет, – еле слышно отозвалась Степка. —Там… все не такое. Все перепутанное, как во сне… Я бы не выбралась, если бы не ты…

– А зачем ты с ребятами в кино-то отправилась?

– В кино? Ига, я не помню… Я ходила, искала, искала. Кругом какие-то лестницы, мосты, я поняла, что заблудилась. А потом поле, где все кругом взрывается… Да, кино я вспомнила! Но ведь там ребят не было, только ты…

– Степка, ты больше не делай так… – попросил Ига.

– Ага, я больше не буду. Все равно там все не то, чего ищешь. Запутанное…

– Потому что в прошлое так просто, через дыру в стенке, не попадешь… А когда попадешь, ничего, наверно, не изменишь. Если уж что-то было, значит было…

Это были горькие слова, но их следовало сказать. Не только Степке, но и себе.

Потом они сидели несколько минут просто так. Молчали. Наконец Степка пообещала снова:

– Больше не полезу.

– Честно?

– Ага… Да и не получится. Кладовка больше не откроется.

– Почему?

– Ты же закрыл за собой дверь, когда полез в ту дыру?

– Она сама закрылась…

– И защелкнула замок. А я потеряла ключ. Там … Без ключа не открыть.

– Может, и хорошо…

– Кто знает, – со взрослым вздохом сказала она.

– Ох, Степка… А кинопленка осталась в кладовке?

– Нет! Я же ее унесла, спрятала под подушку. Забавно, да?

– Ты молодец!

Она улыбнулась наконец. Ига сказал:

– Идем домой.

У колонки на перекрестке он заставил Степку умыться. И умылся сам. Вздохнул:

– Все равно мы как пугалы… Будь готова, что тебе влетит от деда и бабки по первое число. Скажут: «где тебя черти носили с самого утра!»

– Не-а, не влетит. Я совру, что заблудилась в этом городе. Я же еще плохо его знаю. Пошла гулять и вот… А ты меня нашел! Забавно, да?

Так они и сказали на Степкином дворе, когда бабушка выскочила навстречу и сердито запричитала. Дед вышел следом и молча дымил у дверей трубкой. Потом дед и бабка несколько раз говорили Иге спасибо и звали пить чай (не очень настойчиво, правда). Но Ига спешил домой.

Дома Ига услышал от мамы, какое он несуразное создание.

– Посмотри в зеркало! Вышел из дому на полчаса и в кого себя превратил! Тебя что, по колючей проволоке таскали? По мусорным кучам? Даже майку ухитрился надеть навыворот! С завтрашнего дня я за тебя возьмусь…

Ига сказал, что не надо. С первого дня каникул он и так станет «образцовым ребенком». Таким, что мама сможет выступить в телепередаче «Проблемы подросткового возраста» и поделиться с другими родителями опытом воспитания. Он будет четыре раза в день чистить зубы и мыть уши, добросовестно полоть грядки, не просить вместо пшенной каши окрошку, без всяких напоминаний ходить в булочную, два раза в неделю читать учебники для шестого класса, и.. и добьется того, что маме за него, за одного дадут медаль «Мать-героиня»… Так он молол языком, чтобы заглушить горечь и тревогу недавних событий. Пока мама не сказала:

– Ты лучше бы извинился перед Маргаритой Геннадьевной.

– Ну, ма-а!.. Она еще не перестала икать.

– Сгинь, чудовище!

Ига сгинул в свою комнату. Здесь он сел к столу и начал очень аккуратно разбирать Конструкцию. Ровненько, трубка к трубке, колечко к колечку складывал детали в коробку из-под ботинок.

Он прекрасно помнил, где какая деталь должна стоять, и в случае чего мог бы выстроить Конструкцию снова. Может быть, когда-то и выстроит. Но… потом. И, наверно, не так. Что там сказал кним с песочными часами? «Нельзя творить такое, пока не нащупал свою нить. И не совместил ее с Меридианом…»

Он, может быть, и нащупал в себе нить, но что за Меридиан? (Слово это явно звучит, как написанное с большой буквы.) Где он?

Только алюминиевые воротца с маятником Ига не убрал. Пожалел. Может, потому, что маятник, пока Ига работал, качался у его локтя, как живой. Словно одобрял: «Такки-так, такки-так…»

Потом Ига сказал, что погуляет, встретит на улице отца. А заодно он думал побродить по кюветам: не найдется ли в траве кнамий шарик? Чтобы подарить Степке. Когда прощались, она, растяпа, призналась, что свой прежний шарик потеряла, как и ключ.

– Хорошо, найду тебе снова, – пообещал Ига, потому что у Степки блеснули слезинки.

– Ига, а бывают шарики, чтобы выполняли самые-самые желания? – вдруг шепотом спросила Степка.

– Не знаю. Нет, по-моему… – виновато сказал Ига. – А какое у тебя желание? Самое-самое… Секрет?

– Ага, секрет… Это чтобы мама приехала поскорее. Она обещала навестить, а все не едет…

Ига щелкнул Степку ногтем по кисточке волос и пообещал:

– Шарик найду. А желание… ты жди, и оно исполнится. Само…

А что он еще мог сказать?

Скважина и жребий

1

Отец, когда пришел с работы, рассказал, что копии брошюры «этого прохвоста Мишечкина» уже посланы в редакцию местной газеты, на губернскую студию телевидения, а также розданы «разным авторитетным людям». Скоро поднимется «большой тарарам».

– Конечно, эти «еянветисты» легко не отступятся, потому что дело пахнет колоссальными барышами. Да и у нас в Репейниках найдутся дураки, которые их поддержат. Но, думаю, в итоге они получат шиш… А скажи-ка, свет Игорь Игоревич, где ты раздобыл эти сенсационные материалы? Днем впопыхах ты ничего толком не объяснил…

Ига честно рассказал, как попал в кабинет к Домби-Дорритову. Папа молча качал головой. Мама заметила:

– Ох и фантазия у нашего чада… – А потом все же сказала: – Прошу тебя, не суйся больше в такие приключения.

Ига обещал.

Утром он побежал к Степке. Степкина бабушка на дворе устало колотила хлопалкой по развешанным на веревке половикам. Она сказала, что Степка еще спит.

– Намаялась вчера, гулящая душа. Я уж не стала будить, хотя могла бы она и помочь бабке…

– Давайте я помогу!

Но бабка только отмахнулась: иди, мол, гуляй…

Это даже хорошо, что Степка пока дрыхнет. Есть другие дела…

Ига отправился к Соломинке – надо было обсудить вопрос о скважине. Может, план какой-то придумается.?

Трое друзей были здесь, на дворе. И Генка Репьев. Такой же ярко-желтый, как вчера, но уже не парадный, а изрядно помятый. И без бинта. Этим снятым с ноги бинтом конопатили щель в днище перевернутой плоскодонки И заодно красили днище в кирпичный цвет..

– Репивет, лопухастые! – сказал Ига от калитки.

– Репивет! – отозвались все. И, кажется, обрадовались, особенно Соломинка.

– Есть разговор, – сообщил Ига. Сели на чурбаки (а Генка в траву, по-турецки, и посадил в ногах Ёжика). Ига рассказал про скважину. Мол, есть в плавнях остров Одинокий Петух, на котором когда-то велись буровые работы. Ну и так далее…