Мой любимый враг - Елена Алексеевна Шолохова

что думает про Ларионову Рощин.

***

Но Ларионова, увы, звездой эфира не стала. Ашки не смотрели на нее косо, ну во всяком случае как-то иначе. Никто не шептался, не показывал на нее пальцами, вообще ни-че-го.

Эти двое по-прежнему переглядывались и даже улыбались. Теперь это и Женька заметила.

– Этот Рощин, по ходу, никому не стал показывать, – сделала досадный вывод Женька. – Ну ничего. Есть ещё идея. Короче, Лид, надо уболтать саму Таньку прислать нюдс. Ты же типа с ней подружилась? Ну наплетём, что она красавица и всё такое. Она пришлет, и завтра об этом узнает вся школа. Она, конечно, решит, что это Рощин её слил. Кто ж ещё? И будет ходить вся униженная и оскорбленная.

Лида опять замялась, но Женька уже знала, как с ней управляться.

Пробежав глазами вчерашнюю беседу, которую накануне вела Лида под маской Рощина, она скривилась.

– Блин, надо было ее на личное выводить, а не книжки и фильмы обсуждать. Ну да ладно. Зато вы, гляжу, прям общий язык нашли. Это тоже хорошо. Молодец.

Лида, которая на миг растеряно заморгала, сразу просияла, но дальше за дело взялась сама Женька. Уж она-то знала, на чем можно сыграть. И это тоже оказалось весело.

«Ты самая красивая девушка, серьезно, – хихикая, писала Женька. –Я таких, как ты, никогда не видел. Мало того, что красивая, но еще такая независимая».

«Ты мне тоже нравишься», – ответила Ларионова.

И Женька с Лидой залились довольным смехом.

– Боже, как трогательно! – усмехалась Женька. – Лид, как думаешь, она уже готовенькая?

– Для чего? – сморгнула, просмеявшись, Лида.

Женька закатила глаза, но терпеливо пояснила.

– Ну достаточно ли мы ее разогрели, чтобы она прислала нам свои фоточки? По-моему, она уже разомлела, нет?

– Да, – кивнула, соглашаясь, Лида.

– Ну всё, держись, Лариониха! – улыбнулась Таниной аватарке Женька.

«Мне кажется, я в тебя влюбился. Это глупо, да?»

«Ну почему? Что тут глупого?»

«Ну не знаю. Со мной такого никогда не бывало.А если я тебя о чем-то попрошу, ты не рассердишься?»

«Нет, конечно нет. Не представляю, за что на тебя можно сердиться»

«Понимаешь... я думаю о тебе каждую минуту. И днем, и ночью. Хочу тебя видеть… постоянно… всю… без всего»

«В смысле?»

«Ну это и есть просьба… Я бы очень хотел тебя увидеть. Я не мечтаю о том, чтобы потрогать тебя, не говоря уж про большее, но я бы всё отдал, чтобы хотя бы увидеть, какая ты… Я с ума схожу. Очень хочу твое фото, хотя бы только грудь. Это будет нашей тайной».

– Ну как? – Женька показала свое послание Бусыгиной.

– Здорово! Романтично так!

А вот Ларионова долго не отвечала.

– Ну же! – сгорала от нетерпения Женька.

– Может, она селфи делает? – предположила Лида.

Но тут наконец пришло сообщение.

«Не пиши мне больше никогда».

__________________________________

ВНИМАНИЕ СПОЙЛЕР! Для тех, кому интересно:

Недопонимание долго не продлится. Уже в следующей главе они поговорят и всё выяснят.

23

Я отшвырнула телефон на кровать. Разочарование оказалось слишком сильным. Может, потому что Рощин мне действительно понравился. Так понравился, что я даже думать о Гольце забыла и не особо  расстраивалась из-за бойкота в классе.

Мне казалось, что и я ему по-настоящему нравлюсь. Даже не потому, что он мне об этом сам написал, нет. Просто это чувствовалось каким-то внутренним чутьем. Особенно когда мы сталкивались взглядами. Определенно между нами что-то проскакивало, отчего сердце тут же начинало взволнованно колотиться. Это ощущение было таким явственным и острым, хоть и необъяснимым.

Но, выходит, я ошибалась? И он просто прикалывался надо мной? Разводил, как будто я какая-то дура, падкая на лесть? Или, что ещё хуже, охочая до мажоров?

Ну, вообще-то, дура, конечно. Вон как развесила уши, читая его комплименты.

И всё равно он – просто сволочь и подлец! Ладно бы это был какой-нибудь Шлапаков или Паутов – они придурки, у них детство в одном месте до сих пор играет. Подобная выходка – в их духе, но он – такой серьезный и явно не дурак, всё понимает. И подобное предлагать по глупости не стал бы. Даже Лабунец в свое время таких оскорбительных предложений мне не делал.

Сначала у меня был шок. Я даже ответ сочинила ему не сразу. Хотелось и нагрубить, и отправить за этим делом к кому-нибудь другому, но в итоге решила просто вежливо его послать.

Рощин после короткого затишья снова продолжил мне писать – уведомления с коротким треньканием сыпались одно за другим, но я их не открывала. Обида осела в груди камнем.

И на следующий день даже в школу шла через силу.

Если накануне я выискивала его в коридорах глазами и даже искренне досадовала, когда его не было, то теперь вообще не хотела его видеть. Однако мы с Рощиным встретились сразу же, как только я зашла в школу. Столкнулись в фойе, возле центральной лестницы, минут за пять до первого урока. Поймали взгляд друг друга, и он на миг приостановился – посмотрел так, будто для него ничего не изменилось. Будто ему нисколько не стыдно за вчерашнее.

Вроде бы, он даже поздоровался кивком, но не ручаюсь, потому что я сразу же нахмурилась, отвела глаза и быстрее припустила наверх.

Честно говоря, у меня аж зудело высказать ему всё, что думаю, но ровно до того момента, как мы с ним оказались рядом. Этот Рощин даже сейчас умудрялся меня смущать. Кому другому я бы такое не спустила, а при нём у меня просто язык не поворачивался.

Весь день я старалась не попадаться ему на глаза. Завидев где-нибудь в коридоре ашек, сразу передумывала туда идти. Но